Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки - Селвин Рааб

Это был период, когда Министерство юстиции приняло мнение Гувера о том, что итало-американские банды в больших городах были неважным, свободным сборищем преступников. В редких случаях, когда информатор или свидетель пытался добровольно сообщить прокурорам Министерства юстиции информацию о мафии, его отговаривали. «Если кто-то начинал говорить о мафии или употреблять это слово, ему говорили, чтобы он заткнулся, — рассказывает Блейки. — Мафия не имела отношения к делу, и мы хотели услышать только о конкретном преступлении, которое расследовалось».

Эти условия и табу резко изменились, когда в 1961 году генеральным прокурором стал Роберт Кеннеди, вдохнувший жизнь в борьбу с мафией и рэкетом в сфере труда. В юридической школе Блейки прослушал всего один курс по уголовному праву, но у него был солидный опыт применения законов о труде к делам о коррупции в профсоюзах. Когда объем работы увеличился, он быстро разобрался в тонкостях уголовного преследования. Он получил наглядное представление о всепроникающей власти мафии благодаря потоку электронной информации, которую ФБР неожиданно предоставило отделу по борьбе с организованной преступностью департамента. Эти сведения передавались Блейки и другим адвокатам-прокурорам агентами, которые скрывали тот факт, что улики были получены с помощью нелегальных жучков.

«В моей биографии не было ничего, что могло бы подготовить меня к такому наплыву информации о церемониях посвящения, кровавых обрядах, омерте, — говорит он о вновь открывшемся окне в мафию. «Я был потрясен; это не было частью моего сознания».

Отставка Роберта Кеннеди с поста генерального прокурора в 1964 году стала сигналом к уходу Блейки. Вдохновленный Кеннеди, он в течение трех лет посвятил себя беспрецедентной кампании против мафиози и их проникновения в крупные профсоюзы. Но Блейки было ясно, что старое беспечное мышление вновь заразило Министерство юстиции и что новые администраторы сведут борьбу с мафией к минимуму. «Я был на вершине с Кеннеди и не хотел оказаться на дне», — говорил Блейки друзьям.

Вернувшись в Нотр-Дам, он провел следующие два года в качестве доцента, преподавая право и размышляя о своей волнующей работе в Министерстве юстиции. В юридической школе он стал инициатором популярного курса по организованной преступности, который его студенты непочтительно называли «классом гангстеров». Оглядываясь назад, он задается вопросом о долгосрочных достижениях стратегии Роберта Кеннеди. «Мы были кучкой ярких парней, которые усердно работали, но наше влияние было минимальным, — пессимистично заключил он для себя. — Даже ключевое обвинение кампании Роберта Кеннеди — осуждение Джимми Хоффы — не смогло очистить профсоюз рабочих от мафиозного контроля и коррупции. Тюремное заключение Хоффы просто открыло возможности для столь же запятнанных чиновников профсоюза заменить его в незаконных сделках. «Осудили Хоффу, — размышлял Блейки, — что это изменило для профсоюза? Ничего».

Мафия вошла в жизнь Блейки косвенно, через победу Линдона Джонсона на выборах президента над сенатором-республиканцем из Аризоны Барри Голдуотером в 1964 году. В ходе кампании Голдуотер затронул деликатную тему, упрекнув Джонсона и демократов в мягкости по отношению к преступности. После выборов количество насильственных преступлений резко возросло, а число арестов снизилось, что усилило республиканцев и поставило под угрозу перспективы демократов на будущих национальных выборах. Чтобы приглушить нападки партии на его политику борьбы с преступностью и, возможно, отвлечь внимание от ускоряющейся войны во Вьетнаме, Джонсон сделал то, что делают большинство политиков, чтобы погасить политический пожар: он сформировал исследовательскую группу. Комиссия под названием «Президентская комиссия по обеспечению правопорядка и отправлению правосудия», возглавляемая генеральным прокурором Николасом де Б. Катценбахом, поставила своей целью разработку новых стратегий по предотвращению преступности.

В 1966 году было создано девять целевых групп для поиска ответов, и Блейки стал консультантом одной из них, которая занималась анализом организованной преступности. После двух лет исследований и напряженных размышлений вместе с другими членами комиссии Блейки разработал законодательный и правоохранительный план по борьбе с мафией. Его теории не возникли в результате какого-то потрясающего прозрения, а выросли в ходе длительного аналитического процесса осмоса во время мозговых штурмов с двумя другими консультантами — социологом Дональдом Р. Кресси и профессором экономики Томасом К. Шеллингом.

Кресси предоставил ему информацию об организационном составе каждой мафиозной семьи — план, существовавший с момента реорганизации Лаки Лучано в 1931 году. Эта структура защищала руководство мафии от арестов и практически обеспечивала долголетие каждой боргаты благодаря постоянным иерархическим заменам. Блейки видел, что кровные и культурные связи членов мафии укрепляют связь и лояльность, превращая преступные сообщества в настоящие расширенные семьи. Это были определяющие факторы, отличавшие мафию от еврейских и ирландских разношерстных этнических банд, которые были уничтожены в результате внутренних разногласий и усилий правоохранительных органов. Уникальные черты мафии позволяли ей противостоять традиционной полицейской тактике, а также посягательствам и разрушениям.

Благодаря исследованиям Шеллинга Блейки получил более четкое представление о диверсифицированной системе грабежа и наживы мафии, которая также отличала ее от других преступных группировок. Мафиозные семьи, решил Блейки, можно сравнить с хорошо управляемыми, сложными промышленными корпорациями. «Они были зеркальным отражением американского капитализма. Они подражали ему». Мейер Лански, который с гордостью подсчитал, что доходы мафии больше, чем у U.S. Steel, согласился бы с ним.

Как и все юристы его поколения, Блейки был обучен сосредоточиться на индивидуальном обвинении за конкретный поступок или преступление, а не на крупных организациях. «Это взорвало мой мозг, — говорит Блейки об анализе организационных и финансовых основ мафии, проведенном Кресси и Шеллингом. — Я начал видеть то, чего раньше не замечал».

Вместо преследований, сосредоточенных на отдельном мафиози и одном преступном нарушении, Блейки начал мыслить в более широком масштабе: закон или серия законов, которые могли бы уничтожить массовым осуждением целую организацию — мафиозную преступную семью. Прежде чем его идеи успели воплотиться в жизнь, комиссия Катценбаха распустилась в 1967 году, выпустив список предложений и законодательных актов для решения проблемы преступности в стране. Специалисты по борьбе с организованной преступностью, полностью признавая угрозу, исходящую от мафии, рекомендовали выделять больше федеральных средств и рабочей силы для искоренения мафиози в крупных городах. Они также одобрили одно из любимых предложений Блейки: легализовать электронное наблюдение как основной инструмент для надлежащего расследования деятельности мафиози.

Блейки считал себя либеральным демократом, но в 1968 году он стал советником по вопросам преступности Ричарда М. Никсона, кандидата от республиканцев, который в том году выиграл президентский пост. Республиканская администрация, считал Блейки, будет жестче бороться с преступностью, чем демократы, и более восприимчива к его новаторским взглядам на мафию. Получив предложение занять высокий пост в Министерстве юстиции, Блейки отказался от него ради возможности поработать с сенатором Джоном Макклелланом и добиться