Досаждение - Ева Левина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я обязательно привезу её сюда, в место, где я родился. Знаешь, какая она… Добрая, робкая, но такая твердая внутри… Меня сломала, а сама уцелела. Представляешь?
Постояв еще немного, он развернулся и не спеша пошел прочь. На душе у Чёрного впервые за долгое время было легко. Он по-прежнему любил мать, но теперь видел все под другим углом, поэтому больше не винил отца и смог простить его.
В самолете, после посадки, он уже по привычке открыл заметки Полины и улыбнулся. Маленькая впервые призналась сама себе, что скучает по нему и еще добавила, что будет печь к своему дню рождения медовик.
Он никогда не любил сладкое, но разве речь шла о торте?
Эпилог
— Это родина моей матери, — сухо проронил Черный и заглушил мотор, остановившись у большого деревянного дома на окраине деревни.
— Здесь очень красиво, — пробормотала Полина, бросая восхищенные взгляды вокруг. Она словно перенеслась в один из бабушкиных рассказов о больших деревнях окруженных бескрайним лесом и наполненных ароматом свободы. Захар, тем временем, вышел на улицу и, обогнув машину, открыл пассажирскую дверь.
— Пойдем, — коротко распорядился он. Полина молча кивнула и вложила в его протянутую ладонь свою.
Бревенчатый дом казался огромным и нежилым, но вместе с тем совершенно не выглядел заброшенным.
— Сосед ухаживает, — пояснил Захар, увидев в её глазах немой вопрос и направился к выходу, — заберу пакеты из машины и растоплю баню.
Оставшись одна, Полина сначала совсем растерялась. Всю дорогу от аэропорта Черного словно подменили, он вдруг стал молчаливым и задумчивым, а на робкие вопросы отвечал односложно. А теперь ещё и оставил её одну в чужом доме.
Обхватив себя за плечи, Полина маленькими шажками двинулась вперед и принялась осматривать дом. В комнатах была чистота, но присутствовал запах пыли, поэтому Полина поддалась порыву и открыла несколько окон. На одном из широких подоконников стояла рамка с чёрно-белой фотографией, которая невольно привлекала внимание. Осторожно взяв снимок, Полина вгляделась в него и замерла: красивая женщина со струящейся по груди косой нежно обнимала мальчика лет десяти. На лице женщины была еле заметная улыбка, а ребенок смотрел прямо в кадр суровым проницательным взглядом.
— Такой же как и сейчас, — задумчиво пробормотала она, но тут же вздрогнула, когда за спиной раздался голос Чёрного:
— А какой сейчас?
Полина торопливо поставила фотографию на место и обернулась, чувствуя себя как воровка, пойманная на месте преступления. Она подняла глаза на Захара и по его внимательному взгляду поняла, что он все еще ждет ответа.
— Такой же суровый и серьёзный…
— Неужели ты видишь меня именно таким, маленькая? — Чёрный скептически выгнул бровь и двинулся вперед, а Полина интуитивно сделала шажок назад и замерла, так и не решившись ответить.
— Разве я суров с тобой? М-м-м?
— Просто с тех пор как мы прилетели, ты словно не в духе…
— Я привез тебя на землю, которая служит мне местом силы и боли одновременно. Здесь у меня всегда много невеселых мыслей, но к тебе это совершенно не относится. Не думай об этом, маленькая, — приблизившись максимально близко, Захар склонился над Полиной и и нежно провел носом по её скуле, вмиг покрывшейся мурашками. Однако дальше этого Чёрный не пошел. Взяв Полину за руку, он повел её во двор, а после экскурсии, несмотря на протесты, потащил в баню.
— Я боюсь, что голова закружится, может, ты сам попаришься, пока я приготовлю ужин? — попыталась увильнуть Полина, но Черный был непреклонен.
Раздевая девушку, он приговаривал, словно гипнотизируя её:
— Жар еще не сильный, я рядом. Расслабься, маленькая, — развернув Полину спиной, потянул вверх свитшот и ловко расстегнул застежку бюстгальтера, после чего запечатлел дорожку легких поцелуев на выступающих позвонках.
Полина и сама не поняла, от чего ей жарче: от горячего пара, клубящегося в парилке или от того, что с ней делал Чёрный. Его требовательные руки и губы вытворяли такое, что заставляли стонать в голос. В какой-то момент она настолько потерялась в своих ощущениях, что упустила главное: секс был без защиты.
— Захар, ты же не…? — еще не отошедшая от сильных ощущений внизу живота и звездочек, мелькающих перед глазами, Полина не смогла соединить разлетевшиеся мысли в единое целое, поэтому оборвала фразу на полуслове.
Чёрный ничего не ответил, но и отпускать Полину не спешил. Когда находиться под его тяжестью стало совсем тяжело, Полина уперлась ладонями в широкую мужскую грудь и просипела:
— Мне нужно в аптеку…
Перемена настроения была мгновенной. Даже через густой пар, заполнивший небольшое помещение, было видно, что Чёрный нахмурился. Он молча поднялся и завернул Полину в полотенце, после чего надел спортивные штаны на голое тело и понес девушку в дом.
Когда он поставил её посреди одной из темных комнат, Полина снова подала голос:
— Захар, мне нужно в аптеку.
— Зачем?
— За таблеткой для экстренной контрацепции. Мы не планировали…
— Я планировал. Мы живем вместе уже год. Тебе двадцать, а не шестнадцать… Или ты хотела чего-то другого?
Полина и вдруг вспомнила их первый раз, когда между ними тоже был секс без презерватива. Она на миг задумалась, сравнивая свою сегодняшнюю реакцию с тем давним всплеском страха, и растерялась, понимая очевидную разницу. Теперь на детей и замужество она смотрела скорее положительно, но вместе с тем еще пока с опаской.
— Я хотела закончить учебу, пожить для себя… Не знаю даже… — засомневалась она и тут же осеклась, заметив, как почернели глаза Черного.
— Если забеременеешь, будешь рожать, — Черный говорил спокойно, но так твердо, что было понятно, выбора ей он не оставляет. Впрочем, как и всегда.
— То есть, ты решаешь за нас двоих?! — еще мгновенье назад она ловила себя на мысли, что действительно не испугалась бы, но теперь просто из упрямства и обиды заспорила.
— Да, решаю, потому что люблю.
После этой ссоры, Полина не разговаривала с Чёрным еще целые сутки, но когда он повез её на могилу к матери, растаяла. Она видела как важно все это для Захара, поэтому оставила обиды в сторону и решила просто быть рядом.
Домой они летели уже в мире и согласии, хотя Захар и не сразу попросил прощения за свою собственническую выходку.
А через три недели Полину начало тошнить по утрам и у неё даже случился
