Исполнитель чужих желаний - Николай Харламов

концовки в моих условиях. Альтернативы не вдохновляли. Мало мне проблем с культистами, джиннами, Красными волшебниками, маньяками-пироманами, так еще один претендент нарисовался по мою душу.

После схватки у сторожевой башни Аль-Анвара я пару часов двигался на юго-восток, а потом всё же вынужденно остановился на привал, дав отдых себе и животным. Больше часа провозился, обихаживая верблюдов. Закончив все дела уже в полной темноте, я буквально рухнул в пучину сна, но покоя не обрел.

Липкий холод втёк в мое горло, не давая ни кричать, ни дышать.

Потусторонний голос шел откуда-то изнутри:

«Ф-ф-фот я тепя и нашел! Глупый-глупый челофечек. Ты смог одолеть малую частичку. Но теперь тфоя душа несет мою метку. Беги! Беги ф ушасе! Я фсё равно тепя настигну! Осталось недолго!»

Мой крик разогнал предрассветную тишину.

Всё же это сон. Всего лишь сон.

Кошмар, который никогда не станет явью. Так я себя успокаивал, пока не осознал, что моей груди как-то жарко. Тепло, шедшее от амулета, заставило меня похолодеть от ужаса. Ведь он нагревался, когда противостоял враждебной магии. А значит, сон – не сон.

Но вопреки моим опасениям, в следующий привал получилось, наконец, нормально выспаться. Видимо, этой твари не так уж легко получалось приходить ко мне в гости. Тогда же наконец-то получилось зарядить заклинания Безмолвного образа. Сразу два. Ну хоть не зря сходил. Но если каждый шаг в развитии магического дара будет мне даваться такой же ценой, то сомневаюсь, что доживу хотя бы до второго круга.

Тогда же я достал небольшую, на первый взгляд, ничем не примечательную, ракушку. С такими любили играться дети в прибрежных поселениях. Чары, таящиеся в глубине ракушки, активировались простым ритуалом, который практически не требовал магической силы.

– Взываю к тебе, бессмертный повелитель воздуха! Ты, чья власть простирается над землями Эль-Фуджейра! Внемли моему зову!

Над ракушкой закружился крохотный смерчик, из которого раздался голос:

– Наконец, нашел время связаться со мной! Я уже думал, что ты решил нарушить наши договоренности.

– Шади, ты же знаешь, что всё пошло не по плану. Как я мог с вами связаться, когда ракушка лежала в сумке у коменданта? А просить ее вернуть – привлекать лишнее внимание.

– Сухмет доложил, что тебе всё вернули, и ты больше недели в пути…

– Да, с пятеркой разведчиков, которые не отходили от меня ни на шаг. Вестей накопилось много.

Если интриги среди Красных волшебников его не удивили, то вести об опасной нежити он выспрашивал маниакально дотошно. Причем больше всего его волновал один вопрос. Связан ли Зовущий во Тьме с немертвыми в Соккаре?

Точного ответа я дать не смог, но что-то мне подсказывало, что с такой тварью мало кто будет вступать в союз. Начальника разведки Эль-Фуджейра это, конечно, не удовлетворило, но большего он от меня требовать не стал.

Наконец, я подвел разговор к самому животрепещущему для меня вопросу:

– Эта тварь, та, что заперта под руинами, как-то проникла в мой сон. Она утверждала, что на моей душе метка, по которой ей не составит труда меня найти. Скажи, это действительно так? И как ее можно снять?

Джинн на секунду задумался:

– Удаленно не смогу обследовать твою душу. Но если метка есть, то надо ее убирать. Первое, что приходит на ум, – это заклинание снятия проклятия из школы Ограждения. Третий уровень. Но его может и не хватить, даже если будет исполнено архимагом. Жрецы часто берутся за решение таких проблем, но сами они далеко не всесильны, а боги скупы на реальную помощь. Если перечисленное не поможет, то всегда остается сила отца. Во вселенной очень мало вещей, с которыми она не сможет справиться. Связь слабеет. Возвращайся в Замок Пламени и наблюдай за ситуацией. Шпионы докладывали, что Соккар стал неспокоен.

Спасибо, шеф, за ценные указания! А то я ж думал попутешествовать по пустыне!

Решил взять азимут еще чуть южнее, чтобы точно не нарваться на нежить. И это оказалось ошибкой. Стоило увидеть смутную тень на горизонте, как я тут же вызвал линзу.

Бороздчатые горы.

Значит, я точно промахнулся. Остается идти на север вдоль отрогов, пока не достигну перевала, который ведет в Хафайю. А там уже караванный путь, и есть дорожные знаки, по которым я дойду до Крак ан Нираана.

Странно, что меня не перехватили патрули. Может, я слишком отклонился на юг?

По пути из Эль-Фуджейра в Крак ан Нираан с Ахмадом нам повстречались не только парочка встречных караванов, но и с десяток одиночек. Нет-нет да и мелькала на горизонте всякая живность.

Сейчас же в воздухе витало какое-то тревожное напряжение. Довольно населенная пустыня словно вымерла. Даже вездесущие ящерки и насекомые попрятались по щелям.

Я бы тоже где-нибудь притаился, но подходящие к концу припасы заставляли спешить. Путешествие вдоль гор затянулось на неделю, пока я, наконец, не увидел нужный перевал. И растерзанный караван. Они, видимо, только успели спуститься, когда налетела нежить.

Почему я так уверен, что это нежить?

Только она расчленяет жертв с такой бездушной механической жестокостью. А оставшиеся более-менее целыми тела забирает с собой.

Заниматься мародерством не хотелось, но верблюды уже шли из последних сил, а в оставшейся поклаже могла быть вода. С содроганием я подошел к залитым засохшей кровью тюкам и начал аккуратно их потрошить. Ткани, утварь, инструменты – всё, кроме воды.

Раздавшийся за спиной голос заставил подпрыгнуть:

– Юноша, мародерство – недостойное дело.

Я стремительно развернулся, стискивая жезл. Фигура в плаще с глухим капюшоном не внушала доверия.

– Я не претендую на товар и вещи погибших. Но мои верблюды погибают от жажды. А вода имеет свойство портиться и испаряться. Поэтому уверен, не будет греха, если заберу ее себе,– промямлил я.

Незнакомец на секунду задумался, а затем, кивнув своим мыслям, откинул капюшон. Под ним оказался кареглазый человек с длинными, цвета ночного неба волосами. Его лицо удивительно надежно скрывало возраст. Оно могло принадлежать как юноше, так и мужчине на закате лет. Хотя нет, не человек. Когда он поправил прическу, я смог разглядеть заостренное ухо.

Эльф!

– Что ж, юноша, закон выживания в пустыне суров. Не стану препятствовать тебе. Я пока займусь погребением останков этих несчастных, а затем мы побеседуем. Полдень близится, думаю, разумно устроить привал.

Странный незнакомец не вызывал доверия, но я еще не настолько оскотинился, чтобы по малейшему подозрению нападать на встречных. Тем более интуиция не била тревогу. Поиски воды не затянулись. Несколько глиняных амфор, оплетенных лозой,