Генерал-фельдмаршал светлейший князь М. С. Воронцов. Рыцарь Российской империи - Оксана Захарова

1. Выяснить у министра финансов, какие он принял меры для развития торговых отношений русских торговцев с местечком Пшадом и другими приморскими местами Абхазии;

2. Производить снабжение гарнизонов, находящихся на Абхазском берегу и не имеющих сухопутного сообщения, морским путем;

3. Командировать под начало генерал-лейтенанта Вельяминова француза-инженера, офицера для подготовки строительства башен в пунктах, занимаемых русскими войсками на Абхазском берегу, что предлагал М.С. Воронцов, говоря о неустроенности быта русских военных в гарнизонах; эти башни создавали своеобразное второе кольцо вокруг крепости гарнизона, позволяя спокойно гулять жителям вокруг гарнизона.

4. И наконец, наиболее важный приказ Императора касался разрешения начальнику Кавказской линии принимать самостоятельные решения по хозяйственным вопросам и отдавать военные приказы местного характера, распространяя их на правый фланг Кавказской линии, включая Черноморское войско и восточный берег Черного моря до того пункта, где начинается хорошо налаженное сухопутное сообщение.

В заключение Чернышев подчеркивал, что последнее указание требовало самой тщательной подготовки, чем и предстояло заняться немедленно. Необходимо отметить, что все эти распоряжения основаны на предложениях М.С. Воронцова, изложенных в его записках о путешествии.

Подтверждением тому, насколько хорошо изучил М.С. Воронцов не только свой регион, т. е. Новороссийский край и Бессарабскую область, но и соседние территории, служит информация, содержавшаяся в его письме к Бенкендорфу от 20 августа 1837 г. В нем, в частности, М.С. Воронцов подробно анализирует маршрут на Кавказ, который предполагал совершить император Николай I в сопровождении А.Х. Бенкендорфа[588]. Так, Воронцов советует Императору посетить Ахалцых И Эривань, совершить поездку в Мингрелию и Имеретию, Грузию, осмотреть с нашей стороны турецкую границу. Но при этом Воронцов предупреждал, что при быстром путешествии верхом нельзя будет внимательно осмотреть все необходимое и, главное, сделать нужные замечания. Любопытно заметить, что, как человек, проведший почти всю жизнь в седле и привыкший лично вникать в различные проблемы, М.С. Воронцов постоянно совершал обзорные поездки не только по своему региону, но и по граничащим с ним областям, о чем свидетельствует и приведенный „Перипл“ 1836 г.

Плавание, предпринятое к берегам Крыма и Кавказа на пароходе „Петр Великий“, убедило М.С. Воронцова в возможности установления регулярных пароходных рейсов по Черному морю. В ту же навигацию 1835 г. „Петр Великий“ стал курсировать с заходом в Ялту, Феодосию и в Керчь, а пароход „Наследник“ — из Керчи в Таганрог. Всего в эту навигацию пароходы совершили в Крым 23 рейса. Наибольшее число пассажиров перевозили между Одессой и Ялтой, затем — между Одессой и Евпаторией. Перевозки между азовскими портами были незначительными. За год пароходы перевезли 1504 пассажира и около 173 тонн груза, а выручка составила 62 000 рублей, причем наибольший доход принес „Петр Великий“, как наиболее комфортабельный и быстроходный пароход — до 50 000 рублей[589]. Таким образом, в 1835 г. „открыто было в первый раз регулярное пароходное сообщение между Российскими портами Черного и Азовского морей“[590]. Привлечение на юг иностранцев, приезжавших главным образом за хлебом и сельскохозяйственным сырьем, обеспечивало транспортировку товаров с помощью морских судов.

О том, насколько М.С. Воронцов хорошо разбирался в инженерно-технических вопросах, связанных с судостроением, свидетельствует факт, что он просил разрешения императора На строительство для специальных азовских рейсов плоскодонного парохода с небольшой осадкой. Этот пароход, получивший название „Митридат“, был заложен в феврале 1837 г. в Одесском порту в присутствии М.С. Воронцова, А.И. Левшина др.

Между тем продолжали открываться новые пароходные линии. В 1838 г. возникает идея создания пароходного сообщения между Аккерманом и Овидиополем „для содействия к увеличению сбыта соли из бессарабских озер, а равно к оживлению вообще промышленности того края“[591].

4 октября 1838 г. Император принимает решение о заказе в Англии парохода. Контракт на его постройку заключили с английской компанией „Вильям Ферберн и К°“. Пароход „Граф Воронцов“ 27 марта 1840 г. прибыл в Аккерман и начал совершать рейсы между Аккерманом и Овидиополем, но число пассажиров и объем грузов были столь велики, что в течение целого дня пароход почти не вставал на якорь. Опыт плавания парохода „Граф Воронцов“ в 1841 г. показал, что расходы на его содержание превышали доходы от эксплуатации на 4836 руб. Однако этот дефицит, как говорилось в докладе министра финансов Царю в 1842 г., „не может входить в сравнение с той пользой, какое доставило пароходство краю“[592].

Между тем М.С. Воронцов, с присущим ему желанием доводить любое дело до конца, обратился в конце января 1842 г. к министру финансов с письмом, в котором указывал, что в случае ремонта парохода „Граф Воронцов“ прервется сообщение между Аккерманом и Овидиополем, что отразится на торговле между Бессарабской областью и Новороссийским краем. Поэтому он ходатайствовал о заказе второго парохода для Днестра. Разрешение было получено, и 3 июня 1842 г. был заключен контракт с той же английской компанией, которая строила пароход „Граф Воронцов“, но на этот раз сборку решили производить в России[593].

Средства для ремонта пароходов были сосредоточены преимущественно в Николаеве. Еще в 1837 г. М.С. Воронцов ходатайствовал об отпуске 260 000 рублей на устройство в Одесской порту специального дока — эллинга (Мортонова эллинга) для вытаскивания и починки одесских пароходов и купеческих судов». Но М.С. Воронцову в деньгах отказали на том основании, что «пароходы принадлежат частным обществам, а купеческие корабли частным лицам», и рекомендовали построить Мортонов эллинг за счет одесских городских доходов[594].

В 1841 г. в связи с предстоящим заказом в Англии четырех пароходов возник вопрос об организации в Одессе, Севастополе и Керчи мастерских для ремонта пароходов. Кораблестроительный учетный комитет запросил мнение по этому поводу механиков-иностранцев. И хотя лишь один из них заявил, что эти мастерские возможно устроить только в Севастополе[595], черноморское интендантство решило открыть мастерские в Севастопольском порте.

М.С. Воронцов 5 сентября 1845 г. обратился к министру финансов Ф.П. Вронченко с предложением о «перенесении необходимых частей Луганского завода в Керчь как для починки и поддержания пароходов, так и для надобностей флота». Он полагал, что заказанные в Англии четыре парохода «сходиться будут в Керчи», где необходимо иметь мастерские «для их своевременного исправления, дабы они содержали сообщения безостановочно и регулярно»[596]. Ходатайство М.С. Воронцова удовлетворили 26 октября 1845 г.[597].

Все пароходы, ходившие по внутренним линиям, управлялись комиссией Новороссийских портов, находившейся при канцелярии Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора. По ходатайству М.С. Воронцова 9 февраля 1845 г. все управления пароходами как внутренних, так и заграничной линии (Одесса — Константинополь) были объединены в одну организацию — Новороссийскую пароходную экспедицию (или, как ее называли, — Одесская экспедиция). Такая же организация была и в азовских портах. Обе пароходные экспедиции подчинялись Новороссийскому и Бессарабскому генерал-губернатору.

Развитие Новороссии требовало налаживания пароходных сообщений не только на внутренних, но и на внешних линиях. В 1831 г. совершил свой первый пробный рейс в Константинополь пароход «Нева», последний из первых трех пароходов на Черном море. Надо заметить, что первые рейсы «Невы» были убыточны. Убыток рейсов вначале погашался за счет одесских городских средств. Деньги за первые два рейса были Одессе возвращены. Затем Император дает разрешение на погашение убытков и за последующие три рейса. О дальнейшем использовании парохода «Нева» в 1831 г видно из письма А.И. Левшина к М.С. Воронцову от 10 сентября, в котором он писал: «Пароход в Константинополь перестал ходить, ибо первые отправления были сделаны в виде опытов и по неимению сумм не могли быть продолжаемыми, тем более что пароход принадлежит не городу, а министерству финансов». Далее Левшин писал, что 11 сентября «отправляем пароход „Нева“ в Константинополь с подарками от Двора нашего турецкому султану»[598]. Видимо, это было последнее плавание «Невы».

Возвращаясь к вопросу о пароходных сообщениях Одессы с Константинополем, следует отметить, что 31 марта 1840 г. министр финансов Е.Ф. Канкрин писал начальнику Главного морского штаба А.С. Меншикову, что Комитет министров считает налаживание постоянного и регулярного сообщения между Одессой и Константинополем одной из важнейших задач. Копию письма Меншиков отправил М.П. Лазареву с просьбой запросить мнение М.С. Воронцова, который в письме от 10 июля 1840 г. сообщал, что пароходные сообщения Одессы с Константинополем следует «поручить флотскому ведомству», предоставив в его распоряжение три парохода Черноморского флота. М.С. Воронцов оставлял на решение Лазарева вопрос о том, следует ли заказывать новые пароходы, добавив при этом, что если построить три новых парохода, то чтобы они, «служа в мирное время для сообщений в пользу торговли и промышленности, могли в случае войны быть обращены в военные пароходы».