Полковник Лоуренс - Генри Бэзил

Однако совершенство этой схемы являлось одновременно и ее слабым местом, не давая возможности изменений в том случае, если бы первоначально намеченный план не был выполнен. План определялся топографическими условиями, так как только в прибрежном секторе, находившемся у начала железной дороги, могли быть собраны достаточные резервные припасы, а кавалерия могла найти подходящий путь для быстрого продвижения. Бартоломью не напрасно беспокоился в отношении чрезвычайно тонкой границы между полным успехом и полным провалом. Если бы турки только узнали о намеченном плане и оказались достаточно разумными, чтобы вовремя отступить, британская армия, по выражению Лоуренса, оказалась бы "в положении рыбы, выброшенной на берег", с неудачно расположенными железными дорогами, тяжелой артиллерией, боевыми припасами, складами и лагерями.

Были приняты все меры к тому, чтобы турки оставались в состоянии заблуждения и их взоры были прикованы к Иордану. Чтобы достигнуть этой цели, британский штаб придумывал целый ряд стратегически правдоподобных операций в масштабе большем, чем когда бы то ни было. Ложные маневры, которые для обычного генерала были лишь вводными эпизодами перед боем, у Алленби сделались основным моментом его стратегии.

Однако для действительного отвлечения внимания противника Алленби приходилось рассчитывать главным образом на отряды арабов, что и заставило его вызвать в Каир Лоуренса и Доунэя и обратиться к ним с просьбой проявить в этом деле всю их изобретательность.

В Каире их ожидало осложнение: поступили сведения о том, что турки замышляли нанести новый удар по АбуЭль-Лиссалу примерно в конце августа. Если бы это действительно произошло, то весьма вероятно, что план наступления на Дераа был бы расстроен. Теперь арабы также нуждались в отвлечении противника, чтобы обеспечить свой собственный план. О средствах для осуществления задуманного позаботился Доунэй, который предложил воспользоваться оставшимся батальоном разгромленной имперской бригады верблюдов. С помощью Бартоломью им удалось добиться временной переброски на месяц двух рот с условием, что последние будут избегать потерь.

Доунэй и Лоуренс набросали схему, согласно которой отряд Бакстона должен был совершить переход от Суэцкого канала к Акабе и оттуда ночной атакой захватить станцию Мудовара. Вторым большим переходом, повернув к северу, он должен был дойти до окрестности Аммана, уничтожить там мост и тоннель, а затем вернуться в Палестину.

В Акабе план не вызвал одобрения{13}. Джойс и Юнг, встречая на пути многочисленные трудности, прилагали все усилия к организации транспорта арабской регулярной армии для предстоящего наступления на Дераа. Юнг, в частности, считал, что Лоуренс относился слишком легкомысленно к административным вопросам, и был склонен думать, что арабские регулярные части могут передвигаться так же легко, как и иррегулярные части бедуинов. Сам Юнг с чрезвычайной тщательностью разработал план организации хорошо снабженной .базы в Азраке и промежуточных складов боевых припасов в Джефире и Баире.

Сообщение, полученное от Доунэя, являлось весьма неприятным. Джойс опасался реакции, которую могло вызвать вторжение британских сил в зону арабов, и не понимал, почему Лоуренс, всегда противившийся подобному соединению, внезапно изменил свою точку зрения. Возражение Юнга было "чисто арифметическим", так как в соответствии с новыми инструкциями он должен был организовать цепь временных складов фуража и продовольствия для похода отряда под руководством Бакстона. "Каждый груз верблюда, даваемый Бакстону, являлся грузом, который мы отнимали от нашего собственного летучего отряда, а нам требовалось все, что мы могли получить". Поэтому в своем срочном ответе, без особой охоты соглашаясь на проект захвата Мудовара, они возражали против второй, более дальней операции. Последняя, однако, по мнению Лоуренса, была основной, так как являлась средством для убеждения турок в том, что британские войска намереваются произвести еще третье наступление на Трансиорданию. Лоуренс считал, что благодаря этому можно будет искупить потери первых двух ошибочных попыток, превратив их в звенья одной цепи преднамеренной стратегии. То, обстоятельство, что корпус верблюдов уже принимал участие и предыдущих наступлениях, могло лишь помочь введению противника в заблуждение.

Имея перед собой более широкие стратегические проблемы, Лоуренс также критически подошел и к оценке присланного в Каир плана Юнга. Зная "грязные, непроходимые дороги" Хаурама зимой, он видел практическую слабость плана в том, что последний предусматривал отправку туда сил в слишком позднее время года. Еще более неудачным было то, что план не был пригоден и для данного частного случая, так как Алленби собирался начать наступление в конце сентября. Наличие любых сил именно в нужный момент было бы лучше самых совершенных и прекрасно снабженных сил, но прибывших слишком поздно.

Поэтому Лоуренс вылетел в Акабу, чтобы ознакомить Джойса и Юнга с новым планом. Хотя его объяснение и было убедительным, оно все же не устранило полностью всех разногласий. "Отношения между Лоуренсом и нами, - говорит Юнг, - на некоторое время сделались несколько натянутыми, и вид маленького человека, читавшего с лукавым видом в углу общей палатки книгу, был мало утешительным". В данном случае Юнг говорит, по-видимому, о себе, так как сомнения Джойса рассеялись, когда Лоуренс указал, что отряд Бакстона не войдет в соприкосновение с арабской армией, но в то же время слух о присутствии этого отряда может вызвать у турок преувеличенное представление об его численности и удержать их от вмешательства в действия арабов. Что касается Юнга, то между ними произошла интересная стычка. Взяв расписание Юнга, составленное им применительно к набегу на Дераа, Лоуренс вычеркнул из него заготовку фуража в районе, лежащем за подвижным складом в Баире, заявив, что в этом году в районе Ахрак - Дераа имеются прекрасные пастбища. Таким образом отпала самая трудная для выполнения статья. Затем он урезал отпуск на продовольствие, заявив, что люди смогут прожить на то, что им удастся раздобыть на месте.

На это Юнг с сарказмом заметил, что десятидневное путешествие обратно превратится в длительный пост. Лоуренс возразил, что он вовсе и не намеревается возвращаться в Акабу. Разговор продолжался в таком духе и дальше, причем Лоуренс парировал "регулярные" возражения Юнга повторением своей "иррегулярной" истины о том, что арабы живут, довольствуясь малым, и одерживают победы над турками благодаря своей неуязвимости{14}.

Если Юнг все еще испытывал досаду, а Джойс - некоторые сомнения, то в желании достичь больше того, что казалось возможным, все колебания были забыты. И удивительно, как много удалось добиться такого, что казалось невозможным. Уверенность Лоуренса действовала так же, как подкожное впрыскивание: она производила местный укол, но давала всюду проникающий эффект. Как он заметил сам, она вызывалась не столько верой в свои силы сделать "что-либо" отлично, сколько желанием сделать это "что-либо" хотя бы как-нибудь, чем не сделать его совсем.