Миры Айзека Азимова. Книга 2 - Айзек Азимов

— Этот клочок пергамента? Он вам так необходим?

— Уже нет.

— А деньги у вас есть?

— Немного.

— Хорошо. Много денег — это тоже подозрительно. — Джонти помолчал, затем резко окликнул собеседника: — Фаррил!

— Что? — очнулся от оцепенения Байрон.

— Возвращайтесь к остальным. Никому не говорите, что вы улетаете. Пусть ваши действия говорят сами за себя.

Байрон тупо кивнул. Где-то в глубине сознания возникла мысль, что он не выполнил задания и тем самым подвел отца. Его переполняла бессильная горечь. Им давно следовало рассказать ему обо всем. Он мог бы разделить с отцом опасность. Он не должен был жить в неведении.

Теперь, когда он знал правду или по крайней мере часть ее, касавшуюся отца, тем важнее отыскать документ, запрятанный где-то в земных архивах. Но на это тоже нет времени. Нет времени на поиски документа, нет времени для спасения отца. А может быть, не осталось времени и для жизни…

— Я сделаю все, как вы сказали, Джонти, — тихо промолвил он.

Сандер Джонти, задержавшись на ступенях, с явным неодобрением окинул взглядом университетский городок.

Выйдя на кирпичную дорожку, которая причудливо вилась в псевдодеревенской атмосфере, усвоенной всеми университетскими поселениями со времен античности, он увидел впереди огни единственной большой улицы города. А за ней, незаметная днем, но отчетливо различимая в ночи, сияла вечная радиоактивная голубизна горизонта — немой свидетель доисторических войн.

Джонти поднял глаза к небу. Вот уже более пятидесяти лет прошло с тех пор, как тираниты одним ударом положили конец существованию двух дюжин постоянно враждовавших между собой политических объединений, расположенных далеко за туманностью. Теперь там царит мир — ценой удушения свободы.

Буря застала их врасплох, обрушилась одним громовым ударом, от которого они так и не оправились. Однако время от времени в каком-нибудь из побежденных миров начиналось слабое брожение. Организовать сопротивление, объединить недовольных — задача трудная и длительная. Ну что ж, он и так уже слишком засиделся на Земле. Пора возвращаться. Наверное, сейчас с ним пытаются связаться из дома. Джонти слегка ускорил шаг.

Войдя в свою комнату, он сразу поймал сигнал. Луч был личный, предназначенный только ему. Можно было не опасаться, что его подслушают. Ему не нужен никакой приемник, никакой прибор из металла и проводов, чтобы уловить слабый поток электронов, плывущий через гиперпространство с планеты, удаленной от Земли на пятьсот световых лет.

Само пространство в комнате поляризовано, его структура освобождена от случайных помех и настроена на прием. Эту поляризацию обнаружить не может никто, кроме принимающего передачу из космоса. А единственным принимающим устройством здесь был его мозг; только клетки нервной системы Джонти могли резонировать в ответ на вибрацию луча, несущего информацию.

Послание было таким же личным, как уникальная характеристика его мозговых волн, и вероятность того, что во всей Вселенной с ее квадриллионами человеческих существ кто-то мог уловить адресованную ему информацию, была не более единицы, деленной на число с двадцатью нулями.

Мозг Джонти уловил призыв, несущийся в бесконечной пустоте гиперпространства:

— …вызов… вызов… вызов…

Передавать было значительно сложнее, чем принимать. Необходимо было сложное механическое устройство для создания особого типа волн, несущих ответную информацию. Такое устройство находилось в большой декоративной пуговице на правом плече Джонти. Когда он ступил в поляризованное пространство, устройство автоматически включилось, и после этого ему оставалось только думать, сосредоточенно и устремленно.

— Я здесь.

Представляться было излишне. Монотонное повторение вызова прекратилось и стало словами, которые обретали в мозгу Джонти нужную форму.

— Приветствую вас, сэр. Вайдемос захвачен. Новость, разумеется, не стала еще достоянием общественности.

— Это меня не удивляет. Взяли еще кого-нибудь?

— Нет, сэр. Ранчер никого не выдал. Он храбрый и верный человек.

— Одной храбрости и верности мало, иначе бы его не схватили. Немного осмотрительности ему бы не помешало. Ладно! Я говорил с его сыном, новым Ранчером, который тоже едва не погиб. Он будет нам полезен.

— Каким образом, сэр?

— Поживем — увидим. Не хочу ничего предсказывать. Завтра он вылетает к Хинрику Родийскому.

— К Хинрику? Молодой человек подвергает себя ужасному риску. Знает ли он, что…

— Я сказал ему столько, сколько мог, — резко ответил Джонти. — Мы не можем слишком доверять ему, пока он не проявит себя. В нынешних обстоятельствах он для нас такой же человек, как все остальные, и тоже должен подвергаться риску. Больше не вызывайте меня здесь. Я оставляю Землю.

Джонти резко прервал мысленный контакт. Спокойно и тщательно обдумал он последние события дня и ночи, взвешивая каждое из них. Губы его расплылись в улыбке. Все организовано превосходно; дальше комедия будет развиваться сама по себе.

И тут не должно быть никаких случайностей!

Глава 3

Случайности и наручные часы

Первый час подъема космического корабля, вылетающего из планетного рабства, наиболее прозаичен. Суматоха отъезда в принципе ничем не отличается от той, что сопровождала отталкивание выдолбленного из дерева челна от берега какой-нибудь первобытной реки. Надо разместиться, позаботиться о багаже; пережить первые напряженные моменты отчужденности и бессмысленной суеты; последние прощальные напутствия, вопросы, глухой стук закрывающихся люков, сопровождаемый негромким свистом всасываемого воздуха.

Затем зловещая тишина и красные вспышки надписей: «Наденьте противоперегрузочные костюмы!»

Стюарды снуют по коридорам, стучат во все двери и распахивают их: «Прошу прощения. Наденьте костюм».

Вы сражаетесь с костюмом — холодным, жестким, неудобным, но помещенным в гидравлическую систему, которая смягчает мучительные перегрузки при взлете.

Потом раздается приглушенный рев атомных двигателей, работающих на низких оборотах при прохождении через атмосферу, и костюм мгновенно оседает в колыбели с густым масляным раствором. Сила тяжести давит и давит на вас, кажется, конца этому не будет; но вот ускорение начинает падать — и костюм медленно подается вперед. Если в этот момент вам удастся справиться с тошнотой, можете считать себя застрахованным от космической болезни…

В первые три часа полета смотровая комната была закрыта для пассажиров. Образовалась длинная очередь ожидающих, когда атмосфера останется позади и двойные двери наконец откроются. Тут была не только обычная публика, никогда раньше не бывавшая в космосе, но и опытные путешественники. Вид Земли из космоса никому не хотелось пропустить.