Чужак в чужой стране - Роберт Хайнлайн

Что касается лица, то у Джубала было самое красивое лицо из всех, что Майк когда-либо видел, свое собственное. Едва ли можно сказать, что эти земные женщины из коллекции Дюка имели лицо. Все молодые женщины были на одно лицо… разве могло быть иначе?

Майк всегда без труда узнавал лицо Джил. Она была первой женщиной, кого он увидел, и первой женщиной — водным братом. Майк знал каждую пору ее носа, каждую зарождающуюся морщинку на ее лице, и восхвалял каждую из них в счастливом созерцании. Но хотя он и отличал Энн от Доркас, а Доркас от Мириам по лицам, это пришло не сразу. Майк различал девушек по размеру, расцветке и по голосу, так как голоса никогда не бывали одинаковы. Иногда бывало так, что все три девушки одновременно молчали, и тогда становилось ясно, что Энн была намного больше, Доркас маленькая, а Мириам больше, чем Доркас, но меньше, чем Энн. Тем не менее можно было не ошибиться насчет другой, если Энн и Доркас отсутствовали, так как у Мириам были волосы, называемые «красными», хотя когда так говорилось, имелся в виду совсем другой цвет.

Майк знал, что каждое английское слово имеет несколько значений. Это был факт, к которому следовало привыкнуть, как и к одинаковости лиц девушек… а после ожидания они уже не казались одинаковыми. Теперь Майк мог вызвать в памяти лицо Энн и сосчитать поры на ее носу так же легко, как и на носу Джил. По существу, даже яйцо было уникально само по себе, отличное от всех других яиц везде и всегда. Поэтому каждая девушка изначально имела свое собственное лицо, и не имело значения, насколько мала разница.

Майк отдал фотографию Дюку и обрадовался его радости. Майк ничем не обделял себя: он мог видеть фото в своем уме, особенно лицо, так как оно светилось необычным выражением прекрасной боли.

Он принял благодарности Дюка и счастливый вернулся к своей почте.

Майк не разделял досаду Джубала на лавину почты, он упивался и страховыми рекламами, и брачными предложениями. Его поход во Дворец открыл ему глаза на огромную многосторонность этого мира, и он решил, что непременно грокнет его во всей полноте. Это может занять века, и он должен взрослеть, взрослеть и взрослеть. Но он не торопился — он грокнул, что вечность и развитие — одно и то же.

Майк решил оставить «Британнику»: почта давала ему более яркие представления о мире. Он читал ее, грокал, что мог, а остальное откладывал на ночь, чтобы обдумать, пока все спят. Он начинал, как ему казалось, грокать «бизнес», «куплю» и «продажу» — совершенно немарсианские понятия. Энциклопедия не давала полного грокинга: в каждой статье были ссылки на другие и предполагалось, что читателю ведомы основные понятия. Это было не для Майка.

Как-то пришел пакет от Генерального Секретаря Джозефа Эдгертона Дугласа — чековая книжка и прочие бумаги. Брат Джубал попытался объяснить, что такое деньги и как ими пользоваться, но Майк так и не понял, хотя Джубал показывал ему, как выписать чек, давал ему деньги в обмен на чек, учил считать их.

И вдруг Майк грокнул деньги так полно и ослепляюще, что даже вздрогнул. Эти милые картинки и блестящие медальки не были «деньгами», они были лишь символами всеобъемлющей идеи, которая распространилась среди всех людей, по всему их миру. Эти вещицы не были деньгами, как деление воды у людей не всегда было возрастанием близости. Деньги были идеей, такой же абстрактной, как размышления Старших. Деньги были замечательным структурированным знаком для взвешенного, исцеляющего и возрастающего сближения.

Майк был поражен изумительной красотой денег.

Течение и обмен этих прекрасных портативных символов напоминали ему игры, которым обучали птенцов, чтобы обратить их к рассуждению и взрослению, но более всего привлекало то, что в каждом символе отражался целый мир. Потом Майк грокнул, что Старшие этого народа должны быть очень старыми, чтобы придумать такую красоту; он очень хотел встретиться с кем-нибудь из них.

Джубал поощрял его траты, и Майк делал это с застенчивым рвением невесты в первую брачную ночь. Джубал предложил Майку «купить подарки для друзей», а Джил вызвалась ему помочь и начала с того, что установила ограничение: один подарок на друга, причем общая сумма не должна превышать полной тройки. Майк же порывался истратить все.

Он узнал, как это трудно — тратить деньги. Было так много вещей, все чудесные и новые. Окруженный каталогами из «Маршал Филдз», «Гинзы», «Бомбея» и «Копенгагена» он буквально задыхался от разнообразия. Даже каталог «Сирс и Монтгомери» казался слишком большим.

Помогала Джил.

— Нет, Дюку не нужен трактор.

— Но ведь Дюк любит тракторы.

— У него уже есть один… или у Джубала, — это одно и то же. Может, ему понравится один из миленьких маленьких бельгийских одноколесных велосипедов — он мог бы разбирать и собирать его целый день. Но даже это слишком дорого. Майк, дорогой, подарок не обязательно должен быть дорогим — если ты не пытаешься заполучить девушку себе в жены, или что-нибудь в этом роде. Подарок должен показывать, что ты заметил чьи-то вкусы и уважаешь их. Нечто такое, что ему нравится, но он не может это купить.

— Как это?

— Это проблема. Подожди, я как раз вспомнила: кое-что было в утренней почте. — Она быстро вернулась. — Вот послушай: Афродита во плоти. Альбом женской красоты в великолепных стереоснимках. Величайшие художники камеры. Примечание: альбом не высылается по почте в следующие штаты… Хм… Пенсильвания тоже в этом списке… но мы найдем способ. Насколько я знаю вкусы Дюка, это ему понравится.

Альбом был доставлен патрульной машиной Спецслужбы… и следующая реклама хвасталась: «…наше издание было доставлено заказной бандеролью Человеку с Марса». Реклама эта польстила Майку и разозлила Джил.

Подарок для Джубала поставил Джил в тупик. Что можно купить человеку, у которого и без того есть все, что он хочет и что можно купить. «Три желания»? Фонтан, который не нашел Понс де Леон? Смазку для его древних костей или один золотой день молодости? Джубал имел кучу отреченных любимых вещей, так как пережил их, сейчас же могло случиться, что любимая вещь, которая переживет его, осиротеет (что еще хуже).

Они посоветовались с остальными.

— Черт возьми, — сказал им Дюк, — разве вы не знаете, что босс любит статуи?

— Правда? — спросила Джил. — Но здесь же нет ни одной скульптуры.

— Скульптуры, которые он любит, как правило, не продаются. Он говорит, что в наше время делают лишь грубые подделки, которым место на заднем дворе, поближе к выгребной яме, и что теперь любой идиот с холодной душой и астигматизмом называет себя скульптором.

Энн кивнула.

— Дюк прав. Ты сама увидишь, если взглянешь на альбомы в кабинете Джубала.

Энн принесла три альбома и натренированным глазом нашла страницы, на которых они открывались чаще.

— Хм-м… — сказала она. — Босс любит Родена. Майк, что бы ты выбрал, если бы мог купить что-нибудь из этого? Здесь есть одна прелестная… «Вечная Весна».

Майк взглянул на нее и перевернул страницу.

— Вот эту.

— Что? — Джил вздрогнула. — Майк, это ужасно. Я надеюсь, что умру задолго до того, как буду так выглядеть.

— Это красиво, — твердо сказал Майк.

— Майк! — запротестовала Джил. — У тебя извращенный вкус, даже хуже, чем у Дюка.

Обычно такой упрек, особенно от Джил, заставлял Майка умолкать (потом он ночь напролет размышлял, пытаясь грокнуть свою ошибку). Но на этот раз он был непреклонен. Эту фигуру он воспринимал как привет из дома. Она изображала земную женщину, но чувства, которые она внушала, были истинно марсианскими.

— Она красивая, — настаивал он. — У нее есть свое лицо. Я грокаю.

— Джил, — тихо сказала Энн, — Майк прав.

— Энн! Она же тебе наверняка не нравится.

— Она меня ужасает. Но альбом чаще всего раскрывали в трех местах, а эта страница открывалась чаще, чем все прочие. Джубал часто рассматривал «Кариатиду, упавшую под тяжестью камня», но это и есть любимая вещь Джубала.

— Я куплю ее, — решительно сказал Майк.

Энн позвонила в Парижский Музей Родена, и только французская любезность удержала ее собеседника от хохота. Продать одну из работ Мастера? Моя дорогая леди, они не только не продаются, но и не репродуцируются. Нет-нет-нет! Какая дикая идея!

Но для Человека с Марса возможны и невероятные вещи. Энн позвонила Брэдли; через два дня пришел ответ. В качестве подарка от французского правительства — но с условием, что подарок этот никогда не будет экспонироваться — Майк получал микроскопически точную, в натуральную величину копию «Той, что была Прекрасной Ольмиер».

Джил помогла выбрать подарки для девушек, но когда Майк спросил, что купить для нее самой, она настояла, чтобы он ничего не покупал.

Майк уже знал, что хотя водные братья всегда говорят правильно, иногда одни говорят правильнее, чем другие. Он посоветовался с Энн.