Цели и средства - Gamma

— Чарли, ты снова растерял манеры в своем заповеднике…

— Мильон извинений, пани, мой братец Рональд, мой друг Гарри Поттер.

– Matka boska! Такое знакомство, и даже некому похвалиться! – пани Ольга прижала к груди руки, украшенные парой перстней. Крупные серьги качались и звякали, когда она переводила восхищенный взгляд с Рона на Гарри.

— Очаровательная пани Ольга Раковска, – представил ее Чарли. – Составьте нам компанию, чудесная! Хотите пива?

— Я бы с удовольствием, но через час выезжаю. Только маленькую чашечку кофе, самую маленькую, какую только здесь подают, Джордже.

— Ольга, ты же знаешь, здесь кофе вообще не подают, – добродушно заворчал хозяин, – для тебя одной варю.

Она улыбнулась так тепло и благодарно – морщинки у глаз собрались и резче обозначились, и Гарри, глядя на ее темно–красные, с каким‑то аж фиолетовым оттенком волосы, на ярко накрашенные губы и ногти, вдруг подумал: «Она похожа на Тонкс на пенсии», – и стало легко, будто они давно знакомы.

— Вам понравилась Румыния? – спросила она то ли у Рона, то ли у Гарри, переводчик ее больше не заглушал, она перешла на хороший английский, они заговорили вдвоем, рассмеялись и заговорили снова, перебивая друг друга. Ольга слушала, спрашивала что‑то, пила кофе, шутила…

Гарри обалдел просто, когда она вытащила из кармана мобильный телефон.

— Мне так жаль, – проговорила она печально, – с вами так хорошо, я бы хотела побыть с вами еще, но если я не выеду через пятнадцать минут, то не доберусь до дома засветло, а я боюсь ездить по темноте, и дорога не очень, снег. Надеюсь, что это не последняя наша встреча.

Она протянула руки вперед, сразу обе. Рон чмокнул правую, Гарри левую, они едва не столкнулись лбами. Она необидно рассмеялась и поднялась.

— Мне правда жаль, но время, а у меня еще и вещи наверху, и машину прогреть…

— Я прогрею, ребята вещи вынесут, – поднялся Джордже.

— О, я сама… – начала было Ольга, но на нее замахали, Джордже поймал ключи, Чарли, Гарри и Рон тащили коробки, сумки и бумажные пакеты с флаконами, пузырьками и баночками, и Чарли возмущался бухарестскими снобами, которые не дают очаровательной пани доступ в Кяжну или хотя бы разрешения ее друзьям провесить для нее портал!

— Чарли, сердце, если мне откроют проход в волшебную часть Кяжну, я перестану ездить сюда – боюсь, Джордже тогда не скажет тебе спасибо. И не ругай Ковен, после этого ужасного Карпати они держатся от магглов так далеко, как только могут. Вы меня просто спасли, благодарю, нет, эту коробку в салон, пожалуйста, это духи, я потратила на них состояние, я теперь глаз с них не спущу.

Пани Ольге еще раз поцеловали руки, она уселась в машину и исчезла в снежной пыли. Гарри обнаружил в руке визитку «Салон Bucurie, стрижки, маникюр», и Рон, держа такую же, выговорил наконец то, что поразило Гарри минут десять назад:

— Она что, маггла?

— А не скажешь, да? – отозвался Чарли. – Она потрясающая. И да, «Bucurie» – это бордель. Только не проболтайтесь Флорике.

Рон спал. Он заснул, едва добравшись до кровати после длинного, полного событий дня, и Гарри очень хотел последовать его примеру, но нужно было все проверить в последний раз – завтра они уезжают. Конечно, остаются совы и камин, но с каминной связью много возни, и ни одно самое подробное письмо не заменит живого разговора. Нужно все успеть до отъезда.

Итак… Гарри перелистал свой блокнот. Смит появился в заповеднике шесть лет назад, не знал румынского, назвался Эваном, наверняка без документов. Отследить палочки нет возможности, у Тодоровой склад, не требовать же у нее книгу учета, даже если она таковую и ведет. Да это и не важно, важно то, что, даже имея за палочкой след непростительных заклинаний, Смит мог ее здесь сжечь в первый же день «люмосом» и получить новую, чистую.

Дальше, вернее, раньше. Искусственное осеменение Норберты, из‑за которого Смит спас Чарли жизнь и сильно обжегся, потерял глаз – не рассчитывал, поди, что так дорого заплатит за возможность сунуть левую руку под струю драконьего пламени? Наверное, можно было поискать и более веские основания для подозрений, но Гарри просто доверял интуиции: Смит хотел спрятать след от метки.

И еще немного раньше: Смита взял под опеку Чарли, потому что его порекомендовала Ольга, очаровательная пани Раковска, обаятельная хозяйка маггловского борделя, кстати, визитку надо будет выбросить, а то Джинни еще наткнется, он запомнил название и посмотрел в словаре – «bucurie» значит радость. Навести справки об этой «радости», и вот это, похоже, придется делать уже дома: здесь у него ни одного выхода на министерство. И найти настоящего Смита – в конце концов, обыскать все европейские больницы, ну не миллион же их!

Все складывалось в цельную картинку, и Гарри был уверен: проверка борделя Раковской и встреча с настоящим Смитом окончательно подтвердят: Смит никакой не Смит, а беглый упиванец, с чужими документами и под обороткой. Пришло время поговорить с Кингсли Шеклболтом.

Гарри закрыл блокнот и заснул, едва коснулся головой подушки.

— Заходи, – Уизли гостеприимно распахнул дверь. – Две свободные койки, выбирай любую. Сундук. Удобства вон там. Здесь посуда, красная кружка – моя.

Взгляд метнулся от койки к койке, и Эван выбрал ту, что подальше. Сел на прожженное в паре мест одеяло, поднял крышку сундука – на дне валялись скомканные пергаменты, еще какой‑то мусор. Уизли заглянул, махнул палочкой – мусор исчез.

— Как вещи появятся – сложишь. Держи памятку работнику заповедника – выучить и применять. Постельное белье в нижнем ящике. Вроде все.

Уизли убрался в свой угол. Замолчал – и стали слышнее звуки снаружи: отдаленный рев дракона, шум и грохот от складов, кто‑то прошел под окнами, перебраниваясь на незнакомом языке.

Эван все так же сидел, трогая колючее одеяло. Нужно было подниматься, обустраиваться в этом выбранном углу – чем, как? Нужно было читать и учить памятку, нужно было найти Флорику Дрэджеску и поступить в ее распоряжение или хотя бы выяснить, говорит ли она по–английски. Нужно было спросить Уизли, есть ли учебник румынского или словарь, где взять протиоожоговой мази, и была еще сотня всяких «нужно».

Он еще никогда не начинал с такого нуля. Всегда было куда вернуться, к старым друзьям или старым врагам, всегда была нора с припасами, зельями, вещами, деньгами. Теперь все норы далеко и под абсолютным запретом. Есть только палочка – и это уже достижение. Час назад не было ничего.

Он сжал руку – палочка не отозвалась привычной дрожью. Да, это не чувствительное орудие, выбравшее себе владельца, это стандартная рабочая палка, чуть ли не на токарном станке выточенная. Но она есть, и она работает.