Банной горы хозяин - Сергей Щеглов

Колдун схватился за бутыль и ловко наполнил рюмки — по самый ободок.

— За честно нажитое, — кивнул Валентин.

Выпили снова не чокаясь, после чего лицо Григория стало просто-таки источать благодушие. Министр иностранных дел, подумал Валентин, если, конечно, Юлиан не соврал, а пить совсем не умеет. Или, наоборот, отлично умеет притворяться.

— Ну а теперь интереснее вопрос задам, — подмигнул Григорий. — Вот скажите мне, вы по собственной воле решили в Демидовске обосноваться, или были какие-то знамения к тому, приметы и все такое? Кишинев-то потеплее будет, и Европа рядышком?

— Сравнили тоже, — поморщился Валентин, — промышленный центр с торговой столицей! Выбор у меня был в Россию ехать или в Штаты, но язык проклятый помешал. Не получалось у меня по-английски так же хорошо думать, как по-русски. Ну а в России все просто — в Москве-Питере все местной мафией схвачено, с какими хочешь деньгами приезжай, чики-брики, и свободен, Новосибирск далеко, вот и остались только Екатеринбург с Демидовском. Ну, я там и там по фирмочке открыл, в Екатеринбурге на третий день братки пришли, мол, делиться надо, а в Демидовске никаких проблем не было. Ну а

— климат, — Валентин подставил щеку сентябрьскому, но еще теплому солнцу, — что климат? Были бы на самолет деньги!

— Благословенный город ваш Демидовск, — пролебезил Григорий, мечтательно поджимая губы. — Райское место, Валентин Иванович. Даже просто не верится, что такие места могут существовать на Земле.

Ну вот, понял Валентин, обмен любезностями кончился, начался разговор.

— На Нострадамуса намекаете? — улыбнулся Валентин. — Да, мне Сергеев, наш вице-мэр, как раз сегодня утром все объяснил. Уж не знаю, как у Нострадамуса это получилось, но люди в Демидовске действительно просто замечательные. Я сразу разницу почувствовал, ну а через полгода о переносе бизнеса в другое место даже и думать забыл. Пришлось, правда, иногородних тщательней отбирать, но приспособились. Так что свои пятнадцать процентов Нострадамус уже отработал, — заключил Валентин и воткнул вилку в очередную картофелину. — Как раз хотел у вас спросить, Григорий Александрович: а почему вы, ну, то есть Орден, тоже себе какого-нибудь Демидовска не сделали? Люди бы техническим прогрессом занимались, вы бы — заклинания совершенствовали, и жили бы поживали врагам на зависть, себе в удовольствие?

Григорий перестал улыбаться и опустил глаза долу.

— Справедливо упрекаете, Валентин Иванович, ох, справедливо, — сказал он жалобно и повертел пустую рюмку в руках. — Я ведь, только когда ваша чудо-машина в воздух поднялась, домыслил, на что руки и головы людские способны. Если бы раньше знать… да откуда? — Старый колдун печально вздохнул и снова взялся за бутылку. — Давайте еще по одной, теперь моя очередь рассказывать.

— Давайте, — согласился Валентин. Обруч передавал эмоции колдуна и сейчас подтверждал мрачное, на грани «сейчас напьюсь» его настроение; но Валентин вполне допускал, что эмоции эти точно так же зашифрованы, как и само сознание Григория, где по-прежнему между бессмысленных колонн выл холодный колючий ветер.

— За Нострадамуса хочу выпить, — сказал Григорий, опять наполняя рюмки. — Он не называл вам своего настоящего имени?

— Инопланетянин же, — развел руками Валентин. — Я даже не уверен, что они там на родной планете вслух разговаривают. Мне он всегда либо во сне являлся, когда картинки показывал, либо внутренним голосом, как у робота. Так что если пить, то за Нострадамуса. А кстати, почему за него?

— Он так сумел людей использовать, — ответил Григорий, — как никто доселе. Могучий колдун и мудрый, не чета обычным противникам. Вот только насчет другой планеты, Валентин Иванович, не торопились бы вы. Послушайте сначала, что я вам расскажу.

— Ну, тогда за Нострадамуса, — поднял рюмку Валентин. Намек Григория на местное происхождение данного персонажа обещал любопытный поворот разговора. Закусив груздем побольше, Валентин оперся на спинку стула и приготовился слушать.

— Вы ведь знаете, наверное, уже, — сказал Григорий, опорожнив собственную рюмку, — что все колдуны когда-то были людьми?

Где-то я это уже слышал, наморщил лоб Валентин. Ах да, все взрослые когда-то были детьми. Интересно, можно ли отсюда сделать вывод, что колдуны к старости снова становятся человечными?

— Нострадамус прочел мне память Могутова, — кивнул Валентин. — Когда-то Иван Анатольевич тоже был простым деревенским парнем.

— А сейчас он лучший ученик Юлиана, — произнес Григорий и резко замолчал, поднял указательный палец к уголку правого глаза. — Простите, пожалуйста, старческая сентиментальность… давно не воевал… сейчас пройдет.

На жалость давит, подумал Валентин. И что самое интересное, получается.

— Расскажу я вам как-нибудь про Юлиана, — пообещал Григорий, справившись с притворным волнением. — Не всякое волшебство у него получалось, но когда пейзажи творил — сердце радовалось. Плохо поэтам да художникам на войне приходится!

— Если Юлиан был плохим бойцом, — удивился Валентин, — зачем вы его на войну отправили? Разве трудно было понять, что в Демидовске всякое может случиться?

— Юлиан сам захотел, — вздохнул Григорий, — да и сами же видели, на что железные люди способны. Вы вот даже теперь во мне сомневаетесь, хотя я один раз с этим чудищем уже сталкивался. А Юлиан отправлялся и вовсе незнамо куда, зачем же рисковать лучшими бойцами?

Любопытные у них отношения в Ордене, подумал Валентин. Прямо как в древней фантастике, касательно наименее ценных членов экипажа.

— Значит, вы ожидали нападения? — спросил он, нахмурясь.

— Ну конечно же, Валентин Иванович! — воскликнул Григорий. — Когда Иван Анатольевич еще только про череп сообщил, уже понятно стало, что ваша корпорация по всему миру действует и наверняка к себе внимание нехороших существ привлекла. Демидовск для нас сразу же в зону смерти превратился, мало того, что там незнакомый колдун обосновался, которого вы Нострадамусом называете, так еще и враги наши в любой момент объявиться могли. Я, признаться, поначалу на вас с Нострадамусом грешил, когда прощальный зов от Юлиана услышал, но теперь, — Григорий приподнял правый локоть и покачал свесившейся вниз кистью, кивнул своим мыслям, — теперь вижу, что это кто-то другой был. Если бы, Валентин Иванович, меня убить хотели, давно бы уже убили. Так что интерес у вас ко мне имеется; может быть, сразу его и скажете?

— А чего скрывать, — хмыкнул Валентин. Официальная версия пока не требовала пересмотра. — Нострадамусу нужна Сила Черного Камня, сам он ее быстро добыть не сможет, вот к Ордену за помощью и обратился. Юлиану я вкратце уже рассказывал, могу, если надо, повторить.