Подопечный - Сергей Костин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Только без выкрутасов, – на всякий случай напомнил я ему.
– Сейчас не до ваших этих самых. Враг приближается к городу. Сильный враг. Вот уже тысячи и тысячи лет мой народ ведет с ними тяжелую, кровавую войну. И не видно ни конца ни краю.
– А кто они такие, хруки? – поинтересовался Мустафа.
– Сейчас сами увидите. Посмотрите, – король указал на желтое облако спустившееся с неба, – Это пыль поднятая ими.
Я почувствовал слабую вибрацию под ногами, которая с каждой секундой становилась все отчетливее.
– Ты тоже чувствуешь? – обернулся ко мне Мустафа.
Я только кивнул в ответ.
Желтое облако расплывалось у горизонта, обхватывая все пространство вокруг крепости лилипутов. И вот, из мешанины звуков и пыли появились первые хруки.
Поражающие своей неземной чернотой доспехи прикрывали их тела. Длинные острые пики направлены к городу. Глаза, горящие адовым огнем блестели из под опущенных забрал. Топот многочисленных подкованных сапог сотрясал землю.
– Хруки!… Хруки!.., – пронеслось над крепостью короля, и неземное отчаяние слышалось в этом стоне.
– Так ведь это ж бабы!
Я еле успел свалить торчащего, как первомайский столб, Мустафу на пол. Град стрел пронесся в том месте, где только что находился он.
– Васильич?! Это ж женщины! – с удивлением повторил он.
– Вижу, что не коровы, – стараясь не слишком высовываться из-за невысокого бордюра, я выглянул наружу.
Пыль немного улеглась, и я мог лицезреть войско хруков в полной его красе.
– Нам от этого не легче. Ты пойми правильно, Мустафа, в этой армии исключительно женщины. И встреча с ними простых, как мы с тобой, мужчин не может благотворно сказаться на нашем самочувствии.
– А чего? – ангел заерепенился, поправил волосы, распрямил плечи, – Мужики мы видные, где-то даже симпатичные…
– Дурень ты, а не ангел. Читал про амазонок? Они ж всех мужиков под нож пускали. А ты…
За стенами послышался громогласный звук трубы. Я выглянул. Вне досягаемости от копий и стрел лилипутов стояло трое хруков.
– Узур, к тебе делегация пожаловала.
Король, прикрываясь круглым щитом, выглянул.
– Эй, вы, маленькие слизняки, наша повелительница желает, что бы вы выслушали ее требование, – прокричали парламентарии.
– Что еще хочет от моего народа эта бесстыжая дылда? – в свою очередь прокричал король.
– Наша Повелительница обещает, что ваш городишко через пару часов превратиться в груду камней. Если вы не выполните одной ее воли.
– Что она хочет?
– До драгоценных ушей Повелительницы дошел слух, что у вас гостят трое чужих. Отдайте их нам, и мы оставим вас в покое.
– Мне кажется, это никогда не кончиться, – Мустафа пошарил глазами вокруг, собираясь найти путь к спасению.
– Неприятная история, –пробурчал я, – Только сумели выкарабкаться из одной ямы, тут же попадаем в другую. Но все дело в том, что нам придется по своей воле сдастся.
– Да никогда, – это Зинаида гонор показывает, – Чтоб я, к этим… Не пойду.
– Ты б лучше помолчала. Раньше надо было мозгами шевелить. Если б не твои причуды, давно были в другом месте.
Зинаида заткнулась, сраженная логикой, а к нам уже направлялся сам король.
– Начинается, – пробурчал ангел. И как всегда накаркал.
Перед тем, как обратиться к нам, король с минуту чесал затылок, обдумывая действия и заодно ожидая, пока его ребята не окружат нас со всех сторон.
– Слышь, Герои? Дело вон как повернулось. Я, конечно извиняюсь, но обстоятельства сложились так, что ради благополучия моего народа я вынужден отдать вас в руки правосудия представителей соседствующей с нами страны.
– Да мы понимаем, – закивал я, – Политический кризис, так сказать.
– Во, во! Кризис, – поддакнул Узур Первый, – Вы парни молодые, может в живых и останетесь. А вот с девчонкой посложнее. Снесут голову и закопают где-нибудь в пустыне. Может оставите ее мне. А с повелительницей я сам договорюсь.
– Как же, хрен старый, – взорвалась Зинка, – У меня мозги уже на место встали. Чтоб всю жизнь молодую на тебя пахать. Да ни за какие сокровища.
– Ну и ладно, – слишком легко согласился король, – Значит всех троих и сдадим. Только без обид. Ежели в живых останетесь, заходите в гости, чайком побалуемся. Взять их.
– Мы сами, – остановил я короля, – Мы ж все понимаем. Не надо лишних жертв. И слез не надо.
Сопровождаемые толпой солдат, мы спустились со стены и нас вежливо выпроводили за ворота.
Когда створки за нами закрылись Мустафа обнял Зинаиду за плечи:
– Ты Зин помни всегда, даже если убивать станут, я тебя не променяю ни на какую другую. Люблю я тебя. Вот.
– Вы ребята не о том сейчас думаете, – прервал я начинающийся лирический диалог, – Того и гляди нас всех на деревьях развешают, а вы все о чувствах. Оставьте их на после похода. Так сказать на шесть часов вечера. Пошли. Нас ждет торжественный эскорт.
Через несколько минут мы оказались заключены в крепкие руки подскочивших женщин-воинов. На меня и Мустафу нацепили кандалы, а Зинаиду затолкали в клетку. Потом погнали вперед. И долго я еще видел, как, вытирая слезы, машет платком маленький король великой страны. А рядом с ним тихо рыдает неутешная дочь, потерявшая в этот несчастливый день и жениха и производителя.
Армия хруков двигалась по бескрайним степям. Снова на нас изливало жару солнце, снова в глотке образовался цельный комок из одного желания пить.
Нас то и дело подталкивали, попинывали, подшлепывали. В наш адрес сыпались шуточки проходивших мимо солдат. Иногда злых, иногда не слишком лестных, а иногда и просто неприличных.
– Эй, милашка, ты чего такой костлявый? А повеселиться со мной не хочешь?
– Это тебе говорят, – буркнул я Мустафе, – Ты из нас двоих костлявее.
– Зато у тебя нос фотогеничнее, – не остался в долгу ангел, – Что будет-то? Как думаешь, прирежут?
– Хотели бы, давно на мелкие кусочки разрубили. А раз ведут, значит для чего-то мы потребны.
– Думаешь, для…
– Не исключаю такой возможности, – глубокомысленно произнес я. А в самом деле, зачем? Эх, мне бы только о Сердце Тьмы узнать. А там.., – Выкрутимся, Мустафа, не боись.
Прошел день, прошла ночь, еще день, и еще ночь.
Мы превратились в походные трупы, ничего не соображающие, бросающиеся на редко подносимую воду, как на… на воду, конечно. По ночам становилось относительно легче. Не так жарко. Но зато в темноте наши погонщики заставляли двигаться быстрее. Мустафе повезло. Он естественным образом умудрялся спать на ходу. Закроет глаза, храпит на всю степь и знай себе ножками передвигает.
А я не могу. Только глаза прикрою, сразу память теряю. И падаю. Меня по башке саданут, я дальше топаю. До следующего мгновенного привала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});