Современная финская новелла - Мартти Ларни

Потом автобус тронулся и поехал по булыжной мостовой, подпрыгивая, грохоча и дребезжа. Перед лицами пассажиров качался дым. На улице стояло лето.

В деревне Майвала у бабушки тоже было лето. Нам с мамой пришлось идти пешком от развилки, и мы обливались по́том.

Бабушкин дом стоял на холме между большими березами. Мы поднялись к нему с проселочной дороги по тропинке, окаймленной каменной изгородью. Это так называлось — «каменная изгородь», хотя на самом деле по обе стороны дорожки были просто навалены кучи камней.

Со двора далеко за полем виднелась следующая деревня, где родился папа. Простор был наполнен светом. Где-то там в лесах стояли бедные избы, про которые рассказывали разные истории. Где-то муж убил жену или жена мужа, где-то в давние годы кто-то поджег соседский дом, и теперь лишь руины зарастают травой. Лес походил на книгу, из которой постепенно исчезают буквы.

Пока я шел, у меня рубашка прилипла к спине. Бабушка в белом платке начала хлопотать, кормить и поить нас. Я почувствовал себя дома и стал собирать цветы в стеклянную банку.

В деревне у меня было много приятелей, одного из них звали Ристо. Вечером мы пошли на рыбалку и удили чуть не до темноты, хотя мама и приходила на берег звать нас. Ристо был старше меня на несколько лет. С этим низкорослым, но сильным мальчиком не стоило ссориться и драться. Перед тем как разойтись, мы почистили рыбу и договорились, что на следующий день пойдем гулять по деревне.

Войны здесь не было и следа, но в тот же вечер в сторону города пролетел самолет. Я стоял во дворе у поленницы и смотрел, как он грохочет навстречу закату. Обычно самолеты появлялись вечером или ночью. Он постепенно уменьшался, сперва исчез звук, а потом и сам он пропал из виду.

Бабушка рассказала, что в начале войны, когда прилетели первые самолеты, Ристо привязал к палке красный платок, залез на крышу школы и стал им размахивать. Он думал, что они не будут бомбить, если увидят красный флаг. Учитель обозвал его предателем и с досады стучал палкой по стремянке. Кончилось дело тем, что Ристо оставили в школе после уроков.

— Он даже говорит по-немецки, — сказала бабушка об учителе. — Злится, что не может идти на фронт, чтобы воевать за великую Финляндию. Он такой близорукий, что его не взяли.

Я видел, что маме не нравятся бабушкины разговоры, потому что папа был на войне, но она промолчала.

На следующий день мама вернулась в город, и я остался в деревне. После маминого отъезда бабушка села в кресло-качалку и стала мурлыкать себе под нос. Постепенно в ее песне появились слова. Это была очень красивая песня без начала и конца.

В полдень пришел Ристо, и мы отправились гулять. За полями виднелась школа, и мне хотелось расспросить его о том случае с флагом, но я не стал. Я подумал, что Ристо может рассердиться. Мы кидали камнями в телефонные столбы, а Ристо рассказывал, как прошлым летом он заблудился в лесу и бродил там до ночи.

Мы ушли от дома, наверное, на километр, и тут нам попался хозяин Валкейнен на телеге. Рядом с ним сидел худой, сердитый на вид мужчина в кепке. Проехав мимо, хозяин Валкейнен остановил лошадь и позвал нас.

— Эй, ребята! Подойдите сюда.

Пока мы шли к телеге, мужчины смотрели на нас через плечо. Хозяин Валкейнен вынул из кармана пакетик конфет и дал его Ристо.

— Везу гостинцы из села. Поделите их между собой по-христиански. Таких в наше время нигде не достать.

— Спасибо, — удивленно поклонился Ристо.

— А мальчики не боятся войны?

— Не боятся, — ответил Ристо.

— Но если встретят известного убийцу Пааво Мянникке, наверное, коленки у них задрожат. Ты знаешь его?

— Да.

— Он как хищный зверь рыщет по лесам с винтовкой. Он здесь не появлялся?

— Нет, не появлялся. Изба пустая стоит.

— Его искали с собаками. У него где-то есть землянка, но он и домой к себе захаживает. Пойдите, ребятки, и заберите у него винтовку, пока он никого из нас не застрелил. Он не подумает, что вас надо бояться, и ничего не сделает вам. Попробуете?

— Можно, конечно, пойти посмотреть, — сказал Ристо. — Но силой у него винтовку не отнимешь.

— А вы не силой. Улучите удобный момент, хватайте ее и несите мне. Я вам дам хорошее вознаграждение. Только об этом никому не слова. Даже дома. Если Пааво узнает, он вам головы поотрывает.

Мы, конечно, сразу же отправились к избушке Пааво Мянникке. В конце поляны дорога поворачивала налево, опускалась в лощину, а за мостом круто поднималась вверх. На каменистой почве росли чахлые березы и высокая трава.

Дорога вела к дому, в котором жили три скупых старых девы. Изба Пааво Мянникке стояла ближе к деревне в густом ельнике. Я вспомнил, как однажды мама Ристо пошутила, что Пааво следовало жениться на одной из трех женщин и переселиться к ним.

— А вдруг у него с собой собака? — сказал Ристо. — Она же нас почует.

Перед развилкой у избы Пааво мы завернули в лес и подошли к ней сзади. В ельнике было сыро, узкий ручеек журчал по камням. Мы старались идти осторожно, чтобы не наступить на сухую ветку. Временами мы останавливались и прислушивались.

Некрашеная дощатая избушка казалась пустой. На окнах висели цветастые занавески. У сарая были свалены ржавые железки, ломаные ободья.

— Давай спрячемся здесь, — предложил Ристо. — Хотя он сейчас и не придет. Он появляется ночью.

Если смотреть с нашей стороны, за домом шла проселочная дорога, дальше превращавшаяся в тропинку и ведущая мимо болот, где росла морошка, в соседнюю деревню. Я ходил по ней с мамой и бабушкой собирать ягоды.

Мы лежали на мягких кочках, не спуская глаз с избы. Прилетела трясогузка и, помахивая хвостиком, села перед сараем.

— На что спорим, что трясогузка перепрыгнет на кучу железа?

— Откуда ты знаешь? — спросил я.

— На что спорим? На марку?

— Если она улетит со двора, ты проиграл.

— Ладно. Только чур не спугивать.

Вдруг из-за дома вышел мужчина с дробовиком на плече и остановился на дороге. У него была клетчатая рубашка и рюкзак за спиной. Это был не Пааво Мянникке.

Мы лежали тихо-тихо и смотрели на мужчину. Он зашел во двор и подергал дверь избушки, но она была заперта. Он двинулся к сараю, открыл его и заглянул внутрь. Притворив дверь, он вернулся на дорогу и исчез.

— Это Топи Хуттинен, — сказал Ристо. — Он идет с охоты, а рюкзак пустой.

Но вскоре мы увидели Топи — он направлялся к болотам, туда, откуда пришел.

Я видел, что Ристо, ничего не понимая, крепко задумался. В этот момент Топи появился снова. На сей раз он шагал в сторону деревни и больше во двор не заходил. Только бросил взгляд.

Ристо поднял голову и осмотрелся. Мы прислушались. Было тихо, даже ветер не шумел в деревьях.

— Пошли? — спросил я.

— Подождем еще немного.

На дворе и в лесу стало еще тише, чем мгновение назад. Природа никуда не торопилась. Даже если бы никто из людей никогда не пришел бы сюда, она так же существовала бы и ждала. Осенью трава пожухла бы, листья с деревьев осыпались и стали коричневыми. Землю покрыла бы слякоть.

Больше я ни о чем не успел подумать — из-за угла показался Пааво Мянникке и приблизился к избушке. На плече у него была винтовка. Пааво шагал, легко поднимая ноги. Черная борода и коричневые сапоги двигались в такт. Около двери он остановился и стал прислушиваться. Постояв немного, он наклонился, достал ключ из тайника и зашел в избу.

Опять наступила такая же тишина, как и раньше, но Пааво уже был внутри. Скользнул в дом, как лисица в нору. Мы слышали, что он открыл заднее окно. Вскоре распахнулось и окно во двор, и я увидел, как мелькнула рука Пааво. Ристо прижал рот к самому моему уху и медленно произнес:

— Теперь он слышит, что происходит на улице.

Не успел Ристо закончить, как Пааво с ведром в руке направился к колодцу за сараем. Колодец не был нам виден, но мы слышали, как Пааво переливал воду в ведро.

Он унес ведро в дом и разжег огонь в печи. Из трубы потянулся дымок.

Мне казалось, что мы лежим на краю леса уже много часов. Ристо прирос к месту, и я видел, что он размышляет о чем-то. Иногда из избы доносились приглушенные звуки, но большей частью было тихо. Наконец Ристо опять повернул голову в мою сторону и прошептал:

— Теперь я понял. Топи Хуттинен остался на развилке караулить.

— А как же он предупредит, если кто-нибудь появится?

— Как? Выстрелит в воздух. Потом скажет, что метил в тетерева, но промахнулся.

— Думаешь?..

— Тс-с!

Пол в сенях заскрипел, когда Пааво направился к выходу. Постояв немного во дворе, он прошел к сараю, и оттуда послышался звон пилы.

— Идем, — шепнул Ристо.

Мы шли на цыпочках, согнувшись в три погибели. Если пила переставала звенеть, мы падали на землю. Когда Пааво опять начинал пилить, мы продолжали путь. Так мы прокрались за избу.