Парейдолия - Константин Владимирович Вершинин

в рамках вашего дела интересует личность звонившего, то поймите, меня, нас, всех сотрудников ФСКН она интересует ещё сильнее. Ну вы понимаете, да?

– Конечно понимаю. – спокойно ответил Горчаков.

– Ну так вот, у меня к вам просьба, даже нет, пожелание: очень, очень было бы хорошо, если бы вы его нашли!.. И как найдёте, то сообщите мне. А от меня благодарность не заржавеет, это я вам гарантирую! Ну как, сможете?.. – генерал-полковник глядел на майора нетерпеливо-вопросительным взглядом.

– Вот как раз этим и занимаюсь. А тут, как уж найдём, то сообщить вам труда не составит, тайной это не является.

– Вот и хорошо, товарищ майор! Доброе дело сделаете. Трафик-то у нас запланированный был, это была ловля на живца крупного наркопокупателя в Москве, мы ему конфискат и гнали, с полной иллюзией, что он идёт напрямую из Средней Азии. Сами понимаете, информация внутреслужебная, секретная. А этот звонарь просто всё испортил, сеть барыг, которых мы годами пасли, после такой инфы теперь разбежалась, как зайцы – считай, операция провалена. Так что найти крысу, дело принципа, понимаете!

– Понимаю… А что вы сами думаете по этому поводу? Есть ли какие предположения?

– Нуу, сначала думали на наших, но быстро проверили, не подтвердилось. Потом ещё одного тряханули, тоже пусто. Теперь не знаем, что и думать. Загадка. Кстати, ещё вопрос: что там за картинки такие, на которых компромат сливают, не слышали о таких? – Веденюк посмотрел на Горчакова в упор.

– Да, слышали о таких. Сливает кто-то через них информацию, возможно, или делает шоу, пытается привлечь внимание общественности. Это всё позёрство. Сами понимаете, любой компромат можно в любом виде предоставить, хоть статью в блог написать, хоть картинку сляпать, ума много не надо.

– Понятно, спасибо. Хотя… по этим картинкам другая есть информация. Что не первый раз они уже засветились, и много кого слили, и много что предсказали, и убийство Серебряка в том числе. А это уже серьёзно, сами понимаете. Позёрство, говорите? – Веденюк глядел на Горчакова взглядом удава. – И вот и нам тоже хотелось бы очень узнать, что это за шоу такое, в котором раскрываются внутрислужебные проблемы и предсказывается будущее.

– А это, – сказал Горчаков вздохнув, – уже не ваше дело, товарищ генерал-полковник. Вам сейчас о другом надо беспокоиться, о более насущном. В общем, чем могу, помогу, если будет что известно, вам сообщу. Теперь мне пора, всего хорошего, Сергей Иванович. – Горчаков отдал честь двумя пальцами от виска, что означало одновременно «пока» и завёл двигатель.

– Всего хорошего, Анатолий Юрьевич. Простите, что побеспокоил с расспросами, сами понимаете, все на нервах, даже обратится не к кому. Буду с нетерпением ждать результатов расследования. До свидания! – крикнул генерал-полковник уже отъезжающему БМВ майора.

– «Наркотрафик вы пасли, спецоперация, ага… Кому ты заливаешь, дядя?» – ехидно подумал про себя Горчаков и резко тронулся на зелёный сигнал светофора.

Начиная с новой недели Горчаков взял в привычку оставлять машину на спецстоянке ближе к центру столицы, и после работы неспешно прогуливаться от Лубянки и до Кремля. Такое изменение поведения появилось после нескольких деловых встреч, при которых ему приходилось оставлять машину в центре, и потом двигаться уже до места работы. Как ни странно, привычка пришлась ему по вкусу и Горчаков с удивлением для себя отметил, что давно уже не гулял внутри Садового кольца, хотя работает совсем рядом, и вообще, кому, как не ему прохаживаться по самому сердцу столицы наслаждаясь её красотами, ощущая себя если не хозяином её жизни, а хотя бы тем, кто находится в центре событий? Здесь же, он ловил себя на мысли, что на этих улочках не был уже очень давно, словно с далёкой юности, и тем более не ходил в одиночестве, не торопясь при этом на какую-нибудь встречу или на место происшествия. События последних дней, накопившаяся информация и постоянные следственные мероприятия перемешались в голове майора, словно овощи в миксере и жажда подобных прогулок была бессознательным желанием хоть как-то их утрясти, пустив мысли в свободный полёт. Горчаков бродил по старым улицам, оглядывая вокруг здания, заходя в арки и дворы иногда оставаясь в них на какое-то время и снова продолжая путь.

«Сколько ещё тут такого, что можно сфотографировать и обработать? Сколько тайн хранят эти дворики, стены, служебные помещения, административные корпуса, внутри старых исторических зданий? Ведь каждый дом тут – какая-нибудь история, каждое окно – чьё-то грязное бельё и неприглядные поступки».

Майор неспешно шагал по переулкам, и его мысли, словно притянутые гравитацией планеты-гиганта, постоянно кружились вокруг одной проблемы: «Почему, если программа действительно каким-то образом способна видеть события будущего или прошлого, не находит их везде и повсюду? Ведь абсолютно всё, каждая стена, улица, кусочек природы, заполнены такими событиями, абсолютно всё движется в будущее и имело след в прошлом. Разве нет?.. В каждом доме кого-то убили, в каждом доме, кто-то умрёт, а те, кто строили вот этот, например, памятник, вероятно, много позже погибли от несчастного случая или их бросили в тюрьму. Почему, на просторах площадей не проявляются жертвы восстаний, давок или казней, проводившиеся в более старые времена? Почему программа не показывает на этом зеркале общественной жизни городов будущие драматические события, которые ведь обязательно произойдут?».

Горчаков шёл и думал: сколько раз он видел фотографии Красной площади, других исторических зданий и парков, обработанной этой злосчастной программой, но ничего подобного не наблюдал. «Где всё это?! Почему же не проявляется по первому же клику? И как не вернутся к одному из старых вопросов – почему одно и то же место, снятое в разное время разными людьми столь различно по результату? Выходит, проявляющиеся образы после обработки, это не что-то постоянное и объективное. Не что-то, что существует всегда, неизменно, пусть даже и в скрытом виде, намертво прикреплённое к запечатлённому фотокамерой объекту. Оно появляется, создаётся, вычленяется, возможно, из бесконечного потока других событий прошлого и будущего. Оно становится актуальным только тогда, когда кадр попадает в объектив или, возможно, когда происходит сам процесс обработки. Но как?.. Должны же быть какие-то законы, какие-то взаимосвязи? Актуальность… это как-то связано с актуальностью, с важностью для нас. Не всякое событие прошлого или будущего будет показано, не всякое, скрытое в настоящем внутри объекта или его составные части будут проявлены. Возможно, программа сама выбирает из бесконечного множества того, что можно рассказать об объекте, из всех трёх моментов времени – прошлого, настоящего и будущего – что-то одно, одно конкретное, определённое, и делает его видимым для нас. Но тогда кто