Вторая попытка - Меган Маккаферти

— Ладно. Я пойду на выпускной с твоим парнем.

Она с энтузиазмом захлопала в ладоши, доказывая лишний раз, что девочка может уйти из чирлидерства, но чирлидер из девочки не уйдет никогда.

— И попытаюсь с ним не спать.

Бриджит сдавленно пискнула и врезала мне подушкой. В ответ я смачно шлепнула ее. И началась типичная девичья драка подушками, плод бесчисленных фантазий мальчиков-подростков.

Пятое июня

Я намеренно не говорила маме, что я все же собираюсь пойти на бал. Зная манеру матери с одержимостью расспрашивать обо всех школьных событиях, я благоразумно решила промолчать и подождать, пока она сама не догадается. Иначе полный набор восторженных причитаний был бы мне обеспечен, что наконец-то после четырех лет воздержания я воплотила ее мечты: я собираюсь пойти на выпускной вечер, и мне срочно надо в магазин за платьем, не антивыпускным, а самым настоящим выпускным платьем.

Хотя мне и противно признавать это, я хотела купить себе просто сногсшибательное платье, чтобы все, кому надо, сдохли бы от зависти. Чье сердце я хотела бы сожрать на ужин, я точно не уверена. Правда в том, что, согласившись пойти на бал с Пепе, я решила, что выпускной сам по себе — довольно забавная затея.

Берегись молнии.

Как бы то ни было, мама, находясь целиком во власти своей первой обожаемой внучки, забыла про свою обычную надоедливость и ни о чем меня не спрашивала. Так что до бала оставалось два дня, а платья все еще не было. Конечно, мне не хотелось просить маму о помощи, но именно это в итоге мне и пришлось сделать.

— Эээ… мам?

— М? — отозвалась она.

Ее больше занимали последние фотографии ее уси-пуси Марин. Я заглянула через плечо. Бетани и Г-кошелек нацепили на дочь этот ужасный кружевной чепчик. Дети и без того симпатичны, так зачем же родители украшают их, как новогоднюю елку? Судя по кислому выражению лица Марин, ей, видимо, не нравятся аксессуары, или она только что навалила в памперс.

— Эээ… мам?

— Ммм?

— Мам, я подумала, тебе надо знать, что в эту пятницу я иду на выпускной.

Мать уронила фотографии.

— Ты идешь на выпускной???!!!

— Ага.

Она недоверчиво уставилась.

— Меня пригласили, и я решила: а почему бы нет?

— Кто пригласил? Скотти?

— Мам, сколько раз тебе повторять, что Скотти — тупой болван и я никогда не буду с ним больше встречаться.

— Нехорошо так говорить, детка, — заметила она.

— Ну и он не слишком приятный человек, — парировала я.

— Тогда кто? Лен?

— Он все еще со Страшилой.

— Страшила — не слишком хорошее слово, Джесси, — заметила мать. — Это неуважение к женщинам.

— Ага, а еще она испытывает непреодолимую тягу спать с парнями своих подруг…

Она задумчиво постучала пальцем по лбу.

— Тот мальчик из «Серебряных лугов»? Маркус?

Я хмыкнула.

— Только не он.

— Тогда кто, Джесси?

— Пепе. Я имею в виду, Перси, — ответила я.

— Кто такой Перси?

— Мы вместе учимся на французском.

— Ты никогда не говорила о нем.

Это правда. Разве не забавно, что я сижу с человеком за одной партой уже три года, однако никогда не рассказывала о нем родителям? Это лишний раз доказывает, как мало они знают о моей жизни, даже если предмет не стоит того, чтобы о нем упоминать.

— Мы друзья во французском классе.

— Должно быть, ты произвела на него сильное впечатление, если он пригласил тебя.

— Не совсем.

— О, Джесси, — мать сжала мою руку, как закадычная подруга. — Не будь такой застенчивой!

— Нет, мам. Он — парень Бриджит.

Мать осеклась.

— А почему парень Бриджит идет на выпускной с тобой?

Я рассказала маме всю историю.

— Все это очень странно, Джесси.

— Да, — ответила я. — Но это не меняет того факта, что до бала осталось два дня, а платья у меня нет.

Мама сняла очки для чтения и сокрушенно покачала головой.

— Уже поздно.

— Почему?

— Когда остается так мало времени, платье купить невозможно.

— Почему?

— Почему? — переспросила она, пораженная моим невежеством. — Почему? Я скажу тебе, почему. Когда Бетани училась в начальной школе и стала встречаться со старшеклассником — как там его звали? Впрочем, как бы его ни звали, он расстался со своей девушкой и начал гулять с Бетани перед выпускным, а мы в ужасе думали, какой же подходящий наряд ей подобрать. Единственные платья, которые остались в магазинах, были ужасны. Они не стоят и пенни.

— Ну и что ты предлагаешь? Я пришла к тебе за помощью. Я думала, тебе это понравится.

— Я предлагаю тебе в следующий раз не тянуть до последнего.

— Думаю, я просто надену джинсы. — Я знала, это ее уязвит.

— Не выпендривайся, Джесси, — сказала мать. — Дай мне подумать.

Я уже не хотела идти с мамой в магазин или куда бы то ни было, вот почему ее предложение я восприняла с радостью.

— Ты смотрела в шкафу Бетани?

— Э-э-э, — все, что я смогла ответить, вспомнив тот костюм, который я надевала на злосчастное чаепитие в Пьедмонте.

— У нее там дюжина нарядных платьев. Разве стиль восьмидесятых не моден снова?

— Мам, идея хороша, но ты забыла, что у Бетани были сиськи, а у меня — нет.

— Пошли, — сказала она. — Пошли посмотрим.

Так мы с мамой закопались в шкафу с нарядами Бетани. Ужасных платьев было много. Ярко-пурпурное бальное, с юбкой, как в «Унесенных ветром». Белое многослойное до колен, которое выглядело как свадебный торт. Облегающее ярко-розовое мини-платье с пуховой оторочкой, агрессивно топорщившейся на плечах.

Но в пластиковом чехле в самой глубине шкафа вдруг обнаружилось красное шелковое платье на одно плечо и с асимметричным подолом. Ретро, но так круто…

— Ох, — выдохнула мама. — Мне всегда нравилось это платье. Оно такое… страстное. Как у Кармен.

Я приложила его к себе и поразилась, насколько оно мне подошло. Я всегда думала, что моя сестра более богата на телесные достоинства, чем я, но мама уверила меня, что в выпускном классе Бетани тоже не могла похвастаться большой грудью.

— Она до колледжа оставалась неразвитой, — призналась она. — И я тоже.

— Правда?

— Правда. Это у нас наследственное. Мы поздно расцветаем.

Есть надежда, что я рано или поздно перепрыгну из своего первого размера в нечто посущественнее.

Я примерила красное платье, и что бы вы думали? С поддерживающим лифчиком без бретелек оно идеально подошло мне.

Когда мама увидела меня в этом платье, она разразилась рыданиями.

— Ты (всхлип) так (всхлип) выросла (всхлип)! — Она крепко обняла меня и начала гладить по голове.

— Маааааааам…

— Я думаю (всхлип), что ты достаточно взрослая (всхлип), чтобы решать, в какой колледж идти (всхлип), даже если мы с папой (всхлип) не согласны.

— Спасибо за понимание, мам, лучше поздно, чем никогда. — Моя голова все еще была зажата в любящих материнских руках.

— Мы просто (всхлип) беспокоимся за тебя!

— Плохое везде случается, даже рядом с домом.

Как только я это сказала, я почувствовала себя ужасно. Конечно, она знала об этом. У моей мамы были все причины, чтобы волноваться за меня. Ее единственный сын умер в младенчестве, хотя она спала рядышком с Мэтью.

Может быть, в один прекрасный день она станет доверять мне и расскажет, что она чувствовала тогда, потеряв ребенка. А может быть, никогда не расскажет. Но это не мне решать, правда? Единственное, что я могу — это стать ей хорошей дочерью. Я частенько разрушала ее представления об идеальной дочери, однако у меня в голове крепко засели слова Бетани насчет детей: счастье быть матерью перевешивает геморрой.

— Было здорово, мам, — сказала я, наконец-то высвободившись из ее объятий, — спасибо за помощь.

— С удовольствием, — отозвалась она. — Мы должны делать такое почаще.

— Должны, — сказала я, имея в виду именно то, что сказала.

— Я слышала, в Нью-Йорке хорошие магазины…

— Да, — кивнула я.

— Ну, ты мне покажешь, — сказала она, заправляя прядь волос мне за ухо. — Девочка большого города.

И тут уж мы обе разревелись.

Восьмое июня

!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Вот что произошло на выпускном вечере 2002 года.

Так много девочек пришли в настолько откровенных нарядах, что администрация даже не посмела запретить «непристойные телодвижения во время танцев».

Сару и Пи Джея отослали домой, прежде чем они переступили порог зала, ибо стало ясно, что перед тем, как пойти на выпускной, они основательно разорили бар Д’Абруцци и заблевали стоянку перед гостиницей.

Мэнду провозгласили Королевой Бала, Скотти — Королем. Это вызвало неудовольствие, потому что королевская не-парочка сломала почитаемую традицию школы и танцевала не друг с другом, а со своими возлюбленными — она с Леном, а он с какой-то неизвестной юной поклонницей.