Любовь из металла - Танит Ли

— Мне не разрешено быть с кем-то еще, — сказала я отчасти для того, чтобы увидеть его реакцию. Могла бы и догадаться. Парень тут же отскочил.

— Дерьмо, херово. Наверно, в твоем случае… Я не знал, что тебе нельзя, ок? Не говори про меня.

— Я не скажу Глае.

Теперь он смотрел с подозрением.

— Ха-ха. Окей. Не говори. — Он искоса поглядел куда-то в пустое пространство. — Ладно, мне надо идти. У меня тренировка — бегаю почти каждый день. Нужно держать себя в форме для моей золотой леди.

Вот такой он, Эндрювэст.

Помимо случая с Эндрювэстом, с последующие дни я стала замечать, как любимцы в основной своей массе начинают общаться друг с другом и даже заводить дружбу. Предположительно, некоторые были друзьями еще до прибытия сюда.

Иногда они пытаются и меня втянуть в свой круг общения. Ты начинал натыкаться на их группы: за барными столиками на площади, в садах за гимнастическими упражнениями, или играющими в баскетбол или теннис, — все атлетически сложены. И в основном привлекательны, некоторые даже красивы, насколько могут быть красивы люди. Но сколько еще лет они смогут оставаться фаворитами у богов? Пятнадцать, тридцать, если им повезло с генетикой, и если они будут придерживаться диет и спортивных программ.

С другой стороны, все это долго не продлится. Если у нас есть хотя бы год, — у нас и наших повелителей, — я буду удивлена. (Меня уже стал посещать повторяющийся кошмар, в котором все небо заполнено ВЛО и фроптерами, взрывами и газом). Даже если этот подземный мир задумывался неприступным.

Еще вероятнее, что нас запечатают, или наши элитные роботы сделают это. Какой силы взрывы они способны выдержать? Мы-то, конечно, выстоим недолго. Или отравят воду, или внедрят вирус.

Эти мысли были (и есть) настолько пугающими, что я заталкивала их в самый дальний угол разума, что, видимо, делали и остальные.

Бывают моменты, когда я верю в то, что власти найдут способы вторгнуться к нам. И если не помрут все, то каждый выживший будет подвергаться допросу в течение лет десяти под усиленной охраной.

Я не проводила много времени с другими питомцами. Мне с этими людьми некомфортно, боюсь увидеть, как в зеркале, себя со стороны. И, кроме того, они действуют мне на нервы. По крайней мере, те, с кем я успела познакомиться. Уверена, есть и другие, которые так же прячутся: вон там скользнула штора в квартире над улицей, вон мелькнула свернувшая за угол фигура, кто-то спрятался за деревьями, — лишь бы избежать столкновений с такими же.

Для рабов у нас очень сладкая жизнь. Даже предписанные некоторым тренировочные программы и режимы питания могут оказаться полезными для них.

Почему он не требовал от меня чего-либо подобного? Я ни по каким меркам не безупречна. Может, ему хотелось бы, чтобы я была похудее или попышнее? (Существуют даже специальные капсулы — тип Венеры или тип Юнис, от и до). Не хотел бы он, чтобы я была способна пробежать милю, или сделать умопомрачительно сальто, или спеть, или исполнить древнегреческий танец?

Его может что-нибудь беспокоить? Или ему я больше нравлюсь с недостатками? Не для того, чтобы принизить меня или усилить свой собственный блеск, но чтобы убедить себя в нашем равенстве — два молодых, сильных, конечных человека, Верлис и Лорен.

Как когда-то представляла себе Джейн (абстрагируясь от неизбежной катастрофы), я пыталась вообразить для себя, каким будет наше будущее через двадцать лет. Ох, он не сможет желать меня так долго; меня выкинут на помойку гораздо раньше. Но если вдруг нет, то мне будет тридцать семь, тридцать восемь… а затем сорок и сорок семь, и сорок восемь, шестьдесят, семьдесят, а потом я умру. Он выглядит примерно на двадцать четыре года. И всегда будет. Но нет. Нет, конечно, не будет он всегда так выглядеть. Он же может менять форму. Он будет «стариться» вместе со мной. Он поседеет, сгорбится, его кожа — серебряная или загорелая — сморщится. Он будет притворяться, будто может передвигаться лишь не спеша. Он все это провернет, еще и получая наслаждение от своей игры. Бог мой…

Все, что он наплел мне про возможность изменить меня — обновить кожу, кости, что-то вроде встроенной системы Омоложения, — это невозможно. Человеческие тела такого не выдержат. Отдельные части — да: искусственное бедро или колено у богатых, замена своих зубов на новые, выращенные. Но не что-то, способное декодировать физический процесс возрастного саморазрушения. Мы знаем это. Ученые пытались и потерпели неудачу. Так что он лжет, или предается мечтам. В любом случае, он больше не поднимал эту тему. Для этого он присылал кого-нибудь другого.

Я виделась с ним шесть раз с первой встречи здесь, включая последний вызов через Зои и Лили, которые нашли меня в снегах.

Под «виделась» я имею в виду личные встречи, наедине. (Могу ли я отметить что-то, касательно этих встреч? Да ничего нового. Мы занимаемся любовью. Трахаемся. Почти не разговариваем. А что тут скажешь? Я… нет, ничего примечательного).

Однако, несколько раз я наблюдала его издалека, в нижнем городе. Он всегда был один.

Кое-кого из остальных я тоже видела. Би Си в саду на крыше дома прогуливался всего с одной стройной черной женщиной, беседовал с ней. Шина с тремя мужчинами на пробежке в парке с водопадом, — их частенько видела из своего окна. Должно быть, она сдерживала свою собственную скорость бега, чтобы остальные поспевали за ней, но все же бежали они довольно быстро. Они гоняли с ней, сияя улыбками, запыхавшиеся и радостные, как собаки. Айрису я видела в одиночестве — подобие фиолетовых сумерек, клубящихся в верхних слоях «воздуха», черный столб с классическим лицом и развевающимися волосами, она кружила в подобии танца среди вечерних летучих мышей. Нередко я видела, как четверо мускулистых молодых мужчин в костюмах-однушках несут Копперфилда в портшезе, смеясь и перебрасываясь шутками между собой и с ним. Голдхоука и Кикс я не видела, хотя однажды, после знакомства с Эндрювестом, я слышала, как в кафе несколько их подопечных с энтузиазмом их обсуждали.

За пределами города я тоже их видела. Дважды.

Это случилось после того, как я начала выбираться в горы. Однажды днем в небе неожиданно проплыл медный диск. Блестя на солнце, он походил на одну их огненных колесниц в Библии Деда. Диск нырнул за сосны. Где-то там находятся другие входы в подземный город. Кто это был? Копперфилд или Шина? В другой раз над пиками сгустились настоящие сумерки. Я стояла на возвышении и снова, будто ниоткуда, с неба спустились черный столб, серебряный воздушный змей и золотое колесо. Я не осталась подождать, чтобы увидеть, где они приземлятся. Я поспешила назад и вмиг спустилась, напуганная давно известным, напуганная очередным подтверждением.