Школа террористов - Иван Черных

- ...Как долетел? Очень устал? - участливо спрашивал Иона Георгиевич, похлопывая гостя по широкой спине. - Приводи себя в порядок и пойдем расслабляться. Я тоже только что прилетел. В самолете жарче, чем в сауне, вспотел, как мышонок...

Генерал разместился в номере Альбины, рядом со мной. Это хорошо: открытая балконная дверь позволяет слышать его густой баритон, напевающий веселую мелодию: "Пан поручик, вашу дочку капитан обидел..."

Вышел он в коридор минут через пятнадцать в легких спортивных брюках, в белоснежной футболке, довольный и улыбающийся, всем своим видом показывая готовность на любовь и подвиг.

Я стоял в коридоре, поджидая Хозяина, чтобы выяснить его планы на дальнейшее. Генерал подошел ко мне игривой походкой двадцатилетнего удальца и изрек многозначительно:

- Вот теперь можно отдохнуть и покуражиться. Как наша прекрасная сауна ещё функционирует? - Его плутовато поблескивающие глаза будто уже видели обнаженные девичьи тела, красивые руки, ласкающие нежными пальцами его начинающие дрябнуть члены.

- У нас все функционирует, - опередил меня появившийся из своего номера Иона Георгиевич. - Если не проголодался, можно начать и с сауны.

- Для аппетита и для стимула, - захохотал генерал, довольный своей остротой.

У входа в "стимулятор" нас поджидал Мирча, подобострастно вытянувшийся, как солдат-первогодок перед грозным начальником.

Как и в прошлый раз сауна была с девицами, выполнявшими вначале массаж веником и пальцами. "Врачевания" перемежались с купаньем в бассейне, поцелуи запивались шампанским.

После омовения все отправились в ресторан. Михаил Михайлович, не очень-то воздерживавшийся от коньяка и шампанского в сауне, изрядно захмелел и раскис совсем. Его пассия длинноногая крашеная блондинка подтрунивала над ним и настойчиво напрашивалась в номер, желая остаться ночевать. Я серьезно обеспокоился, что она сорвет мои планы и не даст поговорить президенту с кагэбешником о деле. А завтра у них могут быть другие планы, и они обсудят все проблемы не в номере, а где-нибудь на природе, и я ничего не узнаю.

Но на то Петрунеску и был президентом, чтобы держать ситуацию под контролем и вовремя сказать: "Стоп!". Около двенадцати ночи он скомандовал по военному: "Отбой!", и Мирча повел девиц к машине, ожидавшей их у подъезда.

Иона Георгиевич пригласил гостя к себе в номер. Я проводил их и, пожелав спокойной ночи, спустился в холл, чтобы перекинуться парой слов с Мирчей и выяснить, кто его прислал сюда и зачем. Не за мной ли его снова приставили следить?..

Он прощально помахал визжавшим в машине девицам и стал торопливо подниматься по ступенькам на второй этаж.

- Надо было оставить хоть одну на двоих, - пошутил я. - Все равно нам с тобой до утра здесь бодрствовать.

- Я и так еле отвязался от этих кобылиц. - Мирча открыл дверь своего номера.

Я хотел пойти за ним.

- Давай чайку хлебнем вместе.

- Какой там чай! - не согласился Мирча. - Босс в любую минуту может вызвать.

- При чем здесь ты? Тебя прислали следить за порядком на вилле, а у босса свои помощники, - намеренно я зацепил самолюбие нового верноподданного.

- Ничего подобного. Конрад приказал мне охранять босса, а не виллу. Мирча захлопнул за собой дверь.

То, что мне нужно было, я выяснил. А вот почему Мирча торопился?.. Правда, мне это очень кстати: каждая фраза босса и генерала могут иметь неоценимое значение.

Быстро захожу в свой номер, закрываюсь и достаю элктробритву. Вставляю вилку в розетку, нажимаю на рычажок и перевожу его в крайнее положение. Ножи взвизгнули и затихли, а изнутри послышалось слабое бульканье, словно кто-то наливал в корпус бритвы воду.

- ... За хорошую весть, - узнал я несколько измененный то ли акустикой, то ли прибором голос Ионы Георгиевича, - и за тебя, друга нашей Молдовы.

Звон стекла, сопенье и чавканье. Отличную подслушивающую технику придумали наши конструкторы. Обыкновенная электробритва, а в ней и телефон, и записывающее устройство. Только как передать пленку? Донич так и не вышел на связь со мной, мне тоже отлучится никак нельзя.

- Только зря вы торопитесь с Приднестровьем и Гагаузией. Пуго может опередить нас.

- А ты уверен, что Горбачев не рискнет без них на введение чрезвычайного положения?

- У Горбуна не хватит ни смелости, ни решительности пойти на это. Военных министров он боится больше демократов и без них станет сговорчивым.

Снова забулькало. Сколько они уже выпили? И генерал, казалось, лыка не вяжет, а рассуждает яснее иного трезвого...

- Если надо, могу ещё пяток, десяток подкинуть ребят. Для надежности, - предложил Иона Георгиевич. - Оторви да брось хлопцы. Лучшие самбисты и каратисты, не говоря уже о владении оружием. Когда им надо убыть?

- В понедельник. Следующим за мной рейсом. Там их встретят и разместят где надо. А о количестве завтра после встречи с Косташем решим... Хватит, давай лучше чайку сообрази.

- Можно и чайку. - Из крана зажурчала вода. - Не нравится мне эта мышиная возня. И Горбачев ваш не нравится. Какой из него политик, если он в своем доме порядок не может навести... А не получится так, что устранение Крючкова и Пуго явится поводом для прихода к власти нового Сталина?

- Не получится. Все продумано и предусмотрено. Только дай надежных ребят...

- Когда ваши генералы планируют ввести чрезвычайное положение?

- Думаю, не раньше сентября. Во всяком случае, до подписания договора с союзными республиками, которое, конечно же не состоится, повода для этого нет.

- Вот и чаек закипел. Тебе с жасмином или мятой?

- Сделай чистый индийский.

- Зря. Жасмин и мята способствуют быстрейшему очищению крови от спиртного.

- Зачем же тогда пить? - рассмеялся генерал. - Кстати, налей ещё по капле. К чаю...

Они пили и повели разговор на чисто семейные темы. У генерала, узнал я, двое детей: сын - старший лейтенант, дочь заканчивает университет и уже успела выскочить за сокурсника замуж; приходится обоим помогать. Иона Георгиевич сожалел, что Альбина никак не может сделать выбор, и он беспокоится за её будущее.

Закончив чаепитие, они тепло распрощались, и Михаил Михайлович ушел в свой номер. В комнате Ионы Георгиевича погас свет. Я выключил радиоприемник. Новости, привезенные генералом из Москвы, взбудоражили меня и призывали к немедленному действию: надо предупредить о готовящемся покушении, которое может привести к непредвиденным последствиям. Но что я мог предпринять в моем положении? Даже если удастся благополучно выбраться с виллы, на что мало надежды, до населенных пунктов отсюда не менее двадцати километров. На попутный транспорт в такое время рассчитывать не приходится, а пешком, даже марафонским бегом, я доберусь только к утру. И удастся ли связаться с Токаревым, тоже гарантии нет. Придется ждать утра утро вечера мудренее.

Я ещё долго лежал с открытыми глазами, думая о предательской роли кагэбешного генерала, сумевшего пробраться в святая святых нашего государства, можно сказать в самое сердце, и ставшего на путь измены. Что его заставило пойти на это? И кому он продался?! Гангстеру и террористу Петрунеску, торгующему оружием, или другим убийцам в Москве, для которых чужды понятия родина, благородство, честь и жалость? По поведению Петрунеску и из обрывков его разговоров я понял, что он в любой момент готов оставить свою "прекрасную Молдову" и скрыться с награбленным за границей. И дочь вырастил себе подобную... А генерал куда намеревается бежать? Кому и где он нужен?.. Угораздило же меня попасть в эту стаю двуногих хищников...

Утром Петрунеску кому-то позвонил и сказал всего лишь два слова: "Мы ждем".

В одиннадцатом часу на вилле появился длинный черный лимузин - на таких в Москве разъезжают правительственные чиновники, - в сопровождении двух "Мерседесов", тоже черных, служебных, и Иона Георгиевич с Михаилом Михайловичем сели в лимузин без своих телохранителей и укатили в неизвестном направлении. Судя по вчерашнему разговору, к самому Косташу, Министру Обороны Молдовы.

Я побродил по территории виллы, убедившись ещё раз, что выбраться отсюда так же сложно, как из школы террористов. Высокий каменный забор с натянутой поверху колючей проволокой просматривался хорошо с постов охраны. Я вернулся в номер и почти целый день отсыпался, ожидая появления Донича. Он должен узнать, где я, и найти повод, чтобы выйти на связь. Петрунеску и генерал КГБ вернулись на виллу поздно вечером, изрядно нагрузившиеся коньяком, пропотевшие, и сразу отправились по своим номерам отдыхать, приказав мне разбудить их в три утра - генерал улетал в Москву.

Ко мне подошел Мирча, появившийся в холле как только лимузин и "Мерседесы" въехали в ворота, ожидая, что босс даст ему какое-то задание. Но тот прошел мимо, не обратив на него внимания.

- Ты повезешь генерала в аэропорт? - спросил у меня Мрча полушепотом, словно боясь что его услышал.