Синдром отсутствующего ёжика - Наталия Терентьева

Я тоже протянула руку Кротову, уже не удивляясь сама себе. А чего ж тут удивляться! Все и так ясно. Главное, чтобы это не стало ясно ему. Чем бы он ни увлекался на самом деле – йогой или продавщицами из местного супермаркета, – отчаянно влюбленная в него женщина вряд ли могла быть ему интересна. А мне вдруг очень захотелось быть интересной этому улыбчивому милиционеру, так не похожему на милиционера… Или на мое представление о людях, ловящих преступников и беззубых бабушек, разводящих на балконе кроликов.

Он взял мою руку и, к сожалению, слишком быстро ее отпустил. Может, я сама поторопилась отдернуть руку, потому что под распахнувшейся легкой курткой вдруг увидела кобуру. Значит, правда, сидел в засаде. Романтично невероятно. Первый раз сталкиваюсь с мужчиной, занимающимся таким страшным делом – ловить людей с пистолетом на поясе. Сколько ни смотри на такое в телевизоре, привыкнуть невозможно. В жизни – это совсем другое. Все равно что персонажи мультиков бы вдруг вышли на улицу и побежали, смеясь и разговаривая игрушечными голосами.

Я, как зачарованная, смотрела на пистолет, а Кротов, разумеется, заметил мой взгляд и сказал:

– Поразил вас хоть чемто, да? Я уж и не надеялся.

– Поразили, – ответила я и поспешила уйти и увести мальчиков.

Мы шли, и я чувствовала на себе его взгляд. Обернуться я побоялась, чтобы не оказалось, что вслед мне никто не смотрел. Но через несколько шагов обернулся Гриша и вдруг громко крикнул:

– Пока!

– Пока! – услышала я голос Кротова, и мне опять стало так хорошо, что захотелось подхватить обоих мальчиков и пробежаться бегом по улице до дома. Через пару шагов я все же обернулась и увидела, как Кротов в два прыжка взлетел по ступенькам и исчез в дверях.

Прошло еще несколько дней, и я всерьез забеспокоилась о папе Владика. С Лилейто все было ясно, и она, видимо, все про меня уже поняла – что я не пойду в детскую комнату полиции и не сдам туда Гришу, не приведу его Лиле под дверь с вещами и, главное, буду о нем заботиться, пока нужно. Но вот папа Владика… Почемуто я стала всерьез волноваться – чувствовала, что с ним произошло чтото плохое. Онто, на мой взгляд, не мог просто бросить малыша на чужую тетю и раствориться.

Домашний телефон его попрежнему не отвечал. Я достала карточку Владика и нашла в ней место работы его отца, Симонова Сергея Александровича: фирма «Неядыши» и ее адрес с телефонами. Личного телефона папа Владика не оставил. Я тут же позвонила по рабочему телефону, первый оказался зарегистрирован на другого человека, и тот, не дослушав меня, рявкнул и отключился. По другому мне ответили, что фирма какаято была, но давно переехала, теперь здесь – районный офис по расклейке бесплатных объявлений, склад и место сбора расклейщиков. Я в растерянности слушала короткие гудки в трубке. Расклейщики…

Я почемуто вспомнила, как мы однажды очень испугались с Ийкой, открыв дверь подъезда и обнаружив там стоящих по стенкам и на лестнице тридцать, а то и сорок замерзших, плохо одетых людей с бегающими глазами. От испуга я спросила:

– Чего ждем?

– Почты! Холодно… – ответил один из них сиплым голосом. – Расклейщики мы!..

Я тогда инстинктивно постаралась пройти побыстрее мимо них, а дома рассказала Ийке про мою почтальоншу из детства, тетю Дашу, которая бессменно носила нам почту и письма, пока я росла и училась в школе. Тетя Даша знала не только всех жильцов нашего дома по именам, но и тех, от кого мы получали письма. Мне так нравились веселая, всегда румяная тетя Даша и ее огромная коричневая сумка, из которой она доставала долгожданные журналы и письма для мамы от ее сестер под неизменное тети Дашино «Пляшите, девчонки!», что я тоже собиралась, когда вырасту, стать почтальоном…

А сейчас я сидела и думала – как же мне искать папу Владика? «Неядыши»… По названию фирмы очень трудно понять, чем же она занималась. Не ядовитыми веществами? Или несъедобными изделиями, похожими на съедобные? Детскими пластмассовыми игрушками, скажем… Но, кстати, разве это не отличный повод обратиться к Кротову? Сразу станет ясно, что я вовсе не по личному вопросу ему звоню, то есть не изза его прекрасных глаз.

Кротов так это и понял:

– А ято уж обрадовался, думал – соскучились!

Я не стала напоминать ему об инциденте в лесу, когда он проговорился, что на самом деле хотел, чтобы я чемто ему помогла как врач. Не стала напоминать, потому что сама уже об этом забыта. Я объяснила, какая у меня проблема, и Кротов засмеялся:

– Чувствую, люди поняли, кому можно сдавать своих детишек в случае чего и спать спокойно. Не попросить ли и мне мою мамочку… Пусть сдаст вам меня на правах родителя. Будет спать спокойно, зная, что сын в надежных руках. Позвонюка ей сегодня, попрошу…

– Да дело в том, – прервала я его остроумные пассажи, никак не отреагировав на них, – что мне кажется, с ним чтото произошло. Не знаю, почемуто у меня такое ощущение…

– Хотите объявить его в розыск? Но тогда нужно написать заявление и желательно от ближайших родственников. Домато его точно нет?

– Телефон не отвечает.

– А свет по вечерам не горит?

– Я не проверяла, – несколько смутилась я. А ведь действительно – кто его знает, этого папу Владика… – Может, он вообще за границу уехал. Я же его плохо знаю. Он спешил на самолет, сказал – в Тамбов, там филиал его фирмы. Какаято фирма «Неядыши»…

Кротов, услышав название фирмы, фыркнул:

– Ясно! Хорошо, постараюсь чтото узнать.

Он записал и старые телефоны фирмы, и все возможные координаты и через день позвонил мне с не очень утешительной вестью. Дома, похоже, никого нет, фирмы такой сейчас в Москве вообще нет и телефон, зарегистрированный теперь в системе Билайн на Симонова Сергея, отключен.

– Так что – моргибольницы отслеживаем? Или подождем?

– Наверно, ждать не стоит… – неуверенно ответила я. – Только можно начать с больниц?

– С моргов надежнее! – очень остроумно пошутил Андрей Алексеич. – Сразу ясно – что и как. Кстати, ваш приятель, которому вы пианино подарили, Косой, еще в двух местах проявился за эти дни. Так что есть шанс если и не пианино вернуть, то получить моральную компенсацию в виде пойманного мошенника.

– А что он украл? Тоже пианино?

– Да нет. В одном месте вынес всю оргтехнику под видом проверки на заложенную бомбу, а в другом – средь бела дня якобы покупал машину с рук, сел попробовать прокатиться – в переулке на Таганке – и уехал. Пострадавшим показали наш фоторобот, и все его узнали. Так что теперь ищем.

– Хорошо…

Мне так хотелось, чтобы Андрей Алексеич чтонибудь еще рассказал. Все равно что – про Косого, про Кривого, про кого угодно! Говоря с ним, я чувствовала, как все хорошо, как все хорошо будет, даже лучше, чем есть… Это редкое свойство, и, подозреваю, не одной мне так приятно с ним разговаривать.