За день до полуночи - Стивен Хантер

– Он хороший человек? – поинтересовалась Бин.

– Да, малышка, он очень хороший человек.

– А он приведет папу назад ко мне?

– Да, сладкая моя, обещаю тебе, он приведет. – Акли посмотрел в ясные, чистые глаза девочки. – Обещаю тебе, он приведет твоего папу к тебе.

21.00

В трубке слышались только гудки.

– Алло? – Наконец-то!

Сердце Григория чуть не выскочило из груди. Ее голос звучал для него прекрасной музыкой, так сильно он хотел услышать его. Сначала Григорий просто ошалел, не в силах вымолвить ни слова, но затем взял себя в руки и закричал:

– Молли, о Молли, это ты, слава Господу, это ты!

То, что он услышал в ответ, было просто замечательным.

– Ох, Боже, Григорий, дорогой, я уже начала бояться, что потеряла тебя и ты больше никогда не позвонишь! Григорий, я все узнала! Ты не поверишь, что творится, Григорий. Это просто невероятно, я все тебе расскажу.

– Молли, что это? Пожалуйста, скажи мне сейчас. Я должен знать.

– Григорий, ты о таком и мечтать не мог. Ты не только спасешь свою карьеру, но и шагнешь еще выше. Это невероятно. Я все для тебя узнала. Ты где?

Григорий находился в очередном баре на Четырнадцатой улице, в этом районе осталось всего несколько подобных заведений, которые он еще не обошел.

– Гм, я в Джорджтауне, – солгал он.

– Как быстро ты сможешь доехать? У меня документы, фотографии, отчеты. Боже, ты не поверишь. Это происходит прямо сейчас, в штате Мэриленд. Это касается… послушай, дорогой, приезжай как можно быстрее.

– Считай, что я уже у тебя. Ох, Молли, Молли, я люблю тебя, ты знаешь? Я люблю тебя, я так тебе благодарен.

Светясь от радости, Григорий выскочил из бара. Вечерний воздух был чистым и свежим, он пах триумфом. Ему срочно требовалось выпить, чтобы отметить это дело. Григорий огляделся и увидел невдалеке открытый винный магазин, но когда он подбежал к нему и влетел в сверкающее помещение, то обнаружил, что у него осталось всего три доллара.

– Мне надо водки. Сколько стоит бутылка?

– Самая лучшая русская, «Столичная», – ответил продавец, – четыре доллара двадцать пять центов. «Абсолют» – пять с половиной долларов. Есть еще…

В конечном итоге Григорий, как и утром, купил американскую «Водка-сити», которая, как он обнаружил тут же на улице, была не крепче пощечины слабой женщины и отнюдь не укрепляла его огромную радость.

Ладно, не имеет значения. Любая водка лучше, чем отсутствие водки. Пока Григорий бежал к машине, он еще несколько раз приложился к бутылке. К стеклу машины была прилеплена штрафная квитанция за неправильную парковку, но Григорий просто скомкал ее и швырнул на землю. Забравшись в машину, он направился в сторону Александрии.

Через двадцать минут, в течение которых Григорий еще несколько раз хлебнул из бутылки, он был на стоянке возле дома Молли. Сегодня утром он покинул эту стоянку в темноте, в темноте и вернулся. Круг замкнулся. От отчаяния к триумфу – вот каким был этот круг, вот к чему привели его ум и ловкость. Он сунул водку в карман пальто, вбежал в подъезд, поднялся на лифте и буквально подлетел к двери.

Он постучал.

Молли рывком распахнула дверь.

– Григорий!

Боже, что за прекрасная женщина! На Молли было ее обычное домашнее платье в гавайском стиле, но благодаря массивным плечам она походила на профессионального футболиста. Щедрые синие тени на глазах, волосы начесаны и аккуратно уложены, на коренастых ногах открытые домашние туфли на высоком каблуке и с золочеными ремешками, ногти на ногах покрыты розовым лаком.

– Я хотела получше выглядеть сегодня вечером, – сказала она.

– Тебе это удалось, моя дорогая. Да, удалось, сейчас ты просто великолепна.

Молли за руку потащила Григория в комнату. Его охватило страстное желание, сердце колотилось, как метроном, член торчал, словно ракета SS-24, и готов был взорваться. В гостиной горели свечи, царствовал полумрак, стол был накрыт для ужина, на столе Григорий заметил бутылку вина.

– Думаю, нам есть что отметить, – заметила Молли.

– Конечно. Отметим. Ведь я теперь никуда не уеду!

– Садись, дорогой. Налить тебе шампанского?

– Шампанского! Да! Боже, как чудесно! – Он-то знал, что водка и шампанское вместе имеют потрясающий эффект.

Григорий уселся в большое, легкое кресло. Молли подошла к нему с бутылкой шампанского.

– Пожалуйста, дорогая, я тебя внимательно слушаю, – поторопил ее Григорий.

Он весь светился в ожидании желанного момента.

Молли устроилась напротив него.

– Послушай, Григорий, есть одна маленькая деталь, которую я сообщу тебе, прежде чем начну свой рассказ. Одна ма-асенькая деталь, – по-детски протянула Молли, изобразив на своем пухлом личике что-то глуповатое и ребяческое. – Только, пожалуйста, не сердись на меня.

– Я все тебе прощаю. Отпускаю все твои грехи. Ты не можешь сделать ничего плохого. Ты ангел, дорогая, ты просто святая. – Григорий взял ее на удивление тонкую руку и посмотрел ей прямо в глаза. Странно, он как-то раньше не замечал, что у нее совсем нет скул, лицо Молли было похоже на белую подушку с глазами.

– Но ко всему этому я еще специальный агент отдела контрразведки ФБР.

Она улыбнулась. Григорий посчитал ее слова забавной шуткой.

– Ох, ну ты даешь, Молли. – Он рассмеялся, но тут только до него дошло, что в комнате полумрак лишь по той причине, что здесь еще полно людей. Люди в костюмах быстро обступили Григория, что повергло его в шок. В комнате зажегся свет, из спальни вышел еще один агент и задул свечи. Несколько агентов появились из стенных шкафов и из ванной. Трагическая сцена, как в театре, когда пьеса закончена, зажегся свет, и ты понимаешь, что сидишь всего-навсего в старом здании театра.

Молли встала.

– Отлично, Ник, – бросила она, – он полностью в твоем распоряжении. – Молли повернулась к Григорию. – Извини, дорогой, жизнь иногда бывает очень суровой. Ты очень хороший парень, но, Боже мой, ты же грязный шпион.

Молли скрылась в спальне, а перед Григорием уселся мужчина средних лет.

– Итак, – начал незнакомец, – вот мы наконец и встретились, Григорий Иванович Арбатов. Меня зовут Махони. Ник Махони. Я уже два года не спускаю с тебя глаз. Согласись, разве Молли не прелесть? Она одна из лучших. На самом деле хороша, да?

– Я… я…

– Послушай, старина Грег. У нас возникла проблема.

Ошеломленный Григорий тупо глядел на Махони.

– Могу я выпить?

– Извини, Грег, но ты нужен нам трезвым. Ох, Господи, ты действительно нужен нам трезвым.

Григорий продолжал молча смотреть на собеседника.

– Грег, у нас серьезные неприятности, очень серьезные.

Махони посмотрел на часы.

– Ты когда-нибудь слышал о человеке по имени Аркадий Пашин?

– Я…

– Конечно, слышал. В данный момент Аркадий Пашин является самым могущественным человеком в мире. Он сидит в американской ракетной шахте в пятидесяти милях от Вашингтона и собирается начать третью мировую войну. Он хочет запустить птичку, что будет началом последнего танца. Вместе с ним находятся спецназовцы, ты слышал о спецназе?

Григорий сглотнул слюну.

– Штурмовики. Головорезы. Герои. Говорят, они самые лучшие убийцы. Но почему?

– Совершенно очевидно, – дальше развивал свою мысль Ник, – что он пытается вынудить твою страну нанести первый ядерный удар, пока еще между нашими странами сохраняется ядерный паритет. Он собирается запустить нашу ракету с десятью ядерными боеголовками, нацеленными на ваши командные пункты и сеть управления, и он прекрасно понимает, что в ответ Советы тут же ударят по Америке. Вот тебе и третья мировая война. Пашин осознает, что никогда не смог бы добиться этого от Политбюро, поэтому делает все сам, понимаешь? Представляешь себе? Я имею в виду смекалку этого парня.

Григорий молчал. Да, это было похоже на Пашина.

– А ты слышал об обществе под названием «Память»?

– «Память» – повторил Григорий. – Фанатики. Они ненавидят Горбачева, гласность и вообще все новое, мечтают вернуть сталинские времена. Да, они всех нас держат в страхе.

– Да, так вот, похоже, этот Пашин один из его ведущих членов. Сейчас там, в Саут Маунтин, примерно восемьсот наших самых лучших парней, они пытаются помешать Пашину, но времени очень мало…

– Но если вы нанесете ответный удар, то это будет конец света, – ужаснулся Григорий.

– Вот именно, – натужно усмехнулся Ник Махони. – Однако наши стратеги считают, что здесь кроется что-то еще. Для товарища Пашина недостаточно вынудить твою страну к ядерному удару по Америке, он должен сделать что-то еще, чтобы обеспечить преимущество на семь-девять минут – с момента пуска ваших ракет и до взрыва. Так что, когда вылетят наши ракеты, их полет не будет скоординированным, будет потеряно всякое управление. Черт побери, приятель, наши ракеты могут вообще не взлететь. Ты когда-нибудь слышал о доктрине, называемой «обезглавливание»?