Талисман всадника - Олаф Бьорн Локнит

Мы не пришли ни к какому соглашению только потому, что…

– Герцог! – в дверь, буквально как камень из пращи, влетела Флана, первая камеристка королевы Чабелы. – Ваша светлость, помогите! Королева просит вас немедленно придти в малый церемониальный зал! Там скандал!

– Начинается… – Просперо закрыл лицо ладонями. – Кажется, наша зингарская приятельница доигралась в увлекательную забаву «быть королевой Немедии». Госпожа, что стряслось?

Флана лишь разрыдалась и настойчиво повлекла герцога за собой. Хальк махнул мне рукой – пойдем, глянем. Уставший Конан остался в комнате, собрать вещи для путешествия на Соленые озера. Местные скандалы его не интересовали.

Зрелище нашим глазам предстало, мягко говоря, феерическое. Это действительно был скандал – громкий, яростный и многоголосый. В центре зала мы обнаружили бледного и дрожащего принца Оливерро, мужа Чабелы Зингарской, каковой находился под стражей здоровенных ликторов дворцовой охраны в немедийской синей с черным форме. Принц пытался в чем-то оправдываться, рядом с ним голосила встрепанная красотка в шелках, бархате и бриллиантах, с распущенными волосами и кровавыми царапинами на щеке. Офицеры немедийской гвардии, охранники посольств, временно занявшие посты в замке короны Бельверуса, и все, кто случайно оказался неподалеку, включая королеву Тарамис и аргосского принца, вернувшегося из города, не без злорадства наблюдали за бушующим штормом.

– У меня безупречная репутация! – надрывно вопияла поцарапанная красотка, да так, что хрусталики высоко под потолком на люстрах позванивали. – Я мать двоих детей! В конце концов, я баронесса, мой муж приближен к трону! Он советник короля!

– Какого, интересно, короля? – с ухмылкой шепнул мне Хальк и уже громче спросил у кого-то из немедийцев: – Любезный, в чем, собственно, дело? Почему все так кричат?

– Его зингарская светлость, принц-консорт, – надменно ответил офицер гвардии, – подступался к баронессе Лорето с неприличными предложениями. Получив отказ, взял ее силой.

– Ой-е… – удрученно выдохнул Хальк. – Баронесса, как я полагаю, подданная Немедии?

Хальк полагал правильно. Попутно выяснилось, что обесчещенная дама немедленно бросилась жаловаться на хамство, вероломство и грязные домогательства вначале дворцовому управителю, а затем и королю Тараску, подняв немыслимый шум. Когда распоряжением Чабелы госпожу Лорето к Тараску не пустили, обиженная баронесса и закатила представление, кое мы ныне созерцали. Принц Оливерро вяло отнекивался, ворчал, говорил, что его оклеветали и пытаются скомпрометировать, а в комнатах госпожи баронессы он всего лишь пил вино и рассуждал с ней о морских путешествиях.

Вот так. Конечно, Оливерро – принц, супруг самой знаменитой монархини континента, но оскорбление дамской чести не прощается даже самым высоким особам.

На сцене появилось новое действующее лицо, которое в пьесах лицедеев всегда обозначается как «разъяренный муж». Вот, значит, каковы советнички у короля Тараска. Детинушка ростом локтя в четыре, по ширине плеч Конана превзойдет, рожа зверская…

– Это подстроено, – быстро проговорил Хальк, словно и без комментариев королевского библиотекаря этот факт не был очевиден. – Руку даю на отсечение! Тараск пытается представить нас – то есть Большой совет королей – злонамеренными наглецами, откровенно пренебрегающими законами гостеприимства и пытающимися оскорбить его самого и его страну. Да посмотри ты на принца – Оливерро и мухи не обидит! Верный подкаблучник зингарской королевы! Кстати, где она?

Королева изволила прибыть немедля. Все-таки как действует на людей власть и благородное происхождение! Чабела выглядела спокойно, если не сказать безмятежно, одним жестом руки утихомирила скандал, ласково расспросила пострадавшую баронессу, но с ее муженьком справиться не смогла. Звероподобный тип настаивал на сатисфакции и немедленном поединке, ибо подобные оскорбления смываются лишь кровью, а семейство Лорето не склонно оставлять жизнь своим врагам!

– Согласен! – неожиданно громко и несколько истерично заявил Оливерро. – Прямо здесь и прямо сейчас! Пусть судьбу этого казуса решит меч!

– Что-то слишком много казусов развелось за последние сутки, – вполголоса заметил Просперо и оценивающе посмотрел на мужа Чабелы. – Рохля, конечно, но клинок в руках удержит.

– Если принца убьют, Чабела в отместку разнесет Бельверус по камешку, – опасливо добавил я.

– Оливерро никто не собирается убивать, – отмахнулся герцог. – Его изрядно попинают, поставят несмываемое пятно на имени самого принца, а через него – на королеву. Вывод очевиден? Над королевским родом Зингары будут смеяться до скончания века. Тараск весьма тонко отомстил нашей зингарской подружке.

– Утихомирьтесь же, месьоры! – Чабела раздраженно притопнула каблучком атласной туфельки. – Уважайте мой титул! Если барон и баронесса Лорето почитают себя оскорбленными, они получат требуемое возмещение. Однако по законам поединков в дуэли не может участвовать человек, носящий королевское звание. Господа гвардейцы, освободите моего мужа!

Немедийцы неохотно отошли в сторону. Чабела решительно продолжала:

– Вместо принца-консорта Оливерро может выступить любой дворянин как из подданных Зингары, так и обитателей других стран. Я предлагаю благородным месьорам постоять за честь моего государства, ибо на мой взгляд, произошла невероятная ошибка!

Зингарка глянула на своего мужа так, что я сразу понял: Чабела ни единого мгновения не верила в истинность спектакля с «изнасилованием», ибо не могла представить своего благоверного в роли похитителя чести матери двоих детей, баронессы и жены советника. Настолько тихий и безобидный человек, как Оливерро, может, самое большее, невинно флиртовать с фрейлинами и украдкой щипать служанок за задницы.

– Сделать, что ли, красивый жест? – ни к кому не обращаясь, вопросил герцог Просперо и шагнул вперед, вытягивая меч из ножен. Мысленно я посочувствовал господину барону – Просперо отличный мечник и, как мне тотчас насплетничал Хальк, частенько побивал даже Конана в потешных поединках. Так что за исход сражения можно не волноваться.

Чабела красивый жест заметила, благосклонно кивнула герцогу, но в этот момент за оружием потянулись все находившиеся в зале зингарцы, а наш пуантенец получил словесную оплеуху от звероподобного барона Лорето:

– Аквилония, теперь, как видно, стала провинцией Зингары? И король ваш, как всем известно, симпатизирует Ее величеству. В весьма известных смыслах.

Просперо налился багровой краской, но все-таки сдержался, бесстрастно ответив: