На веки вечные - Николай Семенов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поступила команда: "Вперед!" — и подоспевшие к этому времени мотострелки, поддержанные танками и артиллерией, сбили фашистскую пехоту.
7 ноября 1943 года. День 26-й годовщины Октября. С утра было тепло, шел мелкий дождь. Часам к десяти он перестал, но солнце не показывалось.
Танкистов из ближайших хат небольшого селения пригласили на завтрак. О знаменитом украинском борще до этого многие только слышали. Каждый съел по большой миске. Хозяин — высокий седобородый дед — показал гостям и тут же сжег при них германские деньги, которыми снабжали оккупанты за подневольную работу местное население.
— Корову забралы, осталось тилькы одно порося, — говорил он. — Мы его ховалы в погребу, а ворог туда заглядать боялся, думав, там ховаються партизаны.
— Фашист, хлопци, он добрый, як отэць: взяв корову да овец, а йего фрау — як маты, наказала тэля взяты. Ось заглянуло солнце и в наше виконце,— певуче добавила расторопная, повеселевшая хозяйка.
Одним словом, завтрак получился что надо. А разговор с хозяином и хозяйкой хаты — хорошей политинформацией.
К десяти утра подоспел со своим штабным "хозяйством" капитан Гаврюшенко. За ним появился и начпрод Побережец с кухней, доставил праздничный обед.
— Получайте завтрак! — командовал старшина.
Но сытые на завтрак шли с неохотой...
В полдень состоялся митинг, посвященный годовщине Великого Октября. Бойцов поздравили с праздником полковник Овчаренко и начальник политотдела подполковник Полукаров. Зачитали приказ Верховного Главнокомандующего об освобождении столицы Украины Киева и присвоении 5-му гвардейскому танковому корпусу наименования "Киевский".
Бригадный разведчик Андроников со своими смельчаками Макаловым, Борисовым и другими неотступна как тень, следовали за противником. Пока танкисты и автоматчики завтракали, участвовали в митинге, осматривали машины и чистили оружие, они проделали путь в сорок километров. Установили, что до Копачей противника нет. Дальше замечено большое движение врага, который устанавливает противотанковые средства. Особенно много их по южному берегу речки Стругна.
Полковник Овчаренко, изучив местность по карте и оценив обстановку, пришел к заключению: путей обхода нет, надо ударить в лоб; пока противник не успел закрепиться, выступать немедленно, чтобы через полчаса быть в Копачах.
Немножко подвела погода. Подмоченная небольшим утренним дождиком почва подсохла. Но как только тронулись, опять полил дождь, и дорога начала раскисать. Скорость движения уменьшилась. Все же минут через сорок сумели незаметно выйти на окраину села. Подход со стороны Гвоздова был удобным. Здесь пролегала высокая насыпь, за которой танки почти не просматривались противником. Высота насыпи — как раз на уровне танковой пушки, что весьма удобно для стрельбы.
Помогли танкистам партизаны. Из заросшего оврага вышли трое — с автоматами, заткнутыми за пояс гранатами. Один из них, молодой, энергичный, вскочил на танк Семенцова.
— День добрый, товарищи! Я — Тимофей Мазепа, партизан,— представился он.— Где ваш командир? Надо кое-что доложить.
Подошел старший лейтенант Семенов, командир роты. Партизаны сообщили, что проходы через насыпь и мостик через речку заминированы. Вход в село охраняют два противотанковых орудия и пулеметы. Правее, в кустах, замаскированы орудия и "тигры".
Информация партизан была очень кстати. Зная даже приблизительное расположение огневых точек противника, танкисты удачно накрыли их из пушек. Проходы несколькими осколочными снарядами были расчищены, и в сумерках танки с автоматчиками ворвались в Копачи. Но гитлеровцы уже успели покинуть село. Требовалось срочно догнать их, разбить и выйти к Германовке.
Дождь не переставал. Было нелегко вести машины ночью по раскисшей грунтовой дороге. Однако танки, поднимая фонтаны черной грязи, безостановочно шли вперед. Продвинулись еще километров пять и около хутора Степка догнали другую вражескую колонну. Сначала попадались отдельные автомашины, тягачи, повозки. Потом, когда подбили, сожгли несколько передних машин, колонна гитлеровцев застопорилась. Возможности обогнать ее, обойти стороной не было. Можно крепко завязнуть... Выход оставался один — двигаться вперед и давить колонну.
Впереди немцы развернули артиллерийскую батарею я били по своей и нашей колонне, так как уже все перемешалось. В сгустившейся темноте шла суматошная пальба из всех видов оружия. Стреляли без прицела, по вспышкам.
Головные танки батальона быстро уничтожили вражескую батарею. Около орудий валялись трупы. Перепуганные гитлеровцы, побросав оружие, метались из стороны в сторону, прятались в грязных кюветах дороги. Некоторые отбивались. Тогда возникали рукопашные схватки.
Взрывом гранаты разорвало правый сапог и зашибло ногу командира роты автоматчиков Ивана Деревянко. Он сбросил сапог и так, припадая на правую сторону, бегал по холодной грязи... Автоматчики, возглавляемые командирами взводов и отделений Титенко, Люляковым, Петиным, Телеусовым и Булыгиным, вместе с присоединившимися к ним партизанами, прочесывали кюветы, обочины дороги, выволакивая из грязи обезумевших от страха фашистов. Те со слезами просили сохранить им жизнь.
За ночь было уничтожено и взято в плен немало гитлеровцев, сожжено и захвачено большое количество автомашин и повозок врага. Чего только не было на повозках, в кузовах машин: оружие, боеприпасы, награбленные вещи, продукты, вплоть до еще теплых свиных туш. Хромовые кожи лежали тюками. Оказывается, в Василькове находился кожевенный завод. Ограбили его фашисты до последней шкурки...
После выступления из Гвоздова продвинулись вперед еще на три десятка километров. Дождь усилился, и дороги стали совершенно непроходимыми. Поэтому, расположившись за небольшой возвышенностью, колонна остановилась до рассвета.
9.
Ранним туманным утром танки, приняв на борт десантников и бойцов стрелковых подразделений, с которыми вместе сражались с первого же дня боев за Киев, возобновили наступление. На одной машине ехала санинструктор танкистов Мария Старенко, а на другой — "сестричка" стрелкового батальона Александра Решетова.
— Саша! Ты как тут оказалась? — удивился командир танка Борис Гладков.
— Соскучилась, Боря, по танкистам, вот и пришла,— улыбнулась она.— Ночью у нас было два легкораненых, я их отправила в медпункт полка. А после перевязки они возвратились. Так что пока я свободна.
— А если хватится твой ротный?
— Он мною не командует. Я подчиняюсь комбату и выше,— задорно рассмеялась она. Потом приказала своему санитару Черникову: — Кузьма Дмитриевич, пошли!
Накинув на плечи санитарные сумки, они на ходу спрыгнули с танка и побежали.
— Ну, зачем же так неосторожно! — крикнул им вслед Гладков.
— Ничего, не впервой,— ответила Саша, удаляясь со своим помощником.
— Ну, чертовка-девка! — не без восхищения сказал танкист.
Александра Решетова нравилась не только своим автоматчикам, но и танкистам. Однако ухаживать за ней никто не решался. Была слишком остра на язык, а иному не уступала ни в силе, ни в ловкости. Как женщина была ко всем равнодушна, а как медик — предельно внимательна. Никому не могло прийти и в голову, чтобы в чем-то ее обидеть. Что касается склонности посмеяться и умения одернуть некоторых, как она выражалась, "болтунчиков", то это ей создавало прочный авторитет. Поэтому бойцы, завидя ее, радовались, старались проявить заботу. А при появлении огромной фигуры ее санитара Кузьмы Черникова всякие шуточки в Сашин адрес прекращались моментально. Кузьма был намного старше Решетовой, дома оставил четверых детей. Он оберегал ее от всякой неприятности, как свою родную дочь. Часто советовал молодым бойцам:
— Ребята, вот кончится война, - все вы, конечно, поженитесь. Всегда любите своих жен, будьте для них и опорой и надеждой. Они этого заслуживают.
Когда получал письма от жены, то обязательно прочитывал всем. В одной из своих весточек она писала: "Ты, Кузя, о нас не беспокойся. У нас все хорошо, все есть, обуты и одеты. Правление колхоза о семьях фронтовиков проявляет посильную заботу..."
— Я знаю, крышу-то не успел покрыть,— с печалью в голосе говорил он. — Должно, на них льет, а она молчит. Мы-то здесь, действительно, и сыты и одеты, в этом, прежде всего, обязаны им...
...Танки наступали во взаимодействии со стрелковыми подразделениями. Только начали спускаться с пригорка в село, как столкнулись лоб в лоб с движущейся колонной. Впереди шла легковая машина. Густой серый туман пока не рассеивался, поэтому Видимость была очень плохая.
Танки с ходу врезались в колонну. Началась очередная давка. Из кабин и кузовов выскакивали, как ошпаренные, фашисты. Лихорадочно ударили пулеметы и автоматы.