На пороге Тьмы - Андрей Круз

Я полез в набедренный карман штанов, вытащил снятое с трупа удостоверение, протянул Егору.

— Этот?

— Да похоже, — кивнул тот, — я в глаза его не видел, заочно знаком, так сказать. А что, скончался?

— Скончался, скоропостижно.

— Ну давай, за упокой души раба божьего, ни дна ему, ни покрышки, — плеснул в свою и мою рюмку по капле водки Егор. — Дело того стоит. Давно напрашивался.

— Так все же, как оно на деле было? — подставил рюмку Болотов. — Егор, нам надо сейчас вчистую разобраться, чтобы уже никаких непоняток. Могилевич твой, а с этим Пашей он каким боком?

— Пока Червонец со своими гэбистами не влез, я их финансировал вроде как, — сказал Егор. — А потом меня оттолкнули. Что с того момента было — не скажу, уже не в курсе.

А Могилевича хотели убить тогда в порту, стандартным способом, как того же Рому, чтобы вообще все шито и крыто было, но вышла незадача, тварь почему-то напала на Пашу. И Могилевич уехал в Сальцево целым и невредимым, превратившись из коррупционера из городской администрация в «кредитную акулу».

А вообще Паша, если это был Паша, молодец. Кто-то сумел начать всех маток сосать. Лично мне это вот как видится: с уходом Серых Паша остался вроде как у разбитого корыта. Не знаю, как там и что изначально планировалось, но когда Серых уходил, Паша в светотерапии лежал. Вышел, сменил документы… как их сменил, кстати? Да, небось, гэбисты и помогли, им это раз плюнуть. Устроился в Горсвет. Почему? С умыслом или просто график работы привлек? Впрочем, есть ксива неплохая, есть оружие… неважно, пока я не вижу реальных причин, да и неважно уже. И попутно начал подтягивать людей на «наследство» Серых. Только непонятно, чем конкретно он их завлекал?

Кстати, вот это пусть Егор и расскажет. С него Могилевич же деньги не под просто так брал, не с дураком же дело имел.

— Есть вроде как полный набор документации, как этот проход делать, — ответил Егор. — Паша этот по ранению вроде в госпитале лежал, мы проверяли, и пока лежал — документы перепрятали. Деньги вроде как на поиски давались. И на приобретение матчасти для будущей базы, там много чего требовалось. И пароходик, и еще что-то…

— Понятно.

Точно, дальше Паша просто начал бабки тянуть. Вытащил немало с Егора, за что ему наше больше человеческое спасибо, потому что возвращать их хозяину мы не собираемся, а потом перекинулся с Червонцу. Как там разбирался — понятия не имею, да это уже и не важно. Важно то, что это в немалой степени афера, и присутствующих здесь просто разводили на бабки.

Но записи Серых, пожалуй, где-то все же есть. Не думаю, что он их бы с собой прихватил, просто смысла нет, значит где-то запрятал. Не зря же про него говорят, что он всегда все записывал.

Милославский… каким тогда он ко всему этому боком? Когда ко мне ночью пришли, я на него погнал, но сейчас это слишком логичным не выглядит. Милославскому все же эти самые записи нужны, ничего такого я не узнал, что ему повредить может. Тогда непонятна заботливость, с которой он меня хотел вообще на Ферме поселить. Я весь тот шум, который по моей инициативе поднялся, получается, едва ли ему повредил. Разве что его союзникам в городской власти.

Ладно, это уже не важно, мне туда все равно ходу нет.

Разговор шел, но борщ я все же успел доесть, и даже не холодным. Что надо был борщ, вершина мастерства, иначе и не скажешь.

— То есть ты твердо уверен, что мы на разводку повелись? — уточнил Болотов.

— Девять из десяти, — прикинул я вероятности. — Записи исчезли с Серых, да и не уверен я, что с этими проходами все просто, даже с инструкцией. «Возьмите ключ на двенадцать, прилагаемый к комплекту деталей, и затяните болт на боковой стенке…» — такого там не будет, я уверен. Очень может быть, что проход вообще в одну сторону и проверить никогда не получится, куда он ведет. А может что-то еще. Я бы на вашем месте пока на это дело особых надежд не возлагал. Денег поднять на нем, как мне кажется, не получится.

— Ну, в этом бы все же лучше убедиться, — буркнул Егор.

— Лучше. Но пока и этого сделать не получится.

— А что получится? — уточнил Болотов.

— У нас искать дальше получится, — сказал я. — Документы Серых искать. А вы иногда нам помогайте. Материально и технически, в разумных пределах.

— В каких? — предпочел уточнить Егор.

— Небольших, деньги у нас и так есть. Может транспорт какой-нибудь понадобится, водный, например. Может просто люди в помощь. Может еще что-то, сейчас не знаю. Не больше, я в долги лезть не хочу.

— Но взамен мы эксклюзивное право на результаты получаем? — спросил он.

— Пока между собой не определитесь, кто за главного и с кем мы общаемся — нет, — ответил я, положив ложку в опустевшую тарелку. — Вас двое, а мне потом непонятки мешать будут.

— Понятно, — кивнул Болотов. — Это мы решим. И если решим, то…?

— Скажем так: мы склонны договориться и начать постоянное сотрудничество, — опять увильнул я от прямого ответа. — Но для этого нам нужен четкий расклад от вас, кто с нами общается, кого мы информируем об успехах и неуспехах, в общем — вся организация работы.

— Хорошо, — вздохнул Болотов. — Мы с Егором это дело обкашляем, затем к разговору вернемся. Завтра.

— Завтра, — кивнул я.

— Наташа, солнышко, — повернулся Болотов к дочери, — скажи, пусть горячее подают. А я разолью покуда, можно еще по чуть-чуть, не повредит.

С этими словами он взялся за бутылку.

Обед затянулся часа на четыре, хозяином Болотов действительно оказался гостеприимным. Провалились они с дочерью в Отстойник давно, лет восемь назад, оказавшись в темноте на складе его фирмы, торговавшей спортивной обувью. Здесь тоже не растерялись, и оказавшись одними из первых, сумели занять ступеньку повыше.

Обратно Болтов не собирался, ему и тут неплохо было, равно как и его дочери, и продолжительность жизни в десять раз большая его очень даже привлекала. «Мне бы уже к шестидесяти было, а так как провалился, так и до сих пор себя чувствую» — объяснял он. Но вот возможность иметь путь отступления все же бы ему пригодилась, как он думал. «Тьма ведь напирает малость, да и кто его знает, как оно дальше пойдет?» — запасной аэродром он хотел иметь, что и разумно, в общем-то.

У Егора мотивация вроде бы была сходная, но думаю, что он просто не откровенничал. Ну да и ладно, какая-бы ни была, а сотрудничать с ними придется. Жаль, реально жаль, что Углегорск для нас закрыт, все было бы проще, но мы свое дело не бросим, а защита нам теперь тоже нужна. Десять трупов за одну ночь — есть причина нас в расход списать, как мне кажется.

Объелись. Реально объелись, когда в гостиницу вернулись, Сергей нас завез, я уже дышал еле-еле, даже водка в организме растворилась бесследно, не вызвав никакого опьянения. Обожрался даже. Кормили у Болотова очень вкусно, давно так не ел, и потчевал он гостей активно, так что когда Федька, по прибытии в гостиницу, собрался куда-то еще идти, куролесить, но у нас на такое сил не было.

— Я спать, — сказала Настя. — У меня нервы и обжорство, пусть я стану толстой, но я спать. А ты?

— Да и я, пожалуй, — постучав себя по вздутому брюху, сказал я.

Но хочешь насмешить бога — расскажи ему о своих планах. Едва в номер вошел и дубленку на вешалке разместил, в дверь постучали. Я приоткрыл на цепочке, держа правую руку на кобуре с кольтом, и увидел знакомого дежурного.

— Вас там люди спрашивают, в ресторане сидят, — сказал он.

— Что за люди?

Он протянул мне записку, свернутую конвертиком и запечатанную. Открыв ее, я прочитал написанные карандашом слова: «Владимир Васильевич, прошу встретиться со мной как можно быстрее. Все на деле не так, как выглядит, Вам не надо меня опасаться. Жду в ресторане. Искренне Ваш, проф. В. Милославский».

Я кивнул, сказал дежурному:

— Приду сейчас.

Дверь закрылась. Из ванной выглянула Настя, спросила:

— Что там?

— Милославский общения жаждет. Сюда приехал, в ресторане сидит.

Она кивнула с таким видом, словно именно этого и ожидала, сказала, вновь натягивая свитер:

— А пошли, поговорим.

И проверила, есть ли патрон в стволе ее «парабеллума». Ну и я тогда кольт проверил.

Милославский сумел удивить. Он был не один. Вместе с ним за столиком сидели Иван, что было еще вполне понятно, и Тенго Абуладзе, что уже ни в какие ворота не лезло. Они сидели, судя по количеству пустых тарелок, достаточно давно.

— Присоединитесь к трапезе? — поднялся навстречу Милославский.

— Спасибо, мы сыты, — ответил я. — Действительно сыты, мы прямо с другого обеда, так что не подумайте, что мы манерничаем.

— А я и не думаю, — сказал профессор, усаживаясь обратно. — Выпьете?

— Выпьем, — уверенно сказал я, скосив глаза на Настю, но она вроде бы тоже кивнула.

Пожал руку Ивану, Тенго, затем уставился на Милославского, ожидая продолжения разговора.