Белая гардения - Белинда Александра

— А мне тут понравились деревья, — сказала я. — Они выглядят так загадочно, будто прячут какие-то секреты у себя в стволах.

— Ну, тогда тебе понравится небольшая прогулка. — Лев улыбнулся и, отложив щетку, сел за наш стол и стал рисовать карту на куске оберточной бумаги. — Эту тропинку легко найти, не заблудишься.

Я проглотила ложку борща. После того, чем я питалась последние несколько дней, вкус еды показался божественным.

— Восхитительно! — воскликнула я.

Мария кивнула в сторону столовой.

— Могу поспорить, что нам еще придется выслушать не одну жалобу на русскую кухню. Но все равно это лучше, чем еда, которой нас кормил австралийский повар. Мы предлагаем нормальную сытную пищу.

К окошку подошли несколько людей с мисками. Они просили добавки. Мы со Львом обменялись улыбками. Наблюдая за тем, как Наташа и Мария наливают в миски борщ, я вспомнила, что когда на Тубабао впервые увидела их палатку, то решили, что эта семья достаточно богата. Но теперь до меня дошло, что все там было сделано своими руками из тех доступных материалов, которые можно было раздобыть на острове. Если бы у них водились деньги, они бы не оказались в лагере для мигрантов. Я поняла, что эти люди просто очень трудолюбивы И в любой ситуации не теряют присутствия духа. Я смотрела, как Мария пытается жестами и мимикой общаться с обедающими, и не могла не восхититься ею.

В кабинет полковника Брайтона я вернулась ровно в два часа, Из приемной доносились голоса; там явно о чем-то спорили, и я немного помедлила, прежде чем открыть дверь и войти. Дороти сидела за своим столом и при моем появлении улыбнулись, но, когда узнала меня, улыбка исчезла с ее лица. Я не могли понять, чем я успела ей насолить.

Полковник и Эрни стояли у дверей кабинета. С ними была женщина лет пятидесяти, в руках она сжимала перчатки и шляпу. У нее было красивое лицо и живые глаза. Все трое повернулись ко мне, когда я сказала: «Добрый день».

— А, Аня! — воскликнул полковник. — Ты как раз вовремя. Состояние туалетов грозит нам эпидемией, продукты портятся от жары, люди не понимают ни одного из языков, на которых мы пытаемся с ними общаться. А вот моя жена считает, что нам в первую очередь нужно заняться созданием комитета по озеленению территории.

Женщина, которая, очевидно, и была его женой, страдальчески закатила глаза.

— Роберт, люди от одного взгляда на лагерь впадают в уныние. Растения, деревья, цветы скрасят эту казарменную обстановку, и твои подопечные почувствуют себя лучше. Нам нужно постараться придать лагерю домашний вид, чтобы у переселенцев появилось ощущение уюта. Это то, чего всем людям не хватало годами. Аня подтвердит.

Она кивнула в мою сторону. Я почувствовала, что меня хотят использовать в качестве третейского судьи, но не желала с ходу встревать в их спор.

— Но у нас здесь не дом, — возразил полковник, — а пересыльный центр. И у военных, кстати, его вид не вызывал уныния.

— О, если бы здесь было уютно и красиво, никто не пошел бы воевать!

Роуз скрестила руки на груди, не выпуская шляпы. Она была невысокая, с очень женственной фигурой, но руки у нее были мускулистые. Она привела хороший аргумент, и мне было интересно, что на это ответит полковник.

— Я не хочу сказать, что это глупая затея, Роуз. Я просто считаю, что нам в первую очередь нужно накормить людей, научить их хоть как-то изъясняться по-английски. У меня тут сотни врачей, юристов и архитекторов, которых надо хоть немного научить работать руками, чтобы они и их семьи не пропали и чужой стране. Места, требующие квалификации, все равно будут отданы иммигрантам из Англии, какими бы специалистами они ни были.

Роуз засопела, достала из сумочки записную книжку и, отбросив первую страницу, начала читать из списка.

— Вот послушай, — упрямо произнесла она. — Это то, что предложили посадить немки: тюльпаны, нарциссы, гвоздики.

Полковник посмотрел на Эрни, в отчаянии воздев руки.

Роуз подняла на него глаза.

— Если тебе не нравятся цветы, можно посадить кедры и сосны, которые будут давать тень.

— Господи, Роуз! — воскликнул Эрни. — Нам придется ждать двадцать лет, пока эти деревья вырастут.

— Мне кажется, что австралийские деревья очень красивые, наконец вмешалась в разговор я. — Вполне возможно, что к родном климате они будут расти быстрее.

Все повернулись ко мне. Даже Дороти прекратила стучать по клавишам пишущей машинки и сделала вид, что проверяет напечатанный текст.

— Я слышала, что тут недалеко есть лесная тропинка, — продолжила я. — Мы могли бы накопать саженцев и пересадить их на территорию лагеря.

Полковник Брайтон молча смотрел на меня, и я подумала, что нажила себе врага в его лице, поскольку поддержала Роуз.

Но его лицо расплылось в улыбке, и он хлопнул в ладоши.

— Я же вам говорил, что нашел смышленого помощника! Прекрасная мысль, Аня!

Эрни прокашлялся в кулак.

— Полковник, если позволите, я хотел бы уточнить… Мне кажется, это мы с Дороти обратили внимание на ее личное дело.

Дороти бросила на стол письмо, которое якобы читала, и снова принялась барабанить по клавишам. Наверное, она уже жалела, что обратила внимание на мое дело, подумала я.

Роуз обняла меня за талию.

— Роберт говорит, что это прекрасная идея, потому что она позволит ему сэкономить время и деньги, — заявила она. — Я же считаю, что это прекрасная идея, потому что розы и гвоздики, конечно, напомнили бы людям Европу, но местные растения помогут им понять, что у них теперь новый дом.

— К тому же они привлекут больше птиц и другой местной живности в лагерь, — добавил Эрни. — Будем надеяться, что станет меньше кроликов.

Я вспомнила о животных, которые вчера ночью бегали по крыше барака, и нахмурилась.

— В чем дело? — поинтересовался Эрни.

Я рассказала о царапанье на крыше и спросила, для того ли были затянуты сеткой щели в стенах, чтобы защититься от этих тварей.

— Опоссумы, — сказала Роуз.

— Ах да! — понизил голос Эрни и посмотрел по сторонам. — Это очень опасные животные. Кровожадные маленькие твари. Мы уже потеряли трех русских девушек.

Дороти хихикнула.

— Хватит тебе! — Роуз крепче обняла меня. — Опоссумы — это маленькие зверьки с пушистыми хвостиками и большими глазами. Больше всего они любят забираться в кухни и воровать фрукты.

— Ладно, ты победила, — усмехнувшись, произнес полковник, выпроваживая нас из кабинета. — Передаю тебе Аню, чтобы она помогла тебе с комитетом по озеленению территории. Теперь уходите. Все. Чтобы я вас больше не видел, у меня есть дела поважнее.

Он сделал серьезное лицо и захлопнул за нами дверь. Роуз весело подмигнула мне.

До конца недели Ирине нездоровилось, но в следующий понедельник, когда ей стало лучше, мы отправились в экспедицию за саженцами, предварительно отыскав заросшую тропинку за лагерем. Роуз дала мне справочник по дикорастущим цветам Австралии, и, хотя он показался мне слишком сложным, я все равно взяла его с собой. Ирина была в прекрасном расположении духа не только потому, что уже начала работать в яслях и полу чала от этого удовольствие, но и потому, что получила телеграмму из Франции. В ней сообщалось, что Розалина благополучно прибыла на место, и, несмотря на утомительное путешествие, ее состояние начало постепенно улучшаться.

«Прибыла благополучно. Чувствую себя лучше. Анализы в норме. Французы очаровательны», — говорилось в телеграмме. Как рассказала Ирина, Розалина изучала в школе английский и французский, но именно эти слова станут первыми английскими словами, которые выучит ее внучка. Она взяла с собой телеграмму и перечитывала ее снова и снова.

Тропинка начиналась сразу за той частью лагеря, где стояли палатки, и, извиваясь, уходила в долину. Огромное впечатление произвели на меня эвкалипты, когда я подошла к ним вплотную и ощутила их неповторимый запах. В книге Роуз я вычитала, что многие австралийские растения цветут круглый год, но я далеко не сразу разглядела их в подлеске. Собирая розы и камелии, я обратила внимание, что на некоторых кустах висят плоды, похожие на круглые щетки, и цветы, напоминающие завитушку в орнаменте в стиле ар деко. Потом мне стали попадаться лилии с иосхитительно изящными лепестками и какие-то цветы в форме колокольчика самых разных оттенков. Когда я рассказала своим соседкам по бараку, что собираюсь посадить местные австралийские цветы в лагере, они недовольно поморщились:

— Эти уродливые сморщенные цветочки? Их даже цветами нельзя назвать!

Но чем дальше мы с Ириной продвигались в долину, тем больше я убеждалась, как они ошибались. У некоторых растений на одном стебле одновременно росли цветки с перистыми лепестками, ягоды и орехи, в то время как другие походили на водоросли, плавающие в океане. Я вспомнила слова одного современного художника о творчестве: «Нужно тренировать глаз, чтобы увидеть в обычном предмете что-то новое, иначе трудно понять красоту нового». Этого художника звали Пикассо.