Анна. Роман в стихах - Александр Дольский

     Они сотворены в одной посуде.                               

     Есть черти в обществе, во власти и в семье.                 

     Они в соитии мужчин и женщин произведены.                   

     Они же Дьявола придумали так точно,                         

     чтоб жить и действовать преступно и порочно,                

     не признавая ни греха и ни вины.                            

     И Сатана, как знак духовного порога,                        

     есть лишь отсутствие или изгнанье Бога.                     

     32                                                          

     Теперь я ухожу к Отцу. Я возвращаюсь навсегда               

     и оставляю эту Землю вашим детям.                           

     Из их сердец и мощь и благородство светит,                  

     которых так боятся подлость и беда.                         

     Я долго ждал, чтоб Дух Твой ясный воплотился.               

     И вот Творец избрал Россию для Тебя,                        

     как распятую дочь её любя.                                  

     С неё начать свой опыт Он решился".                        

     Сказала Анна -- "Передай Ему любовь мою земную.            

     Я помню Его Вечное Дыханье,                                 

     Твоё во мне движенье, колыханье.                            

     И попроси -- пусть к мужу не ревнует".                     

     Гость засмеялся -- "Юмор, как и прежде, Тебя красит".     

     Поцеловал детей, обнял Наташу, Анну и Андрея.               

     Кусок хитона оторвал. "На память и на счастье", --        

     и, сдерживая слёзы, вышел поскорее.                         

     Они стояли, поражённые и счастьем и бедой.                  

     "То был наш общий сон", -- решили меж собой.              

     33                                                          

     Сон, да не сон. Светился на столе кусок хитона.             

     И это было памятью о Нём.                                   

     И жизнь пошла обычно -- день за днём,                       

     но под Звездою Нового Закона.                               

     Такого равновесия Души и Веры                               

     они до этого не знали никогда.                              

     Их обходили стороной болезни и беда                         

     и не тревожил высший свет, больной и серый.                 

     У Анны предстоял в учебе длинный перерыв.                   

     Андрей трудился и в России, и в иных пределах.              

     Он стал свободней и работал ярко, смело,                    

     связующую нить Миров в себе открыв.                         

     И этот день -- тридцатого июня                              

     Великолепную Эпоху им открыл,                               

     прибавил смысла жизни, глубины и сил,                       

     как будто они жили накануне                                 

     каких-то новых радостей необъяснимых,                       

     хотя и так их счастье было с ними.                          

     И стали им встречаться люди, так похожие на них,            

     что в замешательстве я прерываю стих.                       

     34                                                          

     Мой любимец -- беспутный красавец июнь --                   

     растворитель густых меланхолий,                             

     ты в глаза мне дождём своим ласковым плюнь,                 

     чтобы смыть с них следы алкоголей.                          

     Я под солнцем твоим появился на свет                        

     через день за великим поэтом.                               

     И за то, что по звёздам он -- близкий сосед,                

     платит дань мне капризная Лета.                             

     Словно воздух, мелодии песен моих...                        

     Симфоничностью тем и гармоний                               

     переполнен мой лёгкий загадочный стих                       

     в простоте мировых полифоний.                               

     Я тебе благодарен не только за то,                          

     что и мать и отец синеглазы,                                

     но и, пуще того, -- за лапту и лото,                        

     за цветов твоих полные вазы                                 

     и за ту, о которой не знает никто                           

     ради убереженья от сглаза.                                  

Глава XV

     1                                                          

     Я отдалил себя от строф.                                   

     Живу как тихий обыватель.                                  

     И видит лишь один Создатель,                               

     как примитивен и суров                                     

     мой образ жизни, распорядок,                               

     как приземлён мой интерес                                  

     и как безделья наглый бес                                  

     валяется среди тетрадок,                                   

     нахрюкивая из попсы                                        

     слова, мотивчики, речёвки.                                 

     В такой нелёгкой обстановке                                 

     и в пиво окунёшь усы.                                       

     Период, скажем, не простой.                                 

     Тревожит память, мучит совесть.                             

     Читатель, у меня застой.                                    

     Увы, застопорилась повесть.                                 

     Но сердце чуткое твердит мне                                

     беззвучно образы и ритмы.                                   

     2                                                           

     Продлило Время турбулентный ток Пространства.               

     Я чувствовал, как жизнь течёт по мне,                       

     меняя всё в сердечной глубине,                              

     в тональности стихов и долгих странствий.                   

     Печаль и сладость невозвратных дней                         

     дыханье пресекали на два такта.                             

     Просила пьеса краткого антракта.                            

     И находил люфтпаузу я в ней.                                

     И несмотря на тишину в цезуре,                              

     я оставался в контрапункте как всегда.                      

     Благословенна лень и средние года,                          

     что исключают суету в аппликатуре.                          

     Воображение и опыт прежних лет,                             

     соединяясь в произвольных рифмах,                           

     дарили мне метафор алгоритмы,                               

     и такт отсчитывал онегинский брегет.                        

     И возникал псалом, затерянный в веках --                    

     "Смени, о Господи, прозрением мой страх..."

     3                                                           

     Всё, что построено, истратится и рухнет.                    

     В небытие уходит каждый день и вечер.                       

     А снадобье, что от унынья лечит,                            

     готовится на авестийской кухне.                             

     Но паче чаянья явился нищий духом,                          

     зороастрийские бессильны разносолы.                         

     Лишь имена, предметы и глаголы                              

     воспринимаются прозрачным детским слухом.                   

     И рабская душа влипает в Веру,                              

     аки пчела в янтарный нежный мёд,                            

     полуневнятные акафисты поёт,