Цыпленок и ястреб - Роберт Мейсон

— Не знаю. Это законно — просто взять и отказаться? — спросил я Коннорса.

— Без понятия, — ответил Коннорс. — Его, наверное, расстреляют, или отрежут яйца, или, может, даже заставят строить клуб.

Дело замяли. Через несколько недель мы узнали, что отказавшийся теперь служит в армейском центре отдыха, в Сайгоне.

Мы никогда не думали, что можем отказаться. С технической точки зрения, мы все были добровольцы и если кто-то не выдерживал, то мог просто выйти из летного состава. Но действительно сделать такое… отказаться. Вещь, определенно, разумная, но настолько нелепая. Как теперь этот человек будет жить с самим собой?

Через несколько дней мы устроили прощальные штурмы в старой доброй Иадранг — вслед за докладами АРВ, что АСВ накапливает силы вдоль камбоджийской границы. Туда послали примерно двадцать четыре машины батальона, включая и мою с Нэйтом, чтобы мы там пошарились.

Шерман редко возглавлял строй. Стареющему капитану — ему уже шел пятый десяток — был нужен боевой налет, чтобы стать майором. На постановке задачи лихой командир операции в страшной долине Иадранг заметно нервничал. Его план состоял в том, чтобы долететь до лагеря спецназа в Плейджеренг, рядом с камбоджийской границей, а потом разбиться на группы по четыре, чтобы высадить "сапог" в стратегически важных точках.

Всю дорогу пилотировал Нэйт, а я развлекался с картами. При полете в строю заниматься навигацией не было нужды, но мне всегда было любопытно, в какие ебеня нас занесло на этот раз. Мы прошли Индюшачью Ферму на 2000 футов, направляясь на запад-юго-запад. Через полчаса в пяти милях слева от нас я увидел нечто, напоминающее лагерь, но Шерман продолжал лететь прямо вперед.

— Приближаемся к границе, — сказал я.

— И близко мы? — спросил Нэйт.

— Ну, похоже, что сейчас мы почти что прямо над ней.

— Правда?

— Желтый-1, Желтый-2 — Желтым-1 был Шерман, Желтым-2 — Моррис с Деккером.

— Вас слышу, Желтый-2, продолжайте.

— Желтый-1, думаю, нам надо повернуть. И очень скоро, — протянул Моррис.

Наступил момент тишины. Я представил, как Шерман разворачивает и комкает карты, пытаясь понять, в какой кусок этих паршивых джунглей мы залетели.

— Желтый-2, мы на верном курсе.

— Э-э, не подтверждаю, Желтый-1. Мы прошли мимо нашей цели.

Вот таким образом Моррис сообщил, что мы летим над Камбоджей.

Вновь молчание.

— Не подтверждаю, Желтый-2. Я лежу на курсе.

Моррис заколебался; были слышны помехи от его микрофона:

— Вас понял.

Бедняга Шерман все проебал и даже сам этого не заметил. Вот тебе и самый первый настоящий боевой вылет под твоим началом. Можешь попрощаться с майорскими мечтами.

Углубившись на пять миль в пространство, помеченное на карте "Камбоджа", машина Шермана задергалась. Прежде чем он по-настоящему выполнил разворот, она шарахнулась сначала влево, потом вправо. Он ничего не объявил, просто повернул обратно.

— Тяжело идиотине ориентироваться над этими ебаными джунглями, — заметил Нэйт.

Радио молчало до тех пор, пока наша экспедиция не вернулась в нужную страну. С этого самого дня бедный Шерман не получал заданий более увлекательных и престижных, чем возглавлять рытье ротного колодца.

Когда мы пересекли границу, радио вновь ожило. Шерман вызвал Коннорса и сообщил, что наше звено должно остаться на земле и служить резервом. Потом он приказал всем нам перестроиться в колонну.

Вертолеты вытянулись в одну линию, чтобы сесть в Плейджеренг. Как только первые машины зашли на посадку, поднялась рыжая пыль, поглотившая их полностью. Спецназовцы обработали взлетную полосу бульдозерами и в сухой сезон все это превратилось в пыль.

— Не зависать. Садиться с ходу, — радировал Шерман. В этих рыжих облаках мы даже не различали вертолеты, которые уже сели.

Я шел за Коннорсом. Когда он оказался в 50 футах от земли, его поглотило облако пыли, поднятое предыдущей машиной. Он скомандовал:

— На повторный.

После чего поднялся и ушел вправо. Я следовал за ним. Третий и четвертый вертолеты следом за нами сели, а следом и остальные. Описав круг, мы оказались в хвосте строя. Когда мы предприняли вторую попытку, я ушел дальше от Коннорса, чтобы не попасть в его пыль. За десять футов до земли Коннорс исчез. Теперь наступала моя очередь — сажать последний вертолет.

В самом конце полосы дико переплелись корни и безлистный кустарник. Когда я сделал подрыв, поток от винта поднял пыль и все мгновенно растворилось. Я почувствовал, как вертолет обо что-то ударился. По звуку было похоже на пень, ударивший в брюхо, что при штурмах бывало довольно часто, а потому я решил приземлиться в нескольких футах впереди. "Впереди" — это куда? А "вверх" — это куда? На размышление оставались секунды. Компас показывал, что нас разворачивает вправо. Я нажал левую педаль, чтобы остановить вращение. Ничего не вышло.

Это был отказ рулевого винта. Решение заключалось в том, чтобы быстро сбросить газ, не дав машине вращаться под несущим винтом, а потом перейти в авторотацию с висения. Мы отрабатывали все это в летной школе. Сотни раз.

Я попытался выкрутить газ, чтобы остановить вращение, но ручка была заблокирована. Нэйт, сидя справа, блокировал ее в режиме полета по маршруту. Освободить ее со своего места я не мог. Обсудить проблему с Нэйтом не оставалось времени. Вращающаяся машина должна была опрокинуться и разбиться вдребезги, и очень скоро. А потому я решил опустить ее до того, как она раскрутится слишком сильно. Вертолет ударился, провернулся на полозьях, накренился влево, неуверенно побалансировал и грохнулся в нормальное положение.

Мы выскочили наружу задолго до того, как осела пыль. Все было не так уж и плохо. Вертолет кривовато стоял на полозьях. Трансмиссия рулевого винта висела на механических приводах. Сам винт был изогнут и покорежен.

Подбежал явно озабоченный Коннорс:

— Что случилось?

— Точно не знаю, но я задел обо что-то рулевым винтом.

Я с Нэйтом, Коннорс с Банджо и резко помрачневший Ричер принялись бродить вокруг машины, выискивая пень, камень или что-то еще, что могло вызвать такие повреждения, но ничего подходящего не обнаруживалось. Наконец Нэйт, присев над чем-то, подозвал нас.

— Корень? — воскликнул я.

— Да похоже на то, — ответил Нэйт. — Гляди, вот здесь ты его и отрубил.

И он показал свежий разрез на тощем корне, торчащем из пыли. Корень был разрублен на высоте двух футов от земли.

— А, черт, — сказал я.

— Ты, Мейсон, не переживай. В такой пылище его было не разглядеть, — сказал Нэйт. — Я его не видел.