Ключи от рая - Ричард Дейч

Полицейский достал ключ…

Как только наручники упали на асфальт, выстрелы возобновились снова, на этот раз ближе. Смертельная петля сжималась. Майкл ткнул пальцем в сторону узкого прохода между машинами, и они оба одновременно рванули с места. Тут же запели пули, рикошетом разбивая вдребезги стекла машин, взрывая покрышки. «Наверное, вот так чувствуют себя солдаты на войне», — успел подумать Буш. Они спрятались за пустым билетным киоском. Частый треск выстрелов резко оборвался. Пять секунд тишины…

…и гулким эхом раскатился еще один выстрел.

Вдруг у Буша мелькнула мысль, что для них с Майклом проливной дождь является благословением. Нет сомнения, что убийцы — профессионалы. Если бы не ливень, они уже давно расправились бы с обеими жертвами. Но сплошная пелена не только защищала беглецов, скрывая их из виду, — она непредсказуемо меняла траекторию пуль.

— Надо держаться как можно дальше от обоих, — угрюмо заметил Майкл. — Если это получится, быть может, нам удастся выбраться отсюда.

— Nein.[30]

Буш стремительно обернулся. Меньше чем в пяти футах на него смотрело дуло «магнума» 44-го калибра. Темно-синий спортивный костюм убийцы промок насквозь. Длинные светлые волосы прилипли к голове; губы были искривлены в гротескную гримасу. Бушу почему-то подумалось, что у этого человека отсутствуют мышцы, отвечающие за улыбку. Он прицелился в Майкла, но, прежде чем прогремел выстрел, Буш заслонил Майкла собой, став живым щитом.

— Моя пуля продырявит сердца вам обоим, — пообещал убийца. Не оборачиваясь, он окликнул: — Андерс?!

У него за спиной раздались шлепающие шаги — приближался напарник. Они в ловушке.

— Мой брат будет очень расстроен. Мы с ним поспорили на пять евро, кому выпадет честь пристрелить вас.

Убийца поднял руку, прицеливаясь, и…

Ему в висок уткнулось дуло пистолета, рука сделала удушающий захват шеи. Убийца закашлял, судорожно пытаясь вздохнуть.

— Nein, — прошептал ему на ухо голос.

— Мой брат пристрелит тебя до того, как ты успеешь нажать на курок, — угрожающим тоном произнес блондин.

— Nein. Твой брат больше никого не пристрелит. — Развернув немца, Симон заставил его посмотреть вниз. На асфальте лежал Андерс, у него во лбу чернело отверстие от пули. — Брось пистолет.

Убийца не подчинился, и Симон без колебаний, невозмутимо выстрелил ему в висок, после чего осторожно опустил мертвое тело на мокрый асфальт. Тоненькая струйка крови тотчас же смешалась с ручейками дождевой воды, растворившись в них. Симон поднял взгляд; хотя сердце и душа его принадлежали Господу, глаза у него были холодными и жесткими, как у наемного убийцы.

— Пошли, — бросил он, обращаясь к Майклу и Бушу.

— А как быть с трупами? — спросил верзила-полицейский.

Не оборачиваясь, Симон молча шагнул в серую, дождливую ночь.

— Как быть с трупами?! — снова окликнул его Буш. Но Симон уже скрылся из виду, поглощенный хлещущими струями дождя и туманом.

Можно сказать одно: даже после объединения в Берлине остался лабиринт глухих переулков. Узких и темных. Время от времени здесь пробегала в поисках пищи крыса, но никакое другое живое существо не появлялось здесь но своей воле. Вот почему один из таких переулков был самым подходящим местом для того, чтобы спрятать взятую напрокат машину. Симон не мог рисковать тем, что оставленная машина привлечет внимание какого-нибудь любопытного полицейского. Правда, оглядываясь назад, он пришел к выводу, что эта предосторожность оказалась излишней: на пустынной стоянке перед управлением полиции не было видно ни одного человека в синем мундире. Поэтому расправа с двумя убийцами не произвела того шума, которого можно было бы ожидать. Узнав об аресте Майкла, Симон тринадцать часов пролежал в засаде у ворот тюрьмы. Ворваться в здание и освободить Майкла из камеры было невозможно; Симон просто собирался убить того, кто заберет его для экстрадиции, после чего снова заняться Финстером.

Дождь наконец утих, оставив повсюду лужи размером с небольшие озера. Симон сидел за рулем машины, прогревая двигатель, а Майкл и Буш стояли посреди переулка, поглощенные спором. Хотя дождь смыл всю скопившуюся здесь грязь, он не оказал никакого влияния на гнилостное зловоние: казалось, им были пропитаны даже кирпичные стены соседних домов.

После того как Симон расправился с двумя убийцами, они без дальнейших происшествий быстро покинули стоянку на взятой напрокат машине. Всю дорогу царило молчание; каждый из троих внутренне кипел, но сдерживал себя, чтобы не выплеснуть на остальных свою ярость. И вот, наконец, все это прорвалось, когда Майкл и Буш вышли из машины, угодив прямо в лужу.

— Что ты собираешься делать? — обрушился на Буша Майкл.

— А что я должен делать?

Симон, стиснув руками рулевое колесо, тихо проговорил:

— Ты должен уйти. Буш вихрем развернулся.

— А вас я не спрашивал, — огрызнулся он, затем снова посмотрел на Майкла, ожидая ответа на свой вопрос.

— По моей милости тебе и так уже досталось изрядно, — пробормотал Майкл.

— Я притащился в такую даль не для развлечений.

— То, что я рассказал тебе об этом Финстере…

— …является правдой, — закончил за него Симон, нетерпеливо барабаня пальцами по рулевому колесу.

— Ах так, значит, именно вы вбили ему в голову весь этот бред?

Голос Буша задрожал от переполняющей его ярости. Симон вышел из машины.

— Это не бред.

— Кто вы такой? Помешавшийся на Библии фанатик?

— Если быть кратким… Буш не дал ему договорить.

— Если быть кратким — нет, даже очень кратким, — всего три слова: заткнись, твою мать!

— Я священник.

Буш растерянно осекся. Он был человеком верующим, поэтому вряд ли для него могло стать неожиданностью то, что кто-то другой так же крепок в вере, тем не менее слова Симона его ошеломили. И дело было не только в том, что он минуту назад оскорбил этого человека резким словом; на глазах у Буша священник застрелил двоих человек, с механической неумолимостью пустив каждому пулю в голову. У убийц в спортивных костюмах не было никаких шансов, хотя и они сами не собирались давать пощады своим жертвам. С этим священником шутки плохи. Буш повернулся к Майклу.

— Я пришел сюда не для того, чтобы тащить тебя силой.

— Вот как? Это по твоей просьбе меня арестовали.

— Ты ошибаешься. И в предыдущий раз, и сейчас я постарался скрыть от всех, что ты покинул пределы страны. Да, кстати, тогда я от изумления разинул рот, проводив тебя до международного терминала. Как ты мог, черт возьми? Ты солгал мне в глаза. — Взгляд великана-полицейского снова горел. Буш медленно сделал вдох и выдох, стараясь взять себя в руки. — Я не имею к твоему задержанию никакого отношения; мой новый напарник меня подставил. Помнишь того задиристого типа, который избил тебя в твоей квартире?

Майкл кивнул.

— Его фамилия Тэл, и, как выяснилось, он из Министерства внутренних дел. Одному Богу известно, почему этим ребятам вздумалось вцепиться мне в задницу, а теперь вот Тэл считает, что это я дал тебе бежать. Он хочет вернуть тебя в Штаты, чтобы меня можно было вздернуть под самую перекладину. Уверяю тебя, этот парень знает свое дело. Ему было известно о том, куда ты направляешься, еще до того, как ты тронулся в путь. Он связался с Интерполом и сообщил твое точное местонахождение за час до того, как тебя скрутили.

— Тогда чем объясняются наручники, приятель? — все еще злясь, язвительно поинтересовался Майкл.

— Ну как же, приятель, если человека задерживают по международному ордеру, наручники являются обязательными. Тэл должен был сегодня вечером забрать тебя и переправить обратно в Соединенные Штаты. Если хочешь, я могу отвести тебя обратно. И послушай, — Буш шагнул к нему, — наручники были нужны для твоей же пользы. Я хотел, чтобы ты меня выслушал, вник в то, что я скажу.

— Ты ничем не сможешь нам помочь, — потеряв терпение, вмешался Симон. — Майкл, у нас нет времени.

Буш перевел взгляд на священника.

— Вижу, святой отец, мы с вами споемся.

Симон сверкнул глазами, но Буш оставался невозмутимым; не обращая внимания на священника, он снова повернулся к Майклу.

— Я не верю в этот бред, Майкл, но… — Достав папку, Буш швырнул ее на капот машины. — Здесь все об этом вашем Финстере. — Полицейский повернулся к Симону. — И он не дьявол, он обычный человек. — Буш снова обратился к Майклу: — Здесь все о его делах, привычках, вкусах, его предпочтениях в женщинах. Конечно, это досье неполное, но, готов поспорить, здесь гораздо больше, чем есть на Финстера у вас.

И, словно его гнев внезапно испарился, великан-полицейский широко улыбнулся. Раз уж он здесь, надо этим воспользоваться. Хлопнув ладонями, Буш с силой потер их друг о друга.