Оборотни Его Величества - Алина Илларионова

— А ты не думаешь, что он не за корабль беспокоится, а за тебя?

— Нет.

— Враньё!!! — хором выпалили Веррея, Метис и Трой.

Триш закатила глаза.

— Зачем тогда стреляли в Шантэля? — удивилась науми. — Он тоже в курсе, где теплоход!

— Во-первых, его не смогут разговорить, а во-вторых… — Триш с грустным видом макнула плюшку в чай. — Нашим врагам он нужнее мёртвый. Пока сударь здесь, живой и невредимый, состоящий при дворе в почётной должности, Король Саридэл смотрит на Равенну с подозрением, но остаётся верен Союзу. Если советник погибнет, Силль-Миеллон может расторгнуть договор.

— С чего такой пессимизм?

— В сударя Шантэля уже стреляли и, судя по шраму, не больше месяца назад. Я уверена, что были и другие случаи, но он не хочет рассказывать. Когда-нибудь это закончится плохо…

Алесса просидела с друзьями до трёх, а потом вышла чёрным ходом, оставив папашкиного шпиона мёрзнуть напротив парадного, свистнула извозчика и покатила на Второй Лепесток к гостеприимной цветочнице Мине.

Ей нравилось оставлять домашнюю кошку за порогом этого дома и выпускать на волю пантеру: хитрую, выносливую, жестокую. Нравилось запоминать комбинации, оттачивать их, шлифовать; предугадывать обманные манёвры и изобретать свои контратаки всё ловчее да чётче. Нравилось, что противник охает всерьёз, когда удар достигает цели, а не из снисхождения к слабому, как это некогда делал Вилль. Вилль… Хотелось когтями сорвать красивую и бесстрастную маску с его лица, чтобы остались только глаза — живые, горячие, любящие. После этого резко ударить ногой под колени — вот так и вот так! — и добавить сцепленными в замок кистями по склонённой спине. А вот тогда можно поговорить…

— Ой, извини! — Алесса прижала ладошку к губам.

— Ну всё, на сегодня хватит! — перекатившись на спину, Герт скрестил руки перед лицом.

— И что за удовольствие: друг друга калечить? — неодобрительно вздохнула Мина.

— Уж полезнее, чем ревматизм в храме накланивать да чахотку нанюхивать, — хмыкнула Ба, пыхнув кружевным облачком дыма. Так и никак иначе велела обращаться к себе госпожа Фелиция, бабушка Мины. К слову, почтенная Ба на самом деле оказалась Праба, но при должном уходе сошла бы за пожилую Ма. Алесса отметила это при первой встрече, а во вторую привезла ларец с ароматной косметикой и тогда же познакомилась с кузеном Мины, который сейчас валялся на полу, поверженный почти в честной борьбе.

Алесса подала ему руку.

— Ты дерёшься не по правилам, — Герт, морщась, потёр спину. — В горской борьбе таких приёмов нет!

— Я импровизирую, — подмигнула науми, кошачьей походкой удаляясь в ванную.

…Тёплые струйки бежали по разгорячённой спине, и вместе с ними уходила пантера. Алесса переоделась в платье, уложила волосы и вновь превратилась в породистую дворцовую кошку. Сев на табурет, зябко обняла себя за плечи, хотя в ванной комнате было жарко…

…Как в пещере Тёмного Города, когда умирающий демон сказал: «Он будет чувствовать, как аватар, мыслить, как аватар и поступать как аватар. Он навсегда останется слугой Повелителя и его потомков. Только слугой…»

Эх, Вилль, Вилль… Что же ты делаешь? Из-за глупых предрассудков в одночасье губишь всё, к чему шли такой трудной, длинной дорогой. Счастье губишь, будущее. Дом, что хотели построить на берегу реки; маленький сад, где росли бы зелёные яблони да крыжовник. Зеленоглазых курчавых детишек, взлетающих под самое солнце.

Избранницу свою изводишь, и сам мучаешься не меньше.

Ну, ничего. Неверрийские женщины сильные. Поборется в одиночку, потому что сердце на двоих одно. То, что горит, а не тлеет под пеплом.

Встряхнувшись и нацепив на лицо самоуверенную улыбку, Алесса павой вплыла в зал, где расторопная Мина уже накрыла стол. Хорошая она, хозяйственная да приветливая. У молодого мага по имени Лин была бы славная жена, но Геллера Таннаис разрушила так и не рождённую семью. Теперь двойняшки будут расти без отца.

Темнота давным-давно сгустилась за окнами, когда Алесса, наконец, нашла в себе силы, чтобы подняться. Не больно-то хотелось возвращаться в дом, хозяева которого решили поиграть в дочки-матери за счёт чужого счастья. Если бы не Вилль, сбежала бы оттуда.

Как и прежде, Герт стал напрашиваться в провожатые. С тех пор, как в Равенне объявился Цирюльник, не только вечерние улицы стали небезопасны для молоденьких женщин, но и собственные дома. Тела, изрезанные бритвой, ранним утром находили на скамейках парков собачники, а под фонарями — извозчики; в собственных кроватях обнаруживали домочадцы. Убийца и не пытался замести следы, наоборот, выставлял напоказ плоды своей деятельности и подписывался парой кровавых роз, вложенных в мёртвые руки. Цирюльник появился аж в скошене, но до сего дня оставался неуловимой загадочной личностью.

— Я похожа на беззащитную девицу? — Алесса выгнула бровь.

— Скорее, на смертельно опасную искусительницу, но экипаж я тебе остановлю сам.

И с тем, и с другим науми согласилась, однако мёрзнуть в ожидании экипажа не пришлось. Едва друзья вышли за порог, как к дому подрысила холёная гнедая пара, запряжённая в карету без опознавательных знаков. Дверца открылась; в голубоватом мерцании светляка хищное скуластое лицо пассажира казалось выточенным из мрамора.

— Добрый вечер, Алесса. Не удивлена?

Удивлена — не то слово! Однако придворная жизнь быстро и эффективно учит держать себя в руках.

— Здравствуйте, господин Стайн, но о том, что вечер был добрым, можно судить лишь по его завершении.

— Хм… — архимаг подал руку. — Если барышня составит мне компанию, то значительно скрасит мой.

Порой такие предложения решают исход вечера, и отказываться не стоит. Попрощавшись с опешившим Гертом, науми села в карету, расправила платье.

— Господин Стайн, а Цирюльник — случайно не ваш псевдоним?

Мужчина улыбнулся: выглядело это весьма зловеще.

— Нет, Алесса, но тебе не стоит ходить одной и садиться в уличные экипажи. Воспользуйся конюшней Его Величества… Если только ты не хочешь, чтобы дворцовые кучера знали о твоих прогулках. Или твой друг.

— Но вы же ему не передадите?

— Нет. Это я хочу просить, чтобы ты передала ему моё предупреждение.

— Зависит от содержания, — осторожно ответила Алесса.

— Разумно, — кивнул собеседник. — Это касается убийства в Университете. Насколько я знаю, Арвиэль расспрашивал следователей о результатах. Так вот пусть держится в стороне, если хоть немного дорожит собственной жизнью.