Руина, Мазепа, Мазепинцы - Николай Костомаров

Дорошенку, уговаривая его быть в повиновении у польского

короля. Все это давало повод надеяться, что с Ханенком можно

удобнее и скорее сойтись. По первому же приглашению

обрадованный Ханенко отправил из Сечи в Острог войскового судью

Семена Богаченка с товарищами: “Ярошенком, Малюком, Пултав-

цем, Завишею, Белым и Олексеенком, с отрядом из сорока человек

конных; Услышавши о посольстве Ханенка, Дорошенко, с своей

стороны, поспешно отправил в Острог трех посланцев: Шуняв-

ского, Корицкого и Лешковского, просить перемирия и уверения

в том, что с польской стороны не будет сделано на него нападения.

187

Это было в октябре месяце. Сохранилась инструкция, данная этим

посланцам в том же смысле, как и та, которая дана была прежним

послам, но с добавлениями, вызванными последовавшими

событиями. Таким образом, требование, чтобы в воеводствах, отрезанных для Украины от Польши, паны не въезжали в свои

владения, - объяснялось и оправдывалось тем, что уже около двадцати

лет жители приучились не повиноваться панам; они, при

малейшем стеснении, поднимут бунты, и самое козацкое начальство

ничего с ними сделать не может.

Комиссары польские заключили тогда договор с посланцами

Ханенка, признали его от лица Речи Посполитой в звании гетмана

Войска Запорожского. В этом договоре было много красноречивых

фраз, но в существе он не давал надежд на прочное соединение

малороссийского края с Польшею и на примирение

малороссийского народа с поляками. Толковалось о великодушии короля, о

прощении козакам всех их прошлых вин, о забвении всего

происходившего между малороссиянами и поляками, а со стороны

Козаков давалось гораздо более обязательств, чем сколько

предоставлялось русскому народу .прав. Достаточно того, что уния

оставалась во всей силе, обособление Украины не допускалось, владельцам шляхетских дедичных и духовных имений

беспрепятственно дозволялось управлять ими без всяких

ограничений, гетману запрещалось иметь сношение с посторонними

державами без ведома короля и коронных гетманов, самые походы

с Войском Запорожским против неприятеля должны были

предприниматься по требованию коронных гетманов, а не

исключительно по воле короля, как домогался Дорошенко. Главным

заправщиком с польской стороны был тот же Станислав Беневский, некогда состряпавший Гадячский договор.

22-го декабря этот договор утвержден был сеймовою консти-

туциею. С посланцами Дорошенка Петрановским и Тарасенком

не вели формальных переговоров. Их призвали на сейм и дали

им письменные ответы в таком смысле: уничтожение унии не

может зависеть от светских властей, и потому король обещает

просить папу созвать синод, на котором заседать будут

архиепископы и епископы, а король, с своей стороны, насколько то

зависеть от него может, будет споспешествовать устранению всего, что может производить раздор в духовенстве. Обособление

Украины в пределах трех воеводств признается невозможным, как и

предоставление мест дизунитским духовным сановникам в

польском сенате: тогда восстановилось бы <русское княжество>, проектированное при Выговском; а от него уже козаки сами отреклись

чудновскою сделкою. Эта ссылка на чудновскую сделку была

уловка. Во-первых, чудновская сделка совершилась тогда, когда

козаки находились в положении, какое не могло быть признано

188

свободным; во-вторых, козаки были недовольны в Гадячском

договоре только предоставлением некоторым лицам шляхетского

звания (чем нарушалось равенство козачества), а вовсе не другими

статьями, соединявшимися с существом <русского княжества>.

Поляки, однако, теперь повернули этот вопрос так, как будто

козаки вообще не хотели автономии для Руси. Таким образом, желая

не допустить ничего такого, что козакам было желательно, поляки

делали придирку, будто козаки сами от всего этого отказались.

Б заключение, пригласили в сенат Петрановского и Тарасен-

ка. Коронный подканцлер сказал им: <вы приехали без

полномочия к окончательному постановлению договора, но в вашей

инструкции видны такие требования, каких сейм ни в каком случае

не может принять. Вот вам ответ на вашу инструкцию>.

Посланцы Ханенка, избегая задержания на своем пути от До-

рошенка, возвратились через область, состоявшую под

управлением Многогрешного, и Демьян Игнатович извещал о том царя, а посланцев задерживал до получения царского указа об их

отпуске. В январе 1671 года через область Многогрешного провозили

Ханенку из Польши знаки гетманского достоинства - знамя, булаву и бунчук, но исполнявший это поручение польского

правительства Жальский был возвращен из Малороссии назад в

Польшу, не добравшись до Сечи. В том же январе у Дорошенка в

Корсуни происходила рада: все старшины и полковники; составили и послали в Запорожскую Сечу от имени всего Войска

Запорожского протест против договора Острожской комиссии, принятого посланцами из Сечи, Богаченком с товарищами. Войско

находило этот договор неудовлетворительным. <Нам (было сказано

в послании корсунекой рады в Сечу) дают такие вольности, какие

у нас были до войны с поляками. Но каждый из нас знает, что

это были за вольности. Ляхи были над нами старшинами и по

своему произволу сгоняли со света лучших из наших товарищей

под самыми ничтожными предлогами, ни в чем нам не давали

воли, наипаче же огорчали нас тем, что стесняли свободу нашей

древней греко-русской веры, умножали в украинских городах свои

костелы и всеми способами отягощали в Украине наш народ

ярмом рабства. Если бы нам было хорошо до войны, то не следовало

бы тогда и воевать, а теперь, после того, как уже более двадцати

лет проливалась кровь и столько голов легло, как не стыдно будет

нам оставаться с такими вольностями, которые прежде грызли

нам шею и побудили нас к войне? Нет. Мы с прежними гетманами

и с нынешним нашим гетманом Дорошенком хотели и хотим более

широких вольностей, чем те, какие у нас были до войны, а потому

не принимаем того, что вы постановили на Острожской комиссии, дозволивши панам и старостам въезжать в свои маетности по

всей Украине и владеть подданными по старому обычаю>.

189

VIII

Донос на Многогрешного и его болезнь. - Снятие

клятвы. - Посольство Иеронима Комара в Москву. -

Ответ московского правительства Польше. - Желание

Дорошенка сблизиться с Россиею и подвинуть ее

против Польши. - Разговор Дорошенка с

архиепископом Манассиею. - Свидание Манассии с

Тукальским. - Письмо Дорошенка к царю. -

Донесения Многогрешного о несостоятельности

Андрусовского договора. - Дорошенко под

Белою-Церковью. - Война Дорошенка с Ханенком, Серком и поляками. - Многогрешный допускает

своих Козаков помогать Дорошенку. - Козаки

Дорошенковы переходят к Ханенку. - Колебание

хана. - Приостановка военных действий зимою. -

Прибытие татар. - Зимовка их в Украине. - Тревога

на левой стороне Днепра. - Польский полковник

Пиво. - Польский посланник Гнинский в Москве. -

Толки его с боярами.

Еще не утверждена была польским сеймом острожская

комиссия, как Ханенко извещал польские власти, что соперник его, Дорошенко, согласился втайне с Многогрешным, и оба замышляют

отдать Украину обеих сторон Днепра Турции в качестве

вассального владения. Поляки тотчас известили об этом московское

правительство. В Москве этому доносу не дали полной веры и не

показали к Многогрешному подозрения. Многогрешный сделался

болен. Он внезапно упал на крыльце своего дома и целый час

оставался без языка; его постиг удар, но не смертельный; он

оправился, проболевши некоторое время. Во время своей болезни

он бил челом царю и хлопотал через содействие боярина Матвеева

о том, дабы на случай его кончины даровали наследственное

имение в Черниговском или Стародубском полку его матери, жене, сыну Петру Демьяновичу и прочим детям, <где бы они могли

вести мирное житие>. Скоро после своей челобитной через гонца

Змеева получил он царскую грамоту на просимые маетности и

грамоту цареградского патриарха, снимавшего с него

неблагословение. Разрешение патриарха оживило Многогрешного, который

думал, что внезапная болезнь, постигшая его, была последствием