В поисках Леонардо - Валерия Вербинина

На вкус Амалии, последняя фраза оратора отдавала излишней мелодраматичностью, и мадам Дюпон неодобрительно поморщилась. Она подумала, что в бытность свою в Париже Белоручка частенько захаживал на Бульвар Преступления[23]. «Если это и Дюма, – решила Амалия, – то очень скверный Дюма».

– К сожалению, – вздохнул Деламар, – вместо того чтобы прямо сказать нам о том, что она видела, мадемуазель Сампьер решила рассчитаться с убийцей тем же способом. А именно, она взяла нож мадам Эрмелин и после похорон, когда на палубе царил густой туман и не было видно ни зги, несколько раз ударила этим ножом Ортанс в шею. При осмотре одежды убитой была найдена записка, которая гласила: «Ты умрешь шестой». Признаться, к тому времени я уже подозревал мадам, и то, что ее саму убили, было для меня как гром среди ясного неба. Однако, поразмыслив, я понял, что записка, скорее всего, предназначалась для Эжени Армантель, просто мадам Ортанс пока носила ее с собой, дожидаясь случая, когда можно будет разделаться с последней намеченной жертвой и подбросить записку. И я удвоил внимание, наблюдая за мадам Армантель. Чтобы наконец взять убийцу с поличным, я отдал приказ месье Марешалю для виду арестовать кого-нибудь из матросов, а сам с надежными людьми устроил засаду в гардеробной мадам Армантель, которая примыкает к ее спальне. Как вам уже известно, мой замысел увенчался успехом, и я думаю, месье Армантелю не удастся отвертеться. Впрочем, дальнейшая его судьба меня не касается, потому что я честно исполнил свой долг.

Несколько мгновений в салоне стояла полная тишина. Наконец сеньора Кристобаль сорвалась с места и горячо зааплодировала, словно была в театре.

– Сеньор, вы были великолепны! Браво! Браво!

– Замечательный рассказ, сэр, – произнес маркиз с чувством, выражая общее мнение. – Должен признаться, что не верил в вас, и прошу прощения за это. Вы поработали на славу, и для меня будет честью пожать вам руку.

Маркиз, разумеется, считал, что это для Деламара будет честью, если английский аристократ пожмет ему руку, но длительное пребывание в обществе научило его облекать свои мысли в наиболее приемлемую для собеседника форму.

– Слушайте, да вы молодец! – заявил Ричардсон, оттеснив маркиза от сыщика и горячо тряся его руку. – Никак от вас не ожидал!

– Весьма вам благодарен, сударь, – сказал вор, осторожно высвобождая свои тонкие пальцы.

– Но когда же вы обо всем догадались? – воскликнул доктор Ортега. – Ведь замысел преступников был, можно сказать, безупречным!

Деламар кивнул головой:

– К сожалению, это так. И вы знаете, что я потратил непозволительно много времени, пытаясь отыскать человека, который умер много лет назад. Но когда я перебрал все варианты и понял, что никто, абсолютно никто из пассажиров «Мечты» не может им быть, я оказался в тупике. Спасло меня лишь то, что я твердо знаю: чудес не бывает, и у каждой загадки должна быть отгадка. Отныне я решил считаться только с непреложными фактами. Мадам Эрмелин была убита? Да. Откуда нам это известно? Из самой первой записки. Кто написал эту записку? Леонар Тернон. А откуда нам известно, что это был именно он? И вот тут я споткнулся. Постой, сказал я себе, но ведь мадам Ортанс сама, своими глазами видела его! Так-то оно так, но почему же больше никто из присутствующих в тот миг в салоне ничего не заметил? Может быть, потому, что на самом деле никакого Леонара Тернона поблизости не было? А раз его не было, значит, мадам Ортанс сознательно ввела нас в заблуждение. Но зачем? А что, если это была часть хорошо продуманного плана, как и записки? Что, если мадам Эрмелин вовсе не была убита. Что, если Леонар Тернон действительно погиб и не имеет никакого отношения к преступлениям? И тогда я понял все.

– Мэри, дорогая, – умилялась миссис Рейнольдс, – ты когда-нибудь слышала что-то подобное? Сэр! Если вам когда-нибудь надо будет вызвать духа…

Деламар покачал головой.

– Ну давайте я вам хоть погадаю, сэр! Не хотите? Вдруг вас ожидают богатство, счастье или большая любовь?

– Что меня ожидает, я прекрасно знаю, – отозвался сыщик, самым неприличным образом подмигивая Амалии. – Вы бы лучше погадали себе самой, вдруг вас тоже ждет… большая любовь, к примеру.

– Ах, месье Деламар, – в экстазе вскричала австралийка, – да вы, однако, большой шутник!

– Не слушайте ее, месье Деламар, – сказала Эжени Армантель, томно улыбаясь. – Вы самый умный человек на корабле! Гораздо умнее, чем все остальные, вместе взятые!

Деламар казался смущенным похвалой, но из присутствовавших только Амалия и Рудольф поняли причину его смущения.

– Невероятно! – воскликнула маркиза. – Интересно, а об этом будут писать в газетах? Что тебе, дорогой? – спросила она у мужа, который упорно не отходил от сыщика.

Маркиз Мерримейд кашлянул, взял Деламара за пуговицу и отвел его в сторону.

– Месье Деламар, должен сказать, ваш талант полицейского внушил мне большое уважение к вам. – Маркиз покосился на графа фон Лихтенштейна. – Скажите, – спросил он, зачем-то понизив голос, – а пропавшие драгоценности… Я хочу сказать, вам удалось их найти?

– Вы имеете в виду те, что были украдены из сейфа? – озадаченно переспросил Белоручка.

– Ну да, месье Деламар. Скажите, как вы думаете… гм… вам удастся поймать вора? Я хочу сказать, до того, как мы прибудем в Нью-Йорк…

– Думаю, мне это не удастся, – ответил Деламар, осторожно вытаскивая из пальцев маркиза многострадальную пуговицу, которая уже висела на одной ниточке. – Я почти уверен, что вора я поймать не смогу.

Что самое любопытное, Деламар говорил чистую правду – ибо, когда вором являешься ты сам, то вряд ли сумеешь схватить себя самого. Ведь просто-напросто вовсе и не станешь хватать.

– А, тогда прекрасно, – неожиданно успокоился маркиз и вернулся к супруге.

– Месье Деламар, – промурлыкала Эжени, нежно поглядывая на сыщика, – должна сказать, что вы настоящий герой! Вы спасли мне жизнь, и я даже не знаю, как вас благодарить! – Она положила руку ему на локоть. – Надеюсь, вы не откажетесь позавтракать со мной? Мне бы так хотелось познакомиться с вами поближе!

– Ничего не имею против, мадам, – галантно отвечал Деламар.

За его спиной Амалия и ее кузен только переглянулись и улыбнулись друг другу.

Глава тридцатая,

в которой Амалия расставляет точки над «i»

Несколько позже, в тот же день, Амалия сидела у себя в каюте над записной книжкой, в которой она вела свой краткий дневник. После ночи, которую девушке пришлось провести на ногах, она чувствовала сильную усталость, и даже победа, которую она одержала, уже не так радовала ее, как раньше. Подумав, Амалия обмакнула стальное перо в чернила и написала:

«30 ноября. Пропустила один день в своих записях. Преступники – Феликс Армантель и Ортанс Эрмелин – разоблачены, но, так как Ортанс была убита случайным свидетелем, под суд пойдет один Феликс. Великий сыщик Деламар принимает поздравления. Теперь осталось только внести ясность в одну деталь, которая не имеет для следствия принципиального значения, а для меня очень важна».

Амалия захлопнула записную книжку, вызвала Марианну и велела принести себе чашку крепкого кофе. В дверь постучали, и на пороге показался второй помощник Марешаль.

– Я просто хотел напомнить, мадам… Похороны мадам Ортанс состоятся через час. Наверное, вы не пожелаете на них пойти…

– Я приду, – ответила Амалия. – Спасибо, месье Марешаль.

Второй помощник поколебался.

– Месье Армантель просил разрешения присутствовать на похоронах… Я решил, что можно ему позволить.

– Вы все правильно сделали, месье Марешаль, – отозвалась Амалия. – Благодарю вас.

– Это мы благодарим вас, мадам Дюпон, – ответил помощник и, откланявшись, удалился.

Амалия допила кофе, поставила чашку на поднос и стала медленно натягивать перчатки. Сейчас ее больше всего интересовала та самая последняя деталь, о которой, вероятно, никто, кроме нее, не догадывался. Вновь мысленно перебрав все доводы, Амалия окончательно убедилась, что права, и решила: «Ну что ж… В конце концов, проще всего убедиться, спросив у нее напрямик». Она слегка взбила мех на воротнике пальто и вышла.

– Мадемуазель Сампьер у себя? Я бы хотела побеседовать с ней.

Луиза Сампьер лежала на диване, закинув руку за голову. Губы девушки были сжаты, глаза смотрели в одну точку. Амалия поздоровалась и сказала, что она от всей души надеется на то, что мадемуазель Сампьер оправдают.

– Не думаю, что вам на самом деле что-то грозит, – закончила Амалия.

Наконец-то Луиза удосужилась повернуть голову в ее сторону.

– Вы ведь пришли сюда вовсе не за тем, чтобы меня ободрить, мадам Дюпон, – колюче сказала девушка, и глаза ее сверкнули. – Разве не так?

– Я пришла сюда и за этим тоже, – спокойно возразила Амалия. – Но вы правы, я хотела задать вам один вопрос.