Колдуны - Адам Нэвилл

И, возможно, на этом человеке тоже лежит вина, которая нарывает под его неухоженными бровями, ведь Блэквуд мог ухудшить ситуацию. И знает об этом. Конфликт резко обострился. Это больше не мелкое соперничество за продажу амулетов на юго-западе.

Единственный шанс Грейси – это Блэквуд. Не антибиотики, не система жизнеобеспечения, не медицинские знания, не круглосуточный уход и наблюдение. Ничто из этого не имеет ни малейшего значения. Только Блэквуд стоит между Томом и гробом, таким маленьким, что его крохотные очертания невозможно представлять дольше чем полминуты.

Убьют ли Муты после этого его и Фиону? Или существование в жалкой недожизни вечного траура по умершему ребенку доставит соседям больше удовольствия?

Кулаки Тома крепче сжимают отвороты рубашки Блэквуда.

– Что, черт возьми, мне делать?

Блэквуд покачивается. Смотрит на руки Тома, словно те покрыты собачьим дерьмом.

– Фотографии. Мне нужны фотографии. Имя. Знак. Того, что служит им. Из чего они черпают свою силу. Там может быть святилище. Заклинание. Имя записанное, начертанное… В доме. Когда они выйдут оттуда, вы должны проникнуть внутрь. И найти это.

Отчаяние заставляет Тома опустить веки. А страх держит их закрытыми. Когда он открывает глаза, то первое, что видит, – потрепанную тапку Блэквуда, которая подталкивает к нему через защитный круг машинку для считывания карт.

46

Том выглядывает из-за подоконника в спальне своего темного дома. Его колени и лодыжки протестующе горят. Он восемь часов просидел на одном месте. Около его ног стоят две пустые тарелки с засохшими огрызками наспех приготовленных бутербродов, три пустых кофейных кружки и ведро. Последнее Том использовал, чтобы мочиться во время слежки. Он уже несколько дней не ел горячей пищи, но едва мог глотать хлеб с сыром.

Снаружи с хмурого неба сочится ночь, оставляя лишь смутные очертания соседнего сада: несколько бледных камней среди темных кустарников, заплатки газона, которые мерцают в слабом свете, окутывающем землю, и призрак бесенка Мутов над обсидиановой водой. А над всем этим – ажурный силуэт полога леса.

От Блэквуда Том отправился прямиком в больницу и вернулся домой в середине дня. Но с тех пор не видел Мутов в саду, что выглядело необычно. Они просидели дома весь день и вечер. Возможно, все еще приходили в себя после ночных маневров. Или готовились к новому нападению.

Их ловушки и каналы у порогов были раскрыты, обезврежены или заблокированы. Но какие еще средства они могут использовать, чтобы получить доступ в дом и загнать хозяина в угол? Или вынудить его покончить с собой? Своего рода жестокий спектакль, который разыгрывается перед зрителями с человеческими глазами, сверкающими на звериных мордах. Том может лишь догадываться. Но, если сегодня ночью Муты отправятся на курган, он должен быстро проскочить через дыру в заборе и проникнуть в их дом через черный ход. Улики и материалы для расследования Блэквуда нужно собрать до того, как колдуны вернутся с вылазки в лес. Надо попасть в их дом сегодняшней ночью. От одной мысли об этом внутренности разжижаются.

Пока Том занимался слежкой, семья не покидала его размышления. Он дал Фионе достаточно причин для ненависти, и все же ее полнейшее неприятие оставило его ошеломленным, раненым и дезориентированным. Сейчас она отказывается с ним разговаривать. В больнице посредником выступает ее мать. А у жены такое выражение лица, какого он никогда не видел. Под презрительным взглядом Фионы Том почувствовал себя чужаком, угрозой. Он больше не может общаться, не говоря уже о том, чтобы прикасаться к женщине, рядом с которой был восемнадцать лет. Она по-прежнему замкнута в себе, руки скрещены, голова опущена. Фиона наказывает его изгнанием, и это справедливо. Ее рана огромна. И все же Том задается вопросом: насколько глубоко яд Мутов проник в его семью еще до несчастного случая с Грейси? Возможно, едва переступив порог, они с Фионой были обречены на расставание.

Дела Грейси не слишком хороши. Врачей ставит в тупик инфекция. Та сопротивляется лекарствам, которые вводят внутривенно. К счастью, малышка остается без сознания с самого «несчастного случая». Но необъяснимый вирус, явно созданный злобной, мстительной магией Мутов, продолжает разрастаться. Том с легкостью представляет токсин – черные чернила, которые заполняют тонкие вены его маленькой девочки и текут к ее драгоценному сердцу.

Его семья действительно проклята. Так же, как и здание, в котором хотели поселиться.

– Черт побери. – Силы покидают Тома, и он падает на кровать.

Его будит далекий звук со стороны границы участков: щелчок замка и дрожь дверной коробки. Старая стеклянная дверь открывается, а затем встает на место.

Том выглядывает наружу и сразу видит пятно света, которое бежит по траве соседнего участка, и две торопливые фигуры. Пепельные, тощие и босые, они куда-то спешат. И опять покрыты мелом, а в руках каждый несет плетеную корзину. Заяц следует за кабаном, пока они не становятся неразличимыми возле леса, где растворяются между деревьями.

С деревянным хрустом коленей Том тяжко поднимается на ноги.

* * *

Черное пальто застегнуто на все пуговицы, черная лыжная шапочка натянута на уши, на плече болтается сумка. Том готов к выходу. И все же он колеблется возле задней двери. Желудок скручивается от волнения, Том ощущает очередное острое желание сходить в туалет.

Нет времени. Нужно идти. Немедленно.

Он делает еще несколько шагов. Зажатые в руках отвертка и молоток становятся абсурдно тяжелыми, будто оружие солдата, которому приказали казнить военнопленных.

Том снова протягивает руку, чтобы отпереть дверь, но останавливается, поскольку в голове проносятся мысли о визжащей свинье и прыгающем зайце.

– Проклятье.

Том отступает назад, чувствуя, как утекают силы, и его покидает мужество – то самое мужество, что стремительно тает всякий раз, когда он думает об опасности, о жалких шансах на успех. Он стоит тут уже пятнадцать минут и даже не может открыть заднюю дверь.

«А если они снаружи и ждут момента, чтобы наброситься? Изменили ли они… свои обличья?»

Упершись руками в колени, Том наклоняется и делает глубокий выдох, пытаясь убедить себя, что раз в доме погашен свет, а его машина припаркована в деревушке у подножия холма, то Муты могут поверить, что тут никого нет, что они с Фионой по-прежнему бдят в больнице, у кровати дочери. После ночного нападения соседи, возможно, не станут ожидать, что он к ним вломится. Возможно, это его единственное преимущество, единственное, на что он может положиться.

Подняв глаза, Том замечает картинку, прикрепленную к дверце холодильника. Грейси нарисовала бородатого мужчину. Рисунок детский, но создан в порыве энтузиазма и пестрит