Город, который забыл как дышать - Кеннет Харви

Скорая мчалась на всех парах. Надо было срочно что-то предпринять, как-то помочь Райне. Только как? Несколько недель назад Томми нарисовал картинку. На ней он сидел у постели и разговаривал с больным. В комнате были еще кровати, на них тоже лежали люди, и у каждого недоставало какой-нибудь части тела. Как будто больные постепенно исчезали. От одного и вовсе остался только черный силуэт.

– Я ведь, знаешь, совсем пацаненком был, когда меня феи забрали, – наугад сказал Томми. Повязка мешала говорить. Он нервно улыбнулся, веревочки за ушами натянулись еще туже.

Райна перевела беспокойный взгляд с белого потолка на Томми.

– А помню, как будто вчера было.

Райна непонимающе дернула головой.

– Феи, феи меня забрали, – настойчиво повторял Томми. Ему очень хотелось, чтобы Райна поверила. – И на свой лад перекроили. Люблю я их, они добрые, они чудеса творят. Только вот ушли теперь куда-то.

Райна отвернулась. В уголке глаза показалась слеза, скатилась по виску и запуталась в волосах. Еще одна. Тоже вниз побежала. Мокрая прядка засверкала на солнце. У Томми затряслись губы. Он долго крепился, но в конце концов горько заплакал.

– Феи, – всхлипывал он, – феи, и ангелы, и все, кто помер, они ведь поначалу с нами были. Ты о них думай, Райна. Крепко думай, чтобы они тебя узнали, когда срок придет.

Ким едва сдерживалась, чтобы не кинуться с кулаками на медсестру за стеклом регистратуры. Было начало десятого утра. Целых полчаса Ким пыталась прорваться к доктору Томпсону. Медсестра с таким же микрофоном, как у солдат, ни о чем слышать не хотела и требовала, чтобы Ким встала в очередь.

– Понимаете, у меня здесь дочь, Тари. Тари Блеквуд. – Ким снова и снова объясняла, что Тари потерялась, а потом ее нашли. Медсестра что, не понимает? Или у нее своих детей нет? – Мне врач звонил, – твердила Ким. – ГДЕ ВРАЧ?! – Голос сорвался на визг.

Все разговоры в холле стихли, и Ким, то ли от страха, то ли от жалости, пропустили без очереди. Но медсестра сообщила, что доктор Томпсон в данный момент занят, и потребовала отойти от окошка, поскольку другим людям тоже нужна помощь. Сволочь! Разбить бы стекло и добраться до этой стервы!

Ким хотела проскользнуть за стеклянные двери, ведущие в глубь больницы, но охранник в армейской форме никого не пускал.

– Там моя дочь, – умоляла Ким, стараясь его обойти.

– Будьте любезны, вернитесь назад, мэм.

Кто-то тронул ее за плечо. Ким решила, что на подмогу вызвали еще одного солдата, и резко повернулась. «Моя дочь». Других слов в голове не было.

Но это оказался дядя Даг. Он ласково улыбнулся и отвел Ким в сторону.

– Ничего, ничего, рыбка, – сказал он.

У входа топтался Джозеф, он неуверенно оглядывал зал и принюхивался. Жуткое зрелище. По лицу и рукам размазана грязь, весь в царапинах и синяках. На щеках многодневная щетина. Вылитый бродяга. К больнице подъехала скорая помощь, и Джозеф сначала отошел в сторонку, а потом и вовсе сбежал, когда мимо него повезли на каталке женщину. Двери снова открылись, вошел человек в марлевой маске. Под мышкой он держал что-то вроде альбома для рисования.

– Как нога? – спросил дядя Даг.

– Проходит. – Ким трясло от злости. Она совсем замерзла, боль не утихала, даже говорить было трудно. Ким боялась, что сойдет с ума, если не увидит свою девочку. Сейчас. Немедленно. Дядя Даг крепко обнял ее за плечи, по телу разлилось приятное тепло. Ким прижалась к синей в черную полоску рубашке и зажмурилась. От рубашки пахло лесом и чуть-чуть бензином. Ким открыла глаза. Джозеф снова появился в дверях и теперь таращился на человека в марлевой повязке.

– Может быть, я могу вам помочь? – спросили откуда-то сзади. К ним подошел солдат, тот самый, который не пустил Ким внутрь. Это была не просто вежливость. Похоже, молодой человек действительно беспокоился.

– Ничего, справимся, – ответил дядя Даг. – Не тревожьтесь.

– Я ищу дочь, она заболела, – сердито сказала Ким.

Солдат посмотрел на ее грудную клетку и дождался вдоха.

– Я не больна, – простонала Ким. – Мне звонил доктор Томпсон. Моя дочь потерялась, а теперь ее нашли, нам надо связаться с доктором, а эта… – Она ткнула пальцем в медсестру за стеклом, – эта… дрянь… не хочет вызывать его, потому что еще не подошла моя очередь.

– Да, плохо дело, – сказал солдат. – Вы уж простите, столько народу сегодня. – Он повернулся к медсестре, которая искоса наблюдала за этой сценой. Солдат кивнул, медсестра склонилась над столом, нажала на кнопку и заговорила в радиомикрофон.

Из громкоговорителя раздалось: «Доктор Томпсон, пройдите в приемный покой. Доктор Томпсон, пройдите в приемный покой».

– Спасибо, – искренне сказала Ким солдату.

– Не стоит. – Он коротко улыбнулся.

Тем временем Джозеф потихоньку продвигался в глубь зала. Он шел осторожно, словно проверял ногой тонкий лед. Даг, ни слова не говоря, ринулся к племяннику, схватил его за руку, протащил мимо дверей и подвел к жене.

– Стой здесь, бесполезная скотина, – прорычал он. Джозефа трясло от страха. Он стоял совершенно неподвижно и не дышал, на лице застыло отсутствующее выражение.

– Где я? – тонким голосом спросил он Ким.

– Хоть кого-нибудь опознали? – дыхание прорывалось сквозь повязку на лице доктора Ваши и застывало в воздухе облачками морозного пара. Доктор оглядел холодильную камеру рыбозавода. Повсюду на длинных разделочных столах лежали тела, одежда на них была самых разных цветов и фасонов. Вокруг суетились врачи и военные. Тут и там мелькали белые лабораторные халаты и синие кители. В дальнем конце завода установили компьютеры. Четыре человека пристально смотрели на экраны и стучали по клавишам. Один из солдат сфотографировал несколько тел, потом подключил цифровой фотоаппарат к компьютеру. Другой бродил между столами, снимая каждый труп на видеокамеру с мощным прожектором. Третий водил над покойниками железным прутом, не отрывая взгляд от какого-то прибора.

На Чейза такое скопление мертвецов подействовало угнетающе. Он не ожидал, что их будет так много. Сержант совсем обалдел от происходящего и мог думать только о Терезе. Не дай бог ей узнать. Это ее прикончит.

– Вы ведь сержант? – Пар клубился над маской доктора Ваши. Они прошли в глубь помещения.

– Сержант, – ответил Чейз.

– Так есть тут опознанные? – Баша указал на столы, розовая ладошка мелькнула перед носом Чейза. – Хоть кто-нибудь?

– Не то один, не то двое.

Чейз поправил маску, марлевые завязочки больно давили на уши. Ему не хотелось дышать этим воздухом. Сержанту казалось, что неизвестная зараза вот-вот вцепится в его легкие и потом вылезет наружу дома. А Тереза настолько чувствительна, что может даже неврастению подхватить воздушно-капельным путем.

– Нашли их родственников?

Баша внимательно разглядывал ближайшее к нему тело. Утопленник лежал на боку. Старый водолазный костюм, на шее – овальная маска. От нее на лице остался глубокий след. Баша покачал головой, не в силах поверить своим глазам.

– Это не современное снаряжение.

– С такими в шестидесятых ныряли, – согласился Чейз.

– Откуда вы знаете?

– Сам раньше увлекался. Теперь, правда, забросил.

– Ясно.

Баша немного растерялся, но все еще был настроен благодушно. Его заинтересовало тело с другой стороны прохода, и он подошел поближе. Одежда конца девятнадцатого века.

– Обратите внимание на ботинки, – сказал Баша и показал на шипы, торчавшие из подошв, – это обувь для охоты на котиков. В таких ботинках ходили по льду.

– А-а.

Чейз старался дышать ровно. Он посмотрел в глубь помещения, в дальнем конце прохода стоял солдат с видеокамерой. В этом ряду лежало не менее двадцати трупов, и каждый надо было заснять. Свет прожектора залил очередное тело, выхватил лицо, потом руку, ногу…

Утопленник справа от патологоанатома числился под номером «1». Соответствующая бирка была прилеплена к белой раме стола.

– Первым нашли, – объяснил Чейз.

– А всего сколько?

– Где-то под семьдесят.

– И все разного времени?

– Да.

– А общее у них хоть что-нибудь есть?

– Может и есть, да только мы пока не знаем.

– И никакого разложения.

– Точно.

– Прямо скажем, не самый типичный случай. – Баша с интересом повернулся к полицейскому. – Обычно вода меняет тело до неузнаваемости. Оно раздувается, кожа становится мягкой и слезает лоскутами.

Чейз не ответил. Что тут говорить?

– Бред какой-то, – сказал Баша.

– Да уж, – подтвердил сержант.

– Просто смешно. – Доктора начало потряхивать. – Наука тут бессильна. Честно могу признаться. Другие патологоанатомы здесь были? Наверняка были, и многие. А сколько еще набежит…

– Да я не знаю, сэр.

Чейз проследил за взглядом врача. Баша озирался по сторонам. Везде тела. В кошмарном сне не приснится. Катастрофа, по-другому не скажешь. Вызревала веками, и вот вам, пожалуйста. Чейз в жизни не сталкивался ни с чем подобным. Груды мертвецов, которых некому оплакать.