Беззумный Аддам - Маргарет Этвуд

Изготовители последней утверждали, что после нее весь рот светится в темноте. Тоби никогда ее не пробовала, но некоторые женщины клялись, что это просто чудо. Интересно, думает Тоби, как отреагировал бы Зеб на светящийся бестелесный рот в темноте. Впрочем, сегодня ей не удастся это выяснить: ночью она будет нести вахту на крыше, а светящийся рот — великолепная мишень для снайпера.

Ее старые дневники: она забрала их из комнаты, где раньше спала на массажном столе — видимо, в порядке умерщвления плоти, по-монашески. Вот ее письмена, в регистрационных журналах «НоваТы» с логотипом из поцелуйных губок и подмигивающего глаза. Она записывала все вехи календаря вертоградарей, дни памяти святых, праздники, фазы луны; и ежедневные происшествия, если таковые были. Это помогло ей сохранить рассудок. Потом, когда время потекло снова и в него вошли настоящие люди, Тоби бросила дневники здесь. Сейчас они — словно шепот из прошлого.

Может быть, письмена и есть шепот из прошлого? Голос, которым говорил бы твой призрак, если бы мог говорить? Если так, зачем она учит этому Черную Бороду? Уж наверное, без этого умения Дети Коростеля были бы счастливее.

В унитазах есть вода — плюс куча дохлых мух. Тоби нажимает на смыв: похоже, система сбора дождевой воды, установленная на крыше, все еще работает. Это огромное счастье. Кроме того, в салоне большие запасы туалетной бумаги — розовой, с запрессованными в нее лепестками цветов. В «НоваТы» много экспериментировали с использованием ботанических объектов для туалетной бумаги, но не все эксперименты оказались удачными — у некоторых клиентов обнаруживались неожиданные виды аллергии.

Впрочем, надо бы повесить объявление, чтобы люди пили только кипяченую воду. При виде воды, вытекающей из настоящего водопроводного крана, некоторые могут увлечься и забыть об осторожности.

Умывшись и надев чистую розовую накидку из кладовой для сотрудников, Тоби присоединяется к остальным. В главном вестибюле идет оживленная дискуссия: куда девать париковец на ночь? Обширный газон «НоваТы» уже зарос луговым разнотравьем, так что пасти овец днем можно прямо тут, но после наступления темноты их надо стеречь или загнать в помещение: поблизости могут быть львагнцы. Крозье ратует за то, чтобы загонять овец на ночь в спортзал: он успел к ним сильно привязаться и беспокоится за них. Дюгонь указывает на то, что в спортзале скользкий пол — овцы запросто могут поскользнуться и поломать ноги, не говоря уже о навозе, с которым надо будет что-то делать. Тоби предлагает огород: он обнесен забором, еще почти целым — свиноиды сделали подкопы, но их можно быстро засыпать. А часовой на крыше сможет поглядывать на овец и поднять тревогу, если они станут необычно блеять.

Но где же будут спать Дети Коростеля? Они не любят закрытых помещений. Они хотят спать на лугу, где к тому же есть для них еда. Но поскольку рядом рыщут больболисты, к тому же, скорее всего, объявившие войну, — это исключено.

— На крыше, — говорит Тоби. — Там есть ящики с растениями на случай, если кто-нибудь проголодается.

Вопрос решен.

Приходит и проходит послеобеденная гроза. Когда она кончается, свиноиды решают искупаться в бывшем бассейне. Их не останавливает то, что он зарос водорослями и ряской, а также обзавелся процветающей колонией лягушек. Чтобы удобнее было забираться в воду и выбираться из нее, свиньи сталкивают в бассейн, на мелкий конец, всю стоящую рядом мебель. Получилась куча, которая служит опорой для ног. Молодежь плещется и радостно визжит; свиноматки и кабаны постарше окунаются по разу, потом устраиваются у бассейна и снисходительно поглядывают на детей. Интересно, думает Тоби, могут ли свиньи обгореть на солнце.

Ужин импровизируется на скорую руку, но подается очень торжественно, в главной столовой, на круглых столах с розовыми скатертями. Фуражная команда набрала на лугу съедобных растений, так что каждый получает по большой порции салата из зелени. Ребекка откопала запечатанную бутылочку оливкового масла и сделала к салату настоящую французскую заправку. Пареная лебеда, припущенные корни лопуха, вяленая волкопсятина, молоко париковец. На кухне нашлись остатки сахара, и каждый получает по ложке на десерт. Тоби совсем отвыкла от сахара, и сладость проходит по телу, словно лезвие косы.

— У меня для тебя новость, — говорит Ребекка, когда они убираются после ужина. — Твои приятели поймали для тебя лягушку. И попросили меня ее приготовить.

— Лягушку?

— Да. Рыбы не нашлось.

— О черт, — говорит Тоби. Дети Коростеля опять потребуют, чтобы она рассказала им сказку на ночь. Остается только надеяться, что они забыли принести с собой красную бейсболку Снежного Человека.

Стоит тихий, мягкий вечер. Солнце садится. Трещат цикады, птицы устраиваются на ночлег, лягушки квакают из бассейна, какие-то другие твари издают вибрирующие звуки, похожие на жужжание натянутой резинки. Тоби ищет какую-нибудь верхнюю одежду: ночью на крыше может быть холодно.

Она закутывается в розовое покрывало с кровати, когда в комнату бочком просачивается Черная Борода. Он видит себя в зеркале, улыбается, машет сам себе и делает несколько танцевальных па. Потом доставляет вверенное ему сообщение:

— Свиные говорят, что три плохих человека — там.

— Где? — спрашивает Тоби.

— По ту сторону цветов. За деревьями. Они их чуют.

— Скажи, чтобы не подходили слишком близко, — говорит Тоби. — У плохих людей могут быть пистолеты-распылители. Палки, которые делают дырки. Из которых выходит кровь.

— Свиные это знают, — отвечает Черная Борода.

Тоби взбирается по лестнице на крышу, на шее — бинокль, через плечо винтовка в боевой готовности. Несколько Детей Коростеля уже тоже на крыше, все в нетерпеливом ожидании. И Зеб — он стоит, облокотившись на перила.

— Ты очень розовая, — говорит он. — Этот цвет тебе идет. И силуэт тоже. Мишленовский человечек?

— Обидеть хочешь?

— Я не нарочно, — говорит он. — Смотри, какой шум подняли вороны.

И правда. «Кар! Кар! Кар!» — доносится с края леса. Тоби подносит бинокль к глазам: ничего не видно.

— Может, это сова, — говорит она.

— Может, — отвечает Зеб.

— Свиноиды все время говорят, что там трое, а не двое.

— Я очень удивлюсь, если они окажутся не правы.

— Как ты думаешь, это может быть Адам? — спрашивает Тоби.

— Помнишь, что ты сказала про надежду? Что она может помешать. Я стараюсь не надеяться.

Среди ветвей мелькает что-то светлое. Не лицо ли? Оно уже исчезло.

— Ждать — хуже всего, — говорит Тоби.

Черная Борода дергает ее за простыню:

— О Тоби! Иди! Настало время услышать историю, которую ты нам расскажешь. Мы принесли красную кепку.

Поезд в «Криогений»

История о двух яйцах и размышлениях

Спасибо. Я рада, что вы не забыли принести красную кепку.

И рыбу. Это не совсем рыба, это скорее лягушка. Но вы поймали ее в воде, и мы сейчас далеко от океана, так что, я уверена, Коростель нас поймет и учтет, что вы не могли идти за рыбой так далеко.

Спасибо, что вы ее приготовили. Что попросили Ребекку ее приготовить. Коростель сказал, что мне не обязательно съедать всю лягушку. Достаточно откусить кусочек.

Вот.

Да, в этой лягушке… в этой рыбе была кость. Да, это была вонючая кость. Поэтому я ее выплюнула. Но нам сейчас не нужно говорить о вонючих костях.

Завтра очень важный день. Завтра все мы, у кого две кожи, должны будем закончить труд Коростеля — труд по уничтожению Хаоса. Труд Коростеля был Великой Переделкой, и от него возникла Великая Пустота.

Но это была лишь часть работы Коростеля. Другой частью его работы было сотворение вас. Он сделал ваши кости из кораллов, найденных на пляже, — они белые, как кости, но не воняют. А вашу плоть он сделал из плодов манго, мягких и сладких. Все это он сотворил внутри огромного Яйца, где у него были помощники. И Джимми-Снежнычеловек тоже был помощником Коростеля и тоже был в Яйце.

И Орикс тоже там была. Иногда она была в виде женщины с зелеными глазами, как у вас, а иногда — в виде совы. И она отложила в большом Яйце два совиных яйца поменьше. Одно совиное яйцо было полно животных — зверей, птиц и рыб. Это были Дети Орикс. Да, и пчелы там тоже были. И бабочки. Да, и муравьи. И жуки, очень много жуков. И змеи. И лягушки. И опарыши. И скуноты, и рыськи, и париковцы, и свиноиды.

Спасибо, но нам сейчас не стоит перечислять их всех.

Потому что тогда мы тут просидим всю ночь.

Давайте просто скажем, что Орикс сотворила очень много Детей. И каждый из них был по-своему прекрасен.

Да, мы можем сказать ей спасибо за всех животных, которых она сотворила и поместила в отложенное ею яйцо. За всех, кроме, может быть, комаров.