Гордость и гордыня - Джейн Остин

Ее старшая дочь попыталась умерить бурность этих восторгов, обратив ее мысли на то, в каком неоплатном долгу они перед мистером Гардинером.

— Ведь таким счастливым исходом, — добавила Джейн, — мы во многом обязаны его доброте. Мы с Элизабет полагаем, что он связал себя обещанием помочь мистеру Уикхему деньгами.

— A как же иначе! — воскликнула ее маменька. — Кому сделать это, как не ее родному дяде? Не будь у него семьи, так все его деньги, знаете ли, получила бы я и мои девочки. И он ведь в первый раз потратился на нас, если не считать подарка-другого. Ох! До чего же я счастлива! Еще немножко, и у меня будет замужняя дочь. Миссис Уикхем! Как бесподобно это звучит! И ведь ей всего шестнадцать сровнялось в прошлом июне. Душечка Джейн, я в таком треволнении, что не могу писать. Лучше я подиктую тебе. A о деньгах поговорю с вашим папенькой после. Но заказать платья нужно сейчас же!

Затем она отдалась мыслям о муслине, батисте, набивных ситцах и вскоре надиктовала бы очень большие заказы, если бы Джейн не уговорила ее — хотя и с большим трудом — подождать, пока мистер Беннет не освободится, чтобы можно было посоветоваться с ним. Один день отсрочки ничего не изменит, заметила она, а ее маменька была столь счастлива, что обычное упрямство ей несколько изменило. Тем более что у нее в голове уже теснились новые планы.

— Я поеду в Меритон, вот только оденусь, — объявила она, — и расскажу эти чудесные, чудесные новости сестрице Филипс. А на обратном пути заеду к леди Лукас и миссис Лонг. Китти, сбегай распорядись, чтобы заложили карету. Мне будет куда как полезно подышать свежим воздухом. Девочки, есть у вас для меня какие-нибудь поручения в Меритоне? A, вот и Хилл! Голубушка Хилл, вы слышали чудесную новость? Мисс Лидия выходит замуж, и вы все получите большую чашу пунша, чтобы повеселиться на ее свадьбе.

Миссис Хилл не замедлила выразить свою радость. Элизабет вместе с остальными выслушала ее поздравления, а затем, измученная этими глупостями, укрылась у себя в спальне, чтобы поразмыслить без помех.

Положение бедной Лидии в самом лучшем случае было достаточно скверным. Однако следовало благодарить судьбу, что оно не оказалось много хуже. И хотя взгляд в будущее не сулил ее сестре ни прочного счастья, ни благоденствия, оглядываясь на то, чего они все страшились лишь два часа назад, Элизабет сполна оценила все стороны выпавшей им удачи.

Глава 50

Мистер Беннет и до этого времени часто жалел, что тратил весь свой доход, а не откладывал ежегодно какую-то сумму, чтобы лучше обеспечить своих дочерей и жену, если она его переживет. Теперь же сожалел об этом еще больше. Исполни он свой долг в этом отношении, Лидия не оказалась бы обязанной своему дяде спасением чести и доброго имени в той мере, в какой еще можно было купить их для нее. И удовлетворение от того, что у одного из самых негодных молодых людей в Великобритании все-таки удалось вырвать согласие стать ее мужем, по праву принадлежало бы ему. Его серьезно удручало, что столь ничтожная победа была достигнута всецело из средств его шурина. И он твердо решил узнать, если удастся, размер его трат и как можно скорее возместить их.

Когда мистер Беннет только-только женился, ему казалось, что экономить нет нужды, так как, конечно же, у них родится сын. Едва этот сын достигнет совершеннолетия, с его согласия он сможет по закону отменить майорат, а тогда ни его вдова, ни младшие дети не будут ни в чем нуждаться. Одна за другой на свет появились пять дочерей, однако сын заставлял себя ждать. Миссис Беннет еще долго после рождения Лидии не сомневалась, что он все-таки родится. Когда же от этой надежды пришлось отказаться, откладывать деньги было уже поздно. Миссис Беннет понятия не имела о бережливости, и только дух независимости ее мужа мешал им жить не по средствам.

Пять тысяч фунтов были закреплены за миссис Беннет и их детьми брачным контрактом. Но в какой пропорции поделить предназначенную им сумму между дочерьми, определяли родители. В отношении Лидии этот вопрос требовалось решить незамедлительно, и мистер Беннет без колебаний согласился на предложенные ему условия. C благодарным признанием доброты своего шурина, но в совершенно ясных выражениях он изъявил на бумаге свое полное одобрение всему, что тот сделал, и готовность выполнить все данные за него обещания. Он никак не предполагал, что Уикхема удастся уговорить жениться на Лидии ценой столь малых затрат. Ведь на выплачиваемой им ежегодно сотне он терял не более десяти фунтов, так как расходы на нее, включая карманные деньги и деньги, которые постоянно совала ей маменька, составляли в год лишь немногим меньше ста фунтов.

Другой приятной неожиданностью явились то, что, насколько позволяли подобные обстоятельства, достигнуто это было почти без усилий с его стороны. Когда первые приступы гнева, толкнувшие его отправиться на поиски Лидии, поулеглись, к нему, естественно, вернулась его обычная лень.

Письмо мистеру Гардинеру было отправлено очень скоро, так как мистер Беннет медлил лишь перед тем, как взяться за дело, но, взявшись, выполнял его быстро. Он просил сообщить ему подробности того, чем был обязан шурину, но так сердился на Лидию, что ничего не попросил ей передать.

Добрая весть быстро облетела весь дом, а затем с пропорциональной быстротой — всю округу, и друзья семьи перенесли ее с подобающей философичностью. Бесспорно, для светских бесед было бы много выгоднее, если бы мисс Лидию Беннет силой вернули домой или, что было бы еще лучше, спрятали от света на какой-нибудь уединенной ферме. Однако о ее замужестве тоже можно было потолковать всласть, да и добросердечные пожелания ей в ее злосчастье, на которые все старые меритонские сплетницы прежде не скупились, при таком обороте дела сохранили тот же дух — ведь с подобным мужем ей, разумеется, была уготована самая тяжкая судьба.

Миссис Беннет не спускалась вниз целых две недели, но в этот счастливейший день она вновь заняла свое место во главе стола и угнетающе ликовала. Ее торжество не омрачала даже тень стыда. Замужество дочери, заветнейшее желание ее сердца с той поры, как Джейн исполнилось шестнадцать, теперь должно было вот-вот свершиться, и она была способна думать и говорить лишь о таких атрибутах светских браков, как дорогие материи, новые экипажи и прислуга. Она придирчиво перечисляла все окрестные усадьбы, прикидывая, какая больше подойдет ее доченьке, и не зная, да и не задумываясь о том, каким доходом будут располагать молодожены, большинство отвергала, как недостаточно завидные или не слишком обширные.

— Хэй-Парк, пожалуй, будет неплох, — говорила она, — если Голдинги оттуда съедут; а то большой дом в Стоуке, будь там гостиная пошире, но от нас до Эшворта слишком далеко! Я не вынесу, если меня с ней будут разделять десять миль. A что до Палвис-Лоджа, так чердаки там ужасные.

— Супруг позволял ей болтать без умолку, пока в столовой были слуги. Но едва они удалились, как он сказал ей:

— Миссис Беннет, прежде чем вы снимете для ваших сына и дочери любой из этих домов или их все, нам следует понять друг друга. Есть дом, в который доступ им закрыт. Я не стану потакать легкомыслию обоих, принимая их в Лонгборне.

Последовал долгий спор, но мистер Беннет твердо стоял на своем, а потому вскоре завязался еще один, и миссис Беннет с изумлением и ужасом узнала, что ее супруг не даст дочери ни единой гинеи на покупку гардероба, приличного ее новому положению замужней дамы. Он утверждал, что она не получит от него ни единого знака родительской любви, каким бы ни был повод. Миссис Беннет просто не могла этого понять. В ее голове не укладывалось, как он в своем гневе мог дойти до того, чтобы отказать дочери в том, без чего ее брак будет выглядеть как бы не состоявшимся. Она всеми фибрами души ощущала, какую страшную тень отсутствие новых туалетов бросит на бракосочетание Лидии, и нисколько не стыдилась ее бегства и того, что она прожила с Уикхемом две недели до этого бракосочетания.

Элизабет уже глубоко сожалела, что в минуту горя и растерянности призналась мистеру Дарси в своих опасениях за сестру. Если брак Лидии вот-вот придаст бегству надлежащее завершение, появлялась надежда скрыть его неблагоприятное начало от всех, кто не был в него посвящен.

Она не опасалась, что он кому-нибудь проговорится. Не было человека, чьей сдержанности она доверяла бы более, но в то же время не было никого, чья осведомленность об эскападе ее сестры причиняла бы ей больше страданий. Однако не из-за того, чем это грозило ей самой. Будь брак Лидии заключен по всем правилам приличия и благопристойности, мистер Дарси все равно не захотел бы породниться с семьей, прошлые возражения против которой теперь усугубляло их новое родство с человеком, вызывающим у него столь заслуженное презрение.

Она не сомневалась, что эта новая родственная связь заставит его отшатнуться. Желание заслужить ее расположение, в которое он заставил ее поверить в Дербишире, не могло выдержать подобного удара, это было очевидно. Она чувствовала себя униженной, она горевала, она раскаивалась, хотя сама не понимала в чем. Она не хотела лишаться его пылкого чувства к ней — теперь, когда уже больше не могла ни на что надеяться. Она хотела хоть что-нибудь узнать о нем — теперь, когда это уже не представлялось возможным. Она больше не сомневалась, что могла бы найти с ним счастье — теперь, когда им вряд ли предстояло встретиться еще раз.