Пустыня смерти - Лэрри Макмуртри

— Очень даже неплохо побывать в Санта-Фе, — ласково обратился генерал Ллойд к двум парням, — горный воздух там хорош для легких.

— Так точно, сэр, — кратко ответил Гас и подумал, а надо ли отдавать честь генералу — уже совсем стемнело и приветствие он вряд ли заметит.

Калл не успел промолвить и полслова — он лишь собирался ответить как-то повежливее, когда Гас выпалил эти слова, а генерал Ллойд уже передумал и решил, что ему не следует находиться поблизости от трупа, который заворачивают в брезент от фургона. Его преследовала навязчивая мысль, что вот так и он вскоре умрет и его завернут в такой же брезент. Эта мысль так обожгла генерала Ллойда, что он повернулся и заковылял к своей пролетке, к своему слуге Пиди и к своей драгоценной бутылке. А еще он подумал, а не послать ли потом Пиди, чтобы он приволок к нему проститутку.

В старые времена в Новом Орлеане всегда было навалом привлекательных и охочих до развлечений молоденьких креолок, и он надеялся, что такие же, возможно, еще остались в Санта-Фе. Он знал, что этот город расположен высоко в горах; считалось, что разреженный горный воздух благоприятно сказывается на характере и внешнем виде женщин. Кто знает, может, в Санта-Фе он повстречает молоденькую красавицу и женится на ней. В таком случае ему будет наплевать на утерянные награды и на то, что никто не считается с ним и не приглашает на переговоры.

А пока они только подошли к Бразосу, и единственные женщины у них — грубые лагерные шлюхи. Но он все равно подумал, что стоит послать Пиди выбрать какую-нибудь из них и привести к нему. Может, тогда с ее помощью он и сможет поспать.

Калл и Гас старались не думать о расправе над Фолконером. Они даже не предполагали, что военная служба чревата подобным чрезвычайным риском. Увиденное настолько сильно взволновало их, что они долго возились, заворачивая тело Фолконера в грубый саван — прежде им не доводилось хоронить кого-нибудь. Увидев, что генерал Ллойд заковылял от них, Гас почуял недоброе. Если за отказ отдать индейцу великолепное ружье последовал расстрел на месте, то какое же наказание будет за то, что они не отдали честь генералу, подумал он.

— Мы не поприветствовали его. А что если он нас за это повесит? — встревожился Гас.

А еще он подумал, что, видимо, допустил серьезное нарушение воинской дисциплины всего через несколько минут после того, как его произвели в капралы.

Калл в это время все еще ломал голову, пытаясь докопаться до причины казни Фолконера. Калеб Кобб, убивая его, не привел никаких доводов. Не говоря ни слова, он просто выхватил пистолет и всадил капитану пулю в лоб. Конечно же, Фолконер не исполнил приказание, но все же он как-никак капитан. Вряд ли он думал, что отказ подарить дорогое оружие индейцу повлечет за собой расстрел на месте. Вот если бы Калеб разъяснил ему, что дело принимает серьезный оборот и что в результате встает вопрос жизни или смерти, то капитан Фолконер вне всякого сомнения отдал бы это злополучное ружье. Но Калеб даже не дал ему возможности изложить свои доводы. Еще Калл подумал о том, что прежде чем казнить капитана рейнджеров, его следовало бы каким-то образом судить. Он расспросит обо всем этом Длинноногого, как только встретится с ним.

— Думаю, что нам все же следовало отдать ему честь, — снова заговорил Гас.

С приближением темноты и окончанием похорон их оплошность все больше занимала его мысли.

— Кончай трепаться! — рявкнул на него Калл. — Я, к примеру, даже понятия не имею, как отдавать честь. Лучше помоги мне поднять этот край брезента. Если его не подвернуть, покойник того и гляди вывалится.

14

В полночь начался дождь и лил до самого рассвета, а после короткого затишья разошелся снова и продолжался весь день напролет. Калл и Гас скрючились под повозкой, надеясь хоть немного поспать, но вскоре туда полилась вода и их надеждам не суждено было сбыться. У Гаса из головы не выходило недоуменное выражение лица Фолконера в тот момент, когда Калеб Кобб целился в него из пистолета. Гас беспрестанно говорил об этом Каллу, пока тому не надоело и он не рявкнул на него, требуя заткнуться.

— Догадываюсь, почему он был в недоумении, — предположил Калл. — Да мы все обалдели. Кто же мог ожидать, что человека убьют просто так, чтобы ублажить поганого индейца.

— А я сомневаюсь, чтобы Длинноногий тоже обалдел, — сказал Гас. — Его не так-то просто озадачить.

Калл обрадовался, когда подошла их очередь заступать в сторожевое охранение. Когда стоишь на посту, пропадает всякая охота спать в грязной луже.

В разгар утра Бразос стал непреодолимым — дожди лили три дня подряд и в результате уровень воды в реке мог упасть лишь через три сухих дня, а за это время дисциплина в отряде окончательно расшатается.

После расстрела Фолконера рейнджеры стали припоминать рассказы, услышанные ранее или придуманные ими, о жестоком обращении Калеба Кобба с подчиненными. Верзила Билл Колеман вспомнил, как кто-то рассказывал ему, что Калеб однажды повесил сразу шесть человек, когда командовал пиратским судном на море. Вся вина этих бедолаг, как припомнил Верзила Билл, заключалась в том, что они дорвались до грога и напились в стельку.

— А я слышал, что их было четверо, — заметил Черныш Слайделл.

— Какая разница, он повесил сразу несколько человек только за то, что они надрались до чертиков, — проговорил Верзила Билл.

Днем группа выделенных охотников обследовала южный берег Бразоса, надеясь, что хоть несколько бизонов из многотысячного стада удастся отыскать, но безрезультатно. Там не нашлось ни единого бизона, даже ни одного оленя или дикой свиньи. Тогда Калеб приказал забить трех волов, но мясо у них оказалось жестким и жилистым, что еще больше усилило недовольство.

— Мы могли бы питаться бизоньей печенкой каждый вечер, — жаловался Джонни Картидж. — Я слышал, что и горбы у них очень вкусны.

— Нет, бизоний горб жирноват, — возразил Длинноногий. — Я обычно вырезал у них только печень и язык.

Так Гас Маккрае впервые узнал, что, оказывается, можно есть и языки.

— Язык? — удивился он. — Я бы не стал есть язык, будь он хоть бизоний.

— Тогда я вырежу его у тебя, — ухмыльнулся Длинноногий. — По вкусу бизоний язык может поспорить с мясом скунса, а скунс довольно-таки неплох, если его посолить покруче.

— А что начнется в отряде, если полковник совсем сдуреет? — поинтересовался Калл.

Ему все казалось, что Калеб Кобб, возможно, спятил. Его неожиданное повышение в чине лишь за то, что он защитился от неминуемой смерти, может, и было причудой Калеба, как, впрочем, и казнь Фолконера. Во время долгих дождливых вечеров рейнджеры, сгрудившиеся около костров и подсушивающие там намокшие штаны, размышляли насчет неожиданных выходок Калеба Кобба.