Путь огня. Часть 3 - Екатерина Александровна Боброва

Прерывисто вздохнула, ощущая, как сердце защемило от боли. Драгушка… ее любимый чешуйчатый ящер. Горячие слезы потекли по щекам. Накатило все. Напряжение последних недель. Иссушающая тревога за Совенка. Переживания за родных. Тяжелые, выматывающие взгляды его величества. Заботливая нежность в глазах мужа. Все это сейчас выплескивалось обильными слезами.

– Ты плачешь? – всполошился Фильярг. – Он тебя обидел? Хочешь, я набью ему морду? По-братски. Когда протрезвеет.

Юля покачала головой. Не поможет. Харт тут ни при чем.

Как отблагодарить того, у кого крылья вместо рук, сотни лет прожитой жизни и нечеловеческая логика? И как по-женски плакать о таком…

Жалость перехватила горло. Сколько же людей и нелюдей Юля заставила переживать за последнее время. Вон даже Третьему прилетело.

– Больно? – обеспокоенно допытывался Фильярг.

– Нет, – проговорила глухо, утыкаясь в мужскую грудь. Просто захотелось поплакать, потому как быть сильной, улыбаться его величеству, мужу, заверять окружающих, что у нее все хорошо… ужасно утомительно.

– Постой так, ладно? – попросила, орошая слезами рубашку мужа.

И Четвертый послушно замер, обнимая.

– Курсант Шильярд, – ректор скользнул суровым взглядом по поникшей фигурке мальчика. Поморщился. Обошел вокруг.

Момент, когда надо выносить наказание провинившемуся, он не любил. А всему виной сомнения: сильно накажешь – взрастишь боязливость, слабо – не добьешься нужного эффекта. Наказание должно быть в самый раз, чтобы накрепко въелось в память.

– Я разочарован, – сообщил провинившемуся. Покачался с пятки на носок, заложил руки за спину и продолжил: – Вам оказали доверие, поселили в комнате с его высочеством, а вместо того, чтобы заботиться о своем товарище, вы подвергли его опасности.

Альгару сильно повезло, что в данный момент он пребывал в целительском сне, а не стоял в кабинете. Да и прибывшие старшие братья горели желанием разобраться лично. Ректор возражать не стал.

Курсант опустил голову еще ниже. Плечи горестно поникли.

Сэльс поджал губы. Решение было очевидно, но оно ему не нравилось. Он столько времени потратил на подбор учеников в комнату к высочеству, выбирая те семьи, которые в прошлом лояльно отнеслись к Шестой матери. Дети ведь отражение настроений в семье, а ректору не хотелось еще больше осложнять жизнь принца. Чтобы не говорили при дворе, он настроен довести Альгара до выпуска, ибо терять курсантов Сэльс не любил.

После пробуждения у Шестого дара темного пламени он поздравил себя с верным выбором – четверка неплохо сдружилась. Но теперь…

– Ваша самонадеянность, нетерпеливость и поиск легких путей за счет других заставляют меня поменять вам комнату.

Мальчишка вскинулся. Лицо его было бледным, с красными пятнам ожогов, на щеках засохшие дорожки слез, взгляд все еще мутный после целительского воздействия, но решимость, с которой курсант выпалил:

– Нет, только не это, – позабавила ректора. Он умел ценить преданность. Похоже, его высочество умеет завоевывать сердца. Ценное качество для правителя. Впрочем, это неудивительно. С такой-то ассарой.

Ассара. Мысль об этой женщине заставила Сэльса ощутить приступ неконтролируемого раздражения. Упрямая, независимая, временами наглая и настойчивая до зубовной боли. Чудовищно смелая. Готовая защищать всех и вся. С ее появлением выверенное течение жизни в академии стало похожим на бурный поток горной реки. Сколько нервов она ему попортила…

Всем известно, что воспитанник становится похож на своего ассара. Сэльс с напряжением ловил эту схожесть. Порой он замечал, как знакомо Альгар вскидывает голову, как смотрит с вызовом, но тут же отметал подозрения – кровь королевской семьи слишком сильна, чтобы поддаться влиянию какой-то там женщины. И все равно не мог отделаться от ожидания.

Но сейчас надо было решать другую проблему.

– Нет ничего плохого в том, что дар запаздывает с пробуждением. Вам, курсант Шильярд, это должно быть известно. Но вы предпочли нарушить правила, а не следовать указаниям наставников. И как после этого я могу вам доверять?

– Простите, я не должен был брать Альгара с собой. Такого больше не повторится, обещаю.

Ректор задумался. Заманчиво оставить все, как есть. Но наказание…

– Вам известно, что его высочество связан с ассарой, и потому его дар развивается быстро. Это опасно и в первую очередь для него самого. За Альгаром присматривают, но я хочу, чтобы рядом был человек, который будет докладывать мне обо всем необычном и странном, что происходит с Шестым.

Мальчик напрягся. Ему явно не понравилась идея шпионить за другом, но ректор легко прочитал сомнения на его лице. Ведь глава академии не враг высочеству, он просто заботится о курсанте. Хочет, чтобы тот был в порядке.

– Это правда необходимо? – спросил Шильярд.

– Конечно, – легко солгал Сэльс. Чем больше глаз присматривает за воспитанником ассары, тем проще ему контролировать ситуацию.

– Вы сами видели, как быстро пробудилось темное пламя. И мы не можем предвидеть, как дар поведет себя дальше, – покривил он душой, – потому нам нужна ваша помощь. Она нужна Альгару.

– Хорошо, – выдохнул, смиряясь, Шильярд.

– Отлично, – улыбнулся ректор, – месяц работ на кухне для вашей комнаты. И жду доклады каждый третий день.

Аль вынырнул из сна. Какое-то время с удивлением разглядывал незнакомый потолок, повернул голову, и под суровым взглядом Первого на него хлынули воспоминания. Тут же захотелось зажмуриться, нырнуть под одеяло, но он мужественно встретился глазами со старшим братом. Юля учила не бегать от неприятностей, утверждая, что от этого их становится лишь больше.

– Юля, как она? – спросил, замирая. Внутри была уверенность, что с ассарой все в порядке, но ему хотелось услышать, что его поступок не принес проблем.

Первый мучить не стал.

– С ней все в порядке, – проговорил мягко, – как и с детьми.

Посуровел, прищурился и закончил жестко:

– Выпороть бы тебя. Тем более, что это вполне в традициях мира ассары.

Аль побледнел – высочеств не пороли, но все бывает в первый раз.

– Или пусть Юля с тобой разбирается, – продолжил развивать мысль брат.

Покосился на дверь в коридор. Они несколько разошлись во мнениях. Второй был настроен отдать все на откуп ассаре, ее подопечный – пусть и разбирается. Пятый считал, что это дело академии, и ректор справится лучше, а он сам… Лиестр вспомнил пришедшее на браслет сообщение от отца «Шестой среагировал так, как я надеялся. Накажи, но не сильно. Он действовал в интересах