Ночной зверёк - Дарья Беляева

Их не позвали, а ведь они часть команды. Они думали, что Адрамаут и Мескете все забыли, но Адрамаут и Мескете забыли только их.

В своей комнате они сели на кровать и некоторое время смотрели друг на друга молча. Первой заговорила Эли, она сказала:

— Нас просто кинули.

— С их стороны, — сдержанно согласилась Амти. — Это было не самым честным поступком. Но, думаю, они хотели нас защитить. В конце концов, мы с тобой не то чтобы самые полезные члены нашей маленькой организации.

— Ну, — сказала Эли. — Тем не менее, мы такие же члены…

Тут она издала смешок, и Амти сокрушенно покачала головой.

— Короче, мы такие же, — продолжила Эли. — Как они.

Она соскочила с кровати, включила музыка на магнитофоне. Что-то шумное и модное, чего Амти никогда не понимала. Эли танцевала, а Амти потянулась к блокноту и карандашу, чтобы ее нарисовать. У Эли были плавные, красивые движения, как у животного, желающего привлечь чье-то внимание.

Но ругалась она громко и некрасиво.

— Это же надо! А если они все сдохнут, что делать нам?!

Эли потянулась включить музыку погромче, обнажилась часть бедра между краем ее чулка и юбкой. Эли приподняла ногу, гибким и легким движением схватилась за свою ступню, будто разминаясь перед каким-то акробатическим трюком.

А потом зашипела:

— Интересно, а Аштар знает?!

— Наверное? — предположила Амти. — Этого стоило бы ожидать. Он, в отличии от нас, не такой уж бесполезный. Вернее, он-то очень даже полезный.

Линия за линией появлялась на бумаге, и вот из полного, окончательного ничто проступила Эли с ее разочарованной гримаской, короткой юбкой, плавным движением.

— И что ты думаешь с этим делать? — спросила Эли, блеснув острыми зубками. Амти пришлось дорисовать ее клыкастый ротик, только потом она ответила.

— Ничего. А что мы можем с этим делать? Нас не позвали.

Хриплый, мужской голос в записи орал что-то про предательство и вечное одиночество. Амти вдумчиво кивнула, потом сказала:

— Еще можем страдать. Я уже страдаю.

Глаза Эли блеснули, когда он резво развернулась к Амти, и Амти дорисовала блик на ее радужнице.

— Амти, я ошибалась, это ты у нас девочка из порнушки. Пугливая школьница, которой место в шкафе у какого-нибудь изврата.

— Какая ты сегодня изобретательная, — пожала плечами Амти, давно привыкшая к манере Эли общаться. — И не в шкафе, а в шкафу.

— Да, — задумалась Эли. — Еще в шкафу тебя нужно будет связать, и чтобы ты плакала и была девственницей, хотя ты же и так…

А потом Эли неожиданно остановилась, прижала указательный палец к губам и совсем замерла. Очень удобно, подумала Амти, так ее намного легче зарисовать.

— Точно! — воскликнула Эли, и в глазах ее светился тот нехороший восторг, который, наверное, охватывал и изобретателей оружия массового поражения. — Мы проберемся в школу и спрячемся! И подслушаем, что они говорят!

— Но разве они не расскажут нам сами, если нам нужно будет знать…

Но Эли уже не слушала Амти, она искала фонарик. Амти отложила рисунок, встала.

— Ты не считаешь, что это бездумно и небезопасно?

— Ага.

— Слышала поговорку про то, что приносят многие знания?

— Что?

— Многие печали.

Но как бы Амти ни старалась повлиять на Эли, ее усилия были сравнимы с попытками голыми руками остановить фуру, несущуюся на полной скорости. Внутренние инструкции безопасности велели Амти отступить, когда Эли сказала:

— Та-а-ак.

Это «та-а-ак» могло означать все, что угодно, и Амти не слишком хотелось проверять. Она отдернула юбку, сказала:

— Хорошо, я поняла, ты хочешь узнать что они задумали. Ладно! Я, конечно, не вижу смысла узнавать то, с чем мы никак не можем помочь, но…

— Заткнись, — сказала Эли. — И бери фонарик. Мы придем туда раньше них и затаимся.

Амти вздохнула, но пошла вслед за Эли.

Где-то за два часа до назначенного времени, Амти и Эли пришли в заброшенную школу. До Войны в этой школе учились маленькие Инкарни вроде них. Инкарни, осознавшие себя слишком рано в то время не были предоставлены сами себе. В мирное время до Войны в них видели более стабильных Инкарни, способных сжиться с собственной тьмой. Некоторых из них готовили в качестве шпионов и отправляли в Государство, некоторые из них становились управленцами в самом Дворе. При предыдущем царе воспитание юных Инкарни считалось делом благородным и дикости в школе для маленьких Инкарни, по крайней мере снаружи, было намного меньше, чем во всем остальном Дворе. Когда миры еще не были окончательно отделены друг от друга, Инкарни старались воспитать детей так, чтобы они могли сойти за людей света.

Заброшенная школа напоминала Амти ее собственную, только пришедшую в запустение. Заросший сад окаймлял невысокое, аккуратное здание красного кирпича. Балконы его почти скрылись за потерявшим всякий страх плющом. Стрельчатые своды арок вели во внутренний двор. Интересно, подумала Амти, когда-то в этом саду жили, влюблялись, смеялись такие же Инкарни, как она? Похожи они были еще на людей или уже нет?

Они с Эли прошли мимо качелей, едва держащихся на рассохшихся веревках. Какие-то девочки когда-то, наверное, играли здесь, во дворе, в резиночку или пели считалки. Где теперь все эти Инкарни? Погибли на Войне? Выросли и стали как местные взрослые — безумными тварями?

Игровая площадка и сад, крепкое, красивое здание — школа была так похожа на человеческую, куда люди света отдают своих любимых детей, что Амти стало не по себе.

Она, конечно, знала, что Инкарни не чужды родительскому чувству — взять хотя бы Адрамаута и Мескете, они любят своего детеныша, как любят и люди света. И все же Амти было странно видеть во Дворе нечто настолько нормальное. Никаких клумб с ядовитыми цветами, никаких раскиданных во дворике костей, никаких могилок для маленьких животных, которых замучили эти дети.

Ничего жуткого вообще — красивое, старое здание начала прошлого века, строгое и увитое зеленью, которой раньше явно позволяли меньше буйства. Да словом, ничего особенного кроме того, что здесь обучали не только арифметике, языку и естественным наукам. Здесь учили убивать, обманывать и уничтожать.

Амти и Эли зашли внутрь, и едва переступив порог, Амти почувствовала магическую силу, присущую этому месту. Амти поняла, почему Адрамаут и Мескете выбрали для встречи именно его — когда-то оно очень хорошо защищалось, и остатки этой защиты все еще ощущались в воздухе.

— Мескете говорила, здесь они не могли применять магию и никто в этом месте не мог. Это чтобы детки друг друга не поубивали, наверное, — сказала Эли. — По-моему, здорово. Я бы здесь поучилась. Интересно, какая тут была форма?