Древний Рим. Взлет и падение империи - Саймон Бейкер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тит на время приостановил военные действия. Римский военачальник прекрасно понимал: для того чтобы добиться устойчивости осадных орудий, стянутых к третьей стене, Антониевой крепости и храму, требуется построить гигантские платформы. Возможно, он также полагал, что передышка даст время восставшим еще раз хорошенько подумать о предложении мира, сделанном римлянами, и преимуществах, которые сулила капитуляция. Пока поисковые партии собирали древесину, все больше и больше удаляясь от Иерусалима, кровавые схватки минувших недель сменила психологическая борьба, развернувшаяся между римлянами и мятежниками. Она стала не менее ожесточенной.
Тит решил сыграть гамбит. Ему хотелось продемонстрировать Иоанну и Симону внушающую трепет мощь римской армии. В ходе парада, продлившегося четыре дня, римские легионеры в полном боевом облачении маршировали у стен города. Эти усилия принесли желаемые плоды. В пределах городских стен царили упадок духа и уныние. Парад напомнил иудеям о том, сколь шатко их положение. Дело в том, что в течение последних лет к запасам пищи относились слишком расточительно, и вот теперь они подходили к концу. Тысячам мужчин, женщин и детей грозила голодная смерть. У Иоанна и Симона на демонстрацию силы, устроенную Титом, был готов свой ответ — террор. Дома богачей подвергались разграблению ради краюхи хлеба или пригоршни зерна, а евреев, выказывавших желание оставить город, запугивали и убивали.
В отчаянных поисках пищи иудеи втайне выбирались из города по ночам. Когда их ловили римляне, Тит приказывал в назидание осажденным пытать и распинать несчастных прямо у стен, на глазах оставшихся в городе жителей. Закаленные в битвах, ожесточившиеся римские легионеры, глумясь над пленниками, распинали их в жутких, неестественных позах. Когда при виде столь кошмарного зрелища некоторые из защитников Иерусалима заколебались, Иоанн и Симон сделали свой ход, специально заставив усомнившихся смотреть на обезображенных жертв жестокости римлян, утверждая, что перед ними не пленники, а слабовольные перебежчики, которые, желая мира, переметнулись на сторону захватчиков. Так, беспрестанно накаляясь, шла борьба за умы и сердца тех, кто находился в городе. Затем Тит пустил в ход секретное оружие.
Иосиф снова вышел к стенам города, где, обращаясь к стражникам, прокричал условия мира и призвал их сложить оружие. «Сохраните свою жизнь и жизни простых людей, спасите страну и храм! — воскликнул он. — Неужели еще не ясно, что Господь призрел Рим, а не Иудею? Римляне несокрушимы. Они властелины всего мира и не раз покоряли великие народы. Теперь, когда Иудея стала римской провинцией, сражаться слишком поздно. Попытка стряхнуть ярмо свидетельствует не о любви к свободе, а о безумном желании собственной смерти». Ответом Иосифу были лишь оскорбления, улюлюканье и град камней.
Через семнадцать дней после приостановки военных действий строительство платформ было закончено. Теперь вся мощь римской военной машины была готова обрушиться на третью стену. Блестящая победа римлян была неизбежна. Иоанн Гискальский, однако, придерживался иной точки зрения. Во время передышки он разработал и пустил в действие тайный план. Не покладая рук работая ночью и днем, восставшие выкопали под землей туннель, который вел прямо под огромные платформы. По мере продвижения они крепили стены туннеля деревянными подпорками. Свято веря в то, что с помощью смекалки и изобретательности можно нанести поражение римскому войску, Иоанн с защитниками трудились без устали, пока не сделали подкоп под одну из платформ. Затем Иоанн набил подкоп вязанками хвороста, пропитанного смолой, поджег их и бежал.
Когда пламя охватило хворост, земля неожиданно просела. Огромная платформа вместе с осадными орудиями и их расчетами с грохотом рухнула вниз. Вместе с ней ушел под землю и многодневный тяжкий труд римлян. Вдохновленный примером Иоанна, Симон бросился в отчаянную атаку на оставшиеся платформы. Схватив головни, авангард мятежников рванулся вперед «будто бы навстречу дорогим друзьям, а не заклятым врагам», намереваясь попытаться поджечь оставшиеся осадные орудия и тараны. Когда римляне кинулись спасать драгоценные платформы и сбивать огонь, все больше и больше иудеев, презрев собственные жизни, бросались в бой и принимали смерть — все ради того, чтобы пламя продолжало гореть.
Оценив нанесенный ущерб, римляне пришли в отчаяние. Тит знал, что чем дольше длится военная кампания, тем менее славной покажется достигнутая победа. Величие обретается не только посредством успешных результатов, но и скорости, с которой они достигаются. В создавшемся положении Тит собрал военный совет. Когда поступило предложение пойти на штурм, обрушив на восставших всю мощь римских войск, Тит ответил отказом. Однако восстановление платформ тоже не являлось достойным вариантом. Нехватка древесины приводила к тому, что за ней приходилось ездить за 16 километров, и ничто не могло предотвратить партизанские нападения на поисковые партии. Пора было остановиться на иной тактике, обеспечивавшей относительную безопасность римских войск и скорую капитуляцию города — устроить в Иерусалиме голодный мор.
Масштабность задуманного может служить великолепной иллюстрацией образа мышления римских военачальников. Тит приказал подчиненным возвести вокруг Иерусалима стену, которая накрепко затянула бы удавку на шее города — теперь никто бы не смог выбраться за ее пределы в поисках пищи. Скорость претворения плана в жизнь завораживает: за три дня римские легионеры возвели стену с тринадцатью башнями общей протяженностью в 7 километров. «Браться за простые дела, — сказал Тит, — ниже достоинства Рима». В скорости и качестве выполнения поставленной задачи легион соревновался с легионом, когорта с когортой. Когда Тит верхом на коне осматривал ведущиеся работы, то его взору открывалось, как «.. .простой солдат хотел отличиться перед декури-оном, последний перед центурионом, а этот перед трибуном; честолюбие трибунов побуждало каждого из них искать одобрения предводителей, а соревнование последних вознаграждал Тит».[71] Согласно плану римляне собирались приступить к строительству новых платформ и возобновлению боевых действий, дождавшись момента, когда защитники достаточно ослабеют. По свидетельствам Иосифа, содержащим жуткие факты, вскоре римский военачальник смог увидеть результат своей чудовищной задумки.
По словам очевидцев, одна женщина, обезумев от голода, съела собственного ребенка. Иерусалимские улицы были завалены трупами, а крыши домов, открытые взору римлян, покрывали тела женщин и мужчин, которые ослабели настолько, что были даже не в силах встать, когда римляне пытались соблазнить осажденных, показывая им еду. Непоколебимое желание Иоанна и Симона сражаться до конца восстановило против них даже самых ближайших и верных из последователей. Едва командующий гарнизоном одной из башен по имени Иуда собрал десять человек и прокричал со стены римлянам, что они готовы сдаться, Симон, прежде чем предатели успели перейти от слов к делу, ворвался в башню и перебил их всех. Другие восставшие, сказав, что они идут сражаться с захватчиками, выбирались за стены и сотнями отдавали себя в руки римлян. Однако в плену их ждало страшное открытие. Восставшие на собственном опыте узнавали, что еда порой может быть куда более смертельной, чем голод, от которого они бежали. Вместо того чтобы есть помалу и позволить истощенному организму снова постепенно привыкнуть к пище, они объедались, не зная удержу и меры, и в муках умирали.
Среди тех, на чью долю выпали ужасы осады, было два человека, о которых Иосиф беспокоился больше всего, — его отец и мать. Он узнал, что они живы, но заключены под стражу. Возможно, именно из-за опасений за их жизни Иосиф снова появился у стен, вторично обратившись к восставшим с мольбой о сдаче. На этот раз мятежники не промахнулись. Камень, пущенный со стены, попал Иосифу в голову, и он упал на землю без сознания. Восставшие тут же отправили воинов взять в плен лежащего без чувств предателя, которого они столь страстно хотели получить в свои руки. Однако римляне, обогнав их, добрались до тела первыми и спасли неудачливого парламентера.
На сбор древесины и строительство новых платформ ушел двадцать один день. Прилегающие к Иерусалиму земли являли приметы тяжкой, изнурительной работы: повсюду над дорогами клубилась пыль, и везде виднелись стволы поваленных деревьев. В то время как римляне вкладывали все силы в строительство новых осадных механизмов и платформ, армии Иоанна и Симона держались исключительно благодаря невероятной силе воли. Доведенные до отчаяния усталостью и голодом, они раз за разом поднимались в бой, чтобы помешать приготовлениям римлян. Несмотря на то что подобные стычки заканчивались поражением иудеев, сам факт того, что они продолжали происходить, являлся для иудеев моральной победой.