Охота на волков - Сергей Соболев

Станицу, конечно, ребята перевернули кверху дном.

И еще Бушмин вдруг вспомнил, какие кошмарные видения преследовали его вплоть до того момента, когда благодаря усилиям Дольниковой ему удалось стряхнуть с себя оцепенение. Сам он ни черта не помнит… Как треснули по башке – с тех пор и не помнит. Но вот подсознание… Оно подсунуло ему подсказку в виде закольцованного киноролика, где фигурируют «черные тюльпаны» и массивные деревянные ящики.

Если попытаться расшифровать этот полусон-полуявь, а затем принять догадку на веру, то получается: их вывезли за пределы Чечни – вернее, дело происходило на границе с Ингушетией, – замаскировав под «груз 200».

А провал в памяти, скорее всего, вызван тем, что похитители ввели им сильнодействующее снотворное либо накачали наркотой.

– Анна, мы непременно что-нибудь придумаем, – после довольно длительной паузы сказал Бушмин. – Но для этого понадобится какое-то время… Проблема в том, что лично я, представьте себе, ни черта не помню! Кажется, меня ударили чем-то тяжелым по голове, затем, по-видимому, связали. Как мы здесь оказались? Понятия не имею…

Дольникова тяжко вздохнула:

– От себя мне почти нечего добавить. Помните, вы дали мне команду собирать вещички? Вы куда-то ушли, а спустя несколько минут в комнату вошли двое в масках. Сказали, что являются сотрудниками военной комендатуры и что я должна идти с ними. Потом… Запомнился только запах хлороформа. Брр… Ненавижу этот отвратный запах, у меня с этим связаны ужасные воспоминания!

– Значит, вас тоже усыпили.

– Очнулась я уже здесь, может, часа на два раньше вас… Примерно час тому назад приходили какие-то двое, я вам о них уже рассказывала. Один из них остался караулить у двери, у него был автомат марки «АКСУ»…

– Вы так хорошо разбираетесь в оружии?

– Хорошо ли, плохо – какая вам разница? Говорю, что видела.

– Продолжайте.

– Так вот… Другой сделал вам укол в вену, сказав при этом… цитирую дословно: «Этот очухается примерно через час». Другой, его коллега, тоже подал реплику: «Проверь как следует браслеты! Потом надо будет еще амбала проведать, кореша его…» А тот, что орудовал шприцем, сказал, что расслабляться вообще нельзя, потому что если хоть один из «груш», или гэрэушников, я толком не расслышала, освободится, то это будет означать полный… Кхм… Андрей, они почему-то вас опасаются, пожалуй, даже побаиваются.

Бушмин еще раз проверил крепость браслета и цепочки. после чего сказал:

– Вам показалось. Такого кретина, как я, еще надо поискать.

– А еще я у них спросила: «Где мой мальчик?» Ответ таков: «Пацан у нас. Если будешь с нами сотрудничать, то ничего дурного с вами не случится».

Бушмин призадумался. Хотя он был изрядно зол на себя и, чего греха таить, как всякий другой смертный, опасался за собственную жизнь, все же в эти мгновения он испытал чувство огромного облегчения. Во-первых, Иван, тот, что «большой», кажется, не только жив, но и находится где-то неподалеку, возможно, в одном из соседних помещений. Во-вторых, если тюремщики не врут, то «маленький» Иван тоже пока цел и невредим.

– Сдается мне, Анна, что мы, вся наша компания, зачем-то им нужны, – поделился с соседкой своими умозаключениями Бушмин. – В противном случае они бы с нами так не возились. Давно бы, кхм… Ну вы поняли, что имеется в виду.

В этом месте их диалог был прерван скрежетом проворачивающегося в замочной скважине ключа.

– Запомните, Анна, – скороговоркой прошептал Бушмин, – главное сейчас – не делать резких движений.

Дверь распахнулась, и тотчас же раздался грубый мужской голос:

– Эй, ты! Джеймс Бонд хренов! Лечь на пол! Лицом вниз, руки положить на затылок! Одно движение, и тут же шмальну по конечностям!

Бушмин, решив не дергаться понапрасну, дисциплинированно исполнил то, о чем его «попросили».

– А вы, барышня, – сказал тот же вертухай, – не суетитесь! Счас я отцеплю браслет… Ну вот! А теперь попрошу следовать за мной!

Глава 4

На голову Дольниковой надели полотняный мешок – наверное, не хотели, чтобы подглядывала. Руки же вывернули за спину, защелкнув наручники на запястьях. Затем выволокли вон из помещения, не забыв запереть за собой дверь.

«Выводной» цепко держал Анну чуть повыше локтя и в то же время не забывал вполголоса отдавать команды: «Поднимаемся по лестнице… прямо… налево… порожек…»

И эта его ментовская хватка, и та сноровка, которую он уже успел продемонстрировать в обращении с пленниками, – все выдавало квалифицированного спеца.

Путь был недолгим. Поднялись, кажется, всего этажом выше, прошли всего каких-то десяток шагов, после чего, как догадалась Анна, оказались уже в другом помещении.

Плюхнулась на стул, вернее сказать, ее силком усадили, забыв при этом освободить от наручников. Зато сняли с головы мешок, и теперь она могла не только слышать, но и видеть все, что происходит вокруг.

Помещение очень походило на то, из которого ее привели. Окна здесь тоже отсутствовали. После того как конвоир скрылся за дверью, остались трое: Дольникова и двое мужчин, лица которых скрывали шлем-маски.

Анну усадили на стул посередине комнаты. «Гестаповцы», как про себя она окрестила эту парочку, были одеты в штатское. И все же интуиция подсказала Дольниковой: перед ней сотрудники одной из отечественных спецслужб, возможно, из разряда отставников.

Один из них, по-видимому, старший, сидел за однотумбовым столом, на который была навалена чья-то амуниция, в том числе портативная рация и две наплечные кобуры с торчащим наружу рукоятями пистолетов; кроме того, тут были служебные корочки, а также различная мелочь – вроде носового платка, расчески и зажигалки.

Другой «гестаповец», вальяжно развалившийся на стуле, смотрел на молодую женщину сквозь прорези маски, как сытый кот смотрит на глупую мышку, только что загнанную в самый угол, откуда ей уже не выбраться.

– Кто вы? – дрогнувшим голосом спросила «мышка». – Что вам от меня нужно?

Какое-то время на нее попросту не обращали внимания. Только сейчас она заметила, что запястья того типа, который сидел за столом, обтягивали тонкие резиновые перчатки. Кроме того, под рукой у него были два пластиковых пакета, в которые он, предварительно осматривая, укладывал предметы, лежавшие на столе. Закончив свое занятие, он уложил пакеты в разные ящики стола.

– А что, жетонов при них не было? – спросил он вполголоса у коллеги. – Странно…

– Не, точно не было, я б заметил… А чего «самописку» не оприходовал?

– А ты уверен, что это их вещица? Черт, я уже все спаковал…

Взяв со стола авторучку, он повертел ее в руках, пощелкал кнопкой, расположенной в верхней части – обычная шариковая авторучка, типичный ширпотреб. Поразмыслив несколько секунд, достал из верхнего ящика стопку писчей бумаги – видимо, собирался вести протокол допроса, – и положил на нее ручку.

– Дольникова Анна Сергеевна, – прозвучал его глуховатый голос. – Год рождения тысяча девятьсот семьдесят четвертый, русская, прописана в г. Москве по адресу улица Перекопская, дом двенадцать дробь два, квартира сорок один. После окончания Высшей школы милиции проходила службу в Спортивно-стрелковом центре МВД на Волоколамском шоссе в должностях инструктора и старшего инструктора по стрелковой подготовке. Звание – старший лейтенант милиции.

– Вдова полковника Дольникова, – подал голос другой «гестаповец». – Именно в его квартире в Черемушках вы и прописаны. Новая семья вашего отца проживает в районе метро «Автозаводская», можем назвать точный адрес…

– Короче, Дольникова, мы знаем о тебе почти все. – Субъект, сидевший за столом, по-прежнему не снимал хирургических перчаток, возможно, опасался оставить где-нибудь свои пальчики. – Если чего-то и не знаем, то нам эти эпизоды твоей жизни попросту неинтересны.

Анна облизала пересохшие губы.

– Кто вы такие?

– Тебе знать об этом не только необязательно, но и вредно. В этом неведении тебе следует оставаться и дальше, если, конечно, ты не намерена поставить на себе крест.

– Не только на себе, но и на мальчишке, – напомнил его коллега. Закинув ногу за ногу, он продолжил вещать: – Пойми, мы не только видим тебя насквозь, но даже и мысли твои читаем. Раз ты смоталась в Джохар, чертовски рискуя при этом, и вывезла оттуда этого пацана, значит…

– Он тебе чем-то оч-чень дорог, – продолжил другой. – Не только ты, но и мы это прекрасно понимаем, так что имей в виду!.. Теперь что касается того, кто мы такие. Знать тебе об этом, как уже говорилось, не следует. Но для собственного, внутреннего, так сказать, употребления, ты можешь сама придумать подходящую версию. Мы намерены сделать благое дело, отправив на тот свет пару-тройку отпетых мерзавцев…

– Кстати, может, и это тебе следует знать, – сказал тот, что походил на сытого кота. – Все они прямо или косвенно причастны к смерти твоего мужа.