Император Сухоруков - Василий Кленин

приткнувшиеся к войску из родов — человек двадцать. То есть, мы притворяемся слабыми. Оцколи видят, что враг слаб, и кидаются в атаку. Наши юнцы притворным бегством заманивают их подальше от села, а там, в засаде уже спрятались стражи. Выскакивают из зарослей, атакуют врага…

Я знакомил Хвоста с идеями разведки, резервов, засад, а мой собеседник метался между восхищением и ужасом. Восхищением от того, насколько война может быть хитрой и эффективной. И ужасом — от того, как же этого всего добиться.

Ладно, пусть пока думает. Я в него зерна посеял, посмотрим, что взойдет.

Глава 23

Ой вы, гости-господа! Долго ль ездили?

Есть бумага! У этих ребят с каменными топорами есть самая настоящая бумага! Я корячусь с лоскутами грубой ткани, вывожу каракули углем, а где-то совсем неподалеку делают бумагу!

…Правда, эта новость меня огорошила ближе к вечеру. С утра пришлось заниматься не самыми приятными делами. Увы, но удобрения для полей сами собой не соберутся. Мало родить идею, мало ее озвучить, мысль надо еще внедрить в чужие головы… А потом проследить за исполнением. Только так. Поэтому, едва продрав глаза, я велел позвать ко мне заслуженного животновода всея Четландии. В народе известного как Балбес.

Непутевый горец явился вовремя — я как раз разделался со всеми утренними туалетами и перекусил. Конечно, пользуясь случаем, я принялся расспрашивать его, как чувствуют себя тапиры? Успокоились ли, не болеют ли? И вообще: не намерены там уже как-то размножаться? (Понимаю, что глупо, но было невтерпеж). Горец хлопал глазами, он, похоже, не особо интересовался самочувствием скотинок. Единственное, что я смог из него выжать: все живы.

«Ну, и то хлеб», — вздохнул я и перешел к делу.

— Неподалеку от загонов выроешь яму.

Балбес равнодушно кивнул, и я понял свою оплошность.

— Выроешь яму длиной в три шага, шириной — в два, и глубиной — по пояс.

— Да зачем столько? — округлил раскосые глаза оцколи.

— Будешь собирать в нее тапировы какахи. Надо заполнить яму доверху!

Мой новообращенный скотник, кстати, недовольства заданием не выказал. Только спросил:

— А как их собирать?

— Ну… В корзинку собирай.

— А где корзинку взять?

— Сплети! — уже зло рявкнул я и велел Балбесу убираться.

Какие разные все-таки бывают горцы.

С тяжелым сердцем пошел на кухню: следующая задача была в разы сложнее.

Там вовсю шла работа — варили. Я выглянул во дворик и увидел цель. Кухонный работник, в свое время сработавший мне фильтр для воды, стоял в тенечке и что-то увлеченно нашептывал пухленькой служанке. Та притворно хмурилась и неубедительно отбрасывала от себя его жадные руки.

Пришлось покашлять, глядя в небеса. Раздался испуганный писк, я посмотрел на склоненные в поклоне спины и подозвал парня к себе. Имя его я уже запомнил. На четланском оно было довольно короткое — Циль Наукаль. Всего два слова, а вот на русский коротко это не перевести. Что-то вроде «луча света, пробившегося сквозь облака в дождь».

— Поиграем с перышком? — улыбаясь, спросил меня парень. Как с ребенком разговаривал.

— О нет! Сегодня игры посложнее, — и повлек его за ограду, мучительно размышляя, как ему объяснить концепцию компоста, которую я сам плохо понимаю.

Луч Света слушал меня с грустной миной. И контейнер из жердей этому «императору» собери, и травой, ботвой да соломой заполни! Еще и поливай регулярно. Как будто у него, у славного парня и любимца женщин, другой работы мало. Но идею Наукаль ухватил сразу.

— Владыка, тебе нужно, чтобы это всё перегнило?

Ну, конечно! Перегнило — перегной! Этого я и хочу.

— Да, и мне это нужно, как можно скорее. Знаешь, как это сделать?

Наукаль пожал плечами. Ему такие вещи знать не положено. Парень вздыхал, осмысливая фронт работ, и косился на кухонный дворик, как рыбак на заводь, в которой рыба только что с крючка сорвалась. Он даже не поинтересовался, а зачем мне нужно это гнилье.

«Я тебя понимаю, парень, — вздохнул я. — Мотивация — это всё!».

— Если ты сможешь сделать так, что ботва перегниет за одну-две луны, то я похвалю тебя и назову ценнейшим помощником… На глазах у той служанки.

Вы бы видели, как вспыхнули глаза у Луча Света! Под волосами сразу началась работа.

— Надо ботву помельче нарубить! — озарило его. — Гниет же с краев. Значит, надо побольше краев! А еще можно поискать в кустах прелую листву и в общую кучу подмешать — думаю, так быстрее гнить начнет.

— Отлично, парень! У тебя уже растут шансы на похвалу.

Наукаль устремился в заросли — ломать жерди, а я вернулся во дворец. Победы — окрыляют! Поэтому я уже не так боялся грядущего совета с главами родов… Конечно, когда они услышали о новом налоге — горшок золы с очага — меня окутала тишина недоумения. В театральных вздохах явно читалось сожаление о поехавшем кукухой «императоре». И лишь нахохлившийся, словно мокрая утка, Кочи позволил себе пробурчать:

— Он бы еще воздух в мешках потребовал…

Но большего скандальный вождь рода Волосатого Человека себе не позволил. Я покраснел, но пускаться в объяснения не стал. Сказал лишь, что «налог» надо сдать в течение луны.

А во второй половине дня в Крыло приплыли купцы. Посланник Толстяка уже начал делать свою работу! Он стал активно тусоваться на берегу Излучного, общался с проплывающими купцами и заманивал их к нам. Конечно, он больше распинался о богатстве и щедрости Мохечекаты, но это уже мелочи. Караван из пяти лодок изменил маршрут и поднялся вверх по Серой Воде. Мой пухлый дядюшка, конечно, рассчитывал расторговаться сам, но я решил порушить эти планы в своей привычной «наивной» манере. Пока Ннака ненавязчиво прогуливался перед хранилищем, чтобы из него ничего случайно не исчезло, я послал стражей пригласить купца к самому «императору». После высокопарных речей в тронном зале, я пригласил его в «комнату для переговоров».

О, это моя давняя задумка! Которая, наконец, была завершена. Согласитесь, вести разговоры в спальне — это как-то несерьезно. Да и не всех хочется тащить в свое личное пространство. А в тронном зале слишком людно, шумно, официально и некомфортно. Именно поэтому я нагло отжал небольшую комнатку возле зала. Ее прибрали, расписали стены своими аляпистыми картинками, устлали пол красивыми циновками. Я велел пробить под потолком узкие окошки, чтобы было больше света и дым факелов хорошо вытягивался. По моему заказу сделали невысокий столик, набили пером несколько пуфиков, а под пуфики — несколько деревянных основ со спинками. Такой вот прообраз стула — какой же