Последний танец Марии Стюарт - Маргарет Джордж

– Нет, дело еще не кончено, – возразил Уолсингем.

– Что? – разочарованно спросил Фелиппес. – Почему вы медлите?

– Потому что нам нужны более неопровержимые улики. Что нового мы узнали, кроме того, что нам уже известно? Что Мария всей душой сочувствует врагам Англии? Что в случае вторжения она встанет на их сторону? Кто об этом не знает?

– Но это письменное доказательство!

– Оно не убедит Елизавету в том, что от Марии нужно отделаться раз и навсегда. Никакого вторжения нет, так что все это лишь словесные экзерсисы. Елизавета никогда не согласится казнить Марию на таком шатком основании, как угроза несуществующего вторжения. Ах, Фелиппес… это должно быть нечто более убедительное. – Он вздохнул. – Расставив такую превосходную ловушку, мы не можем выдать себя, пока не будем абсолютно уверены в успехе.

Уолсингем потрогал лист высокого растения в горшке, стоявшего на полу. Листья были длинными и висячими, как уши у гончей.

– Вы знаете, что это такое? – спросил он Фелиппеса. – Табак из Нового Света. Я собираюсь посадить его в своем загородном поместье Барн-Элмс. Один из торговцев, в плавание которого я вложил небольшую сумму, привез мне эту экзотику. Дело не в том, что я собираюсь курить его или… – Его голос ненадолго прервался из-за сильной боли в желудке. – Некоторые утверждали, что табак хорошо помогает от желудочных колик. Что ж, возможно…

– Вот другое письмо, от Пейджета в адрес Марии. Обычные интриги и заговоры.

Фелиппес с усталым видом положил его перед Уолсингемом. Но, ознакомившись с письмом, тот воспринял его всерьез, к немалому удивлению Фелиппеса.

– Значит, этот безумный священник Баллард до сих пор носится со своими планами, – сказал он. – И он только что вернулся после совещания с Пейджетом. Я начинаю сомневаться в Пейджете! В конце концов он мог отвернуться от нас, ведь он не сообщил нам об этом! Итак, Баллард утверждает, что английские католики готовы восстать сразу же после высадки испанских войск? Между тем Пейджет свел его с Мендосой, а также с Джоном Сэвиджем – наемником, который поклялся убить Елизавету прошлым летом. Сам Баллард два года назад отправился в Рим, где тоже, наверное, обещал убить Елизавету и заранее получил отпущение грехов. Какая складывается картина, Фелиппес? – Уолсингем побарабанил пальцами по крышке стола. – Два заговора с целью убийства Елизаветы сливаются в один. Где сейчас Баллард?

– Согласно нашему агенту Бернарду Моду, он только что вернулся в Англию. Сошел на берег в Дувре два дня назад. Судя по всему, у него есть паспорт, позволяющий ему уезжать и приезжать по собственному желанию.

– Куда он направился?

– В Лондон. Сейчас он здесь, и я взял на себя смелость проследить за ним.

Уолсингем откинулся на спинку стула и улыбнулся:

– Хорошо, Фелиппес, очень хорошо. Возможно теперь, если нам повезет, кто-нибудь сообщит королеве Шотландии о заговоре Балларда и Сэвиджа, и она будет достаточно опрометчива, чтобы присоединиться к ним.

– Сэр, у Балларда в Лондоне есть друг, Энтони Бабингтон.

– Ага! – Уолсингем резко выпрямился и хлопнул в ладоши. – Ага!

– Сэр? – озадаченно спросил Фелиппес.

– У меня кое-что есть, вот здесь… – Уолсингем вскочил и резким движением открыл ящик с надписью: «Змея – Англия». – Да-да, вот оно. – Он перебросил письмо Фелиппесу. – Пейджет отправил это письмо в апреле. Там он предполагает, что королева Шотландии попробует связаться с Бабингтоном. Он даже прислал черновик. Вы не переправили его в Чартли-Манор?

– Нет, я ждал вашего указания. Теперь я понимаю почему. – Фелиппес покачал головой. – Вот почему: если Бабингтона удастся привлечь к заговору и если Мария потом каким-то образом примет участие в нем… о, это будет именно то, что мы искали!

– Расскажите, что вам известно об этом Бабингтоне.

Фелиппес выразительно поднял брови:

– Сэр, я всего лишь скромный дешифровщик, а не настоящий агент разведки. Мне мало известно о Бабингтоне, кроме того, что он живет в модном районе Лондона и имеет связи при дворе. Вы должны больше знать о нем. Расскажите, а я внимательно послушаю.

Он сложил руки на груди и стал ждать.

– С радостью. Я просто испытывал вас. Кстати, Фелиппес, я впечатлен вашей работой над этой операцией. Поистине гениальным и смелым ходом было направить французского секретаря прямо к Марии, чтобы получить шифры, так как мы испытывали трудности с некоторыми письмами. Смелость, мой друг, смелость! Как восхитительно!

Он неожиданно взял одну из депеш, разложенных на столе:

– Вот еще один смелый ход нашего агента в Нидерландах. Быть там сейчас – настоящая мечта для шпиона.

Фелиппес взял длинную депешу и бегло просмотрел ее. Там оказалась масса сведений о пушках, лошадях и складах боеприпасов. Одну страницу занимало стихотворение.

– Поэзия? – Он насмешливо фыркнул. – Зачем агенту посылать стихи?

– Стихи могут натолкнуть на интересные идеи, Фелиппес. Не презирайте их. – Уолсингем взял лист и стал читать: – «Я вижу, как сама Судьба стоит в оковах, / По мановению руки моей / Вращая колесо фортуны». Разве это не то, что мы делаем или надеемся совершить? Здесь молодой Кристофер Марло пишет о Тамерлане, но, разумеется, на самом деле он имеет в виду Елизавету и Филиппа.

– Почему все воины в те дни писали стихи, а поэты становились воинами? Им следовало заниматься своим ремеслом. Что, если все шпионы возомнят себя поэтами и будут составлять свои доклады в стихах?

– Марло признает, что «быть поэтом – славная забава». Вы должны научиться понимать их, вы должны знать, как думают молодые люди, если хотите использовать их в своих интересах. Молодой Энтони Бабингтон считает себя остроумным пронырой и общается с придворными поэтами, такими, как Чидиок Тичборн и Чарльз Тилни. Когда-то он служил пажом в доме Шрусбери, где сильно привязался к королеве Шотландии. Он уехал оттуда шесть лет назад, отправился в Лондон, женился, вступил в тайные католические общества и совершил одну из обычных поездок во Францию, где угнездились заговорщики. В прошлом он даже помогал ей, доставляя и получая письма. Дело в том, Фелиппес, что она знает его. Более того, она доверяет ему. Если бы теперь он посоветовал ей присоединиться к этому заговору…

– Думаете, он станет связываться с таким типом, как Баллард?

– Вполне вероятно. Он юный смутьян и полгода назад предложил дурацкий заговор с целью «убить всех советников Звездной палаты»[17]. Да, он клюнет на нашу наживку.

– И тогда мы нанесем удар!

– Да. Стальной капкан захлопнется, Фелиппес. – Уолсингем протянул руку, взял бутылочку с лекарством и сделал еще один глоток. На какое-то мгновение ему показалось, что стальной капкан захлопнулся в его внутренностях.

XXIV

– Розы, розы для всех! – Энтони Бабингтон окунул руку в серебряную вазу и достал дюжину роз, которые начал раздавать своим спутникам, собравшимся за столом. Себе он взял темно-алый цветок и сунул его за ухо, так что роза запуталась в темных кудрях. – Это из моего собственного сада, собраны сегодня вечером. Что может пьянить лучше, чем июньские розы?

Он действительно был слегка пьян и ощущал приятное возбуждение; вероятно, причиной тому стал легкий, напоенный ароматами воздух, струившийся вокруг него, когда он шагал в таверну с корзиной роз под мышкой. А может быть, это были знакомые, милые сердцу звуки, которые он слышал повсюду на лондонских улицах, когда тайные желания устремлялись на свободу после долгой зимы. А возможно, это было обещание больших приключений и верной службы – или просто наступил июнь, ему исполнилось двадцать пять лет, и он был богат.

– У этих – самый нежный аромат, – сказал Чарльз Тилни. Он закрыл глаза и понюхал цветок.

– Такой же нежный, как у надушенных перчаток королевы? – спросил Бабингтон. Тилни состоял при дворе как один из одаренных молодых джентльменов, получавших личную пенсию от Елизаветы.

– Какой королевы? – спросил Тилни. – Нашей подлинной королевы или узурпаторши?

– Тише! – со смехом сказал Бабингтон. – Нас могут подслушать. Давайте называть ее «УК» ради безопасности.

Он сделал глоток вина из бокала. Вино, только что доставленное из Франции, было красно-розовым, пахло солнцем и теплым дождем.

– Пейте сколько угодно, я плачу за все, – объявил он и передал бутылку по кругу.

– Перчатки УК очень тонко надушены, поскольку она не выносит сильных запахов, – сообщил Тилни. – Что касается нашей королевы, то я не знаю.

– Зато я знаю, – сказал Бабингтон. – Могу вам сказать, что другого такого существа нет в целом свете. Ее собственный аромат похож на благоухание из сна. – Вспоминая, он прикрыл глаза.

Вокруг за столом собрались его лучшие друзья в Лондоне. Его единомышленники, готовые к великому приключению – спасению пленной королевы. Более того, они собирались возвести ее на трон, которого она заслуживала. Бабингтон тихо рассмеялся и добавил: