Кентерберийские рассказы - Джеффри Чосер

И как бы время мы ни проводили,—

Живя, мы приближаемся к могиле.

Прекрасной вашей молодости цвет,

Увы, не вечен, — ждет его старенье;

От смерти никому пощады нет,

Она стоит пред нами грозной тенью,

Но если от нее нам нет спасенья,

То все же дня не знаем точно мы,

Когда пробьет година вечной тьмы.

Не отвергайте ж нашего совета;

Поверьте, государь: он прям и благ.

Вступите, если не претит вам это,

С какой-нибудь дворянкой знатной в брак.

И несомненно: поступивши так,

Свершите вы поступок благородный,

Равно и нам и господу угодный.

Утешьте же и успокойте нас,

Вступивши в брак с супругою, вам равной.

Ведь если б — упаси господь! — погас

С кончиной вашей род ваш достославный,

То властью тут облекся бы державной,

На горе нам, какой-нибудь чужак.

Поэтому скорей вступите в брак».

Их скромной и почтительной мольбою

Растроган, Вальтер им сказал в ответ:

«Не помышлял доселе я, не скрою,

Отречься от себя во цвете лет.

Свободою, которой в браке нет,

Я дорожил, своей был счастлив долей,—

И вот мне надобно идти в неволю.

Но допускаю, что совет ваш благ,—

Привык я уважать все ваши мненья.

Поэтому вступить скорее в брак

Я принимаю твердое решенье.

Однако же прошу мне предложенья

О выборе жены не повторять,—

Позвольте мне об этом лучше знать.

В своем потомстве часто, как известно,

Родители себя не узнают.

Ведь добродетель — это дар небесный,

А кровь значенья не имеет тут.

Я полагаюсь на господний суд:

Для выбора супруги мне подмога

Нужна не от людей, а лишь от бога.

Себе супругу выберу я сам,

Чтоб с нею жить в довольстве и покое,

Но тут же с просьбой обращаюсь к вам:

Мне поклянитесь вашей головою,

Что будет уважение такое

Ей век от вас, как если бы она

Была императрицей рождена.

Клянитесь также от лица народа

Мой выбор не поставить мне в вину.

Для вас я жертвую своей свободой

И вольность требую себе одну:

Мне дайте выбрать по сердцу жену.

А если вы на это не согласны,

То знайте: ваши все мольбы напрасны».

От всей души собравшейся толпой

Дано маркграфу было обещанье;

Однако прежде, чем пойти домой,

Все высказать решили пожеланье,

Чтоб установлен им был день венчанья.

Боялся в глубине души народ,

Что на попятную маркграф пойдет.

Он день назвал, в который непременно,

Он знает, брак им будет заключен,

И на коленях стали все смиренно

Его благодарить за то, что он

Решил исполнить божеский закон.

Все разошлись потом, добившись цели,

Достичь которой так они хотели.

Тогда, служителей своих призвав

И членов челяди своей придворной,

Пир подготовить им велел маркграф,

Его обставив роскошью отборной.

Все принялись охотно и проворно

Для свадьбы господина своего

Примерное готовить торжество.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Неподалеку от дворца, в котором

Приготовления к дню свадьбы шли,

Село лежало, что окинуть взором

Приятно было. От даров земли

Питались люди там, — их дни текли,

Трудом заполненные: ведь от неба

Зависел их кусок сухого хлеба.

Средь этих бедняков давно осев,

Жил человек, других беднее много.

Но знаем мы, что даже и на хлев

Порой исходит благодать от бога.

С Яниколою в хижине убогой

Жила Гризельда-дочь, красой своей

Пленявшая мужчин округи всей.

А прелестью неслыханною нрава

Она была всех девушек милей.

Ее душе чужда была отрава

Греховных помыслов, и жажду ей

Тушил не жбан в подвале, а ручей.

Желая быть примерною девицей,

Она старалась целый день трудиться.

Хотя по возрасту еще юна,

Горячею наполненное кровью

Имела сердце зрелое она,

Ходила за отцом своим с любовью

И преданностью, чуждой суесловья;

Пряла, своих овец гнала на луг,—

Работала не покладая рук.

С работы к ночи возвращаясь, травы

Она с собою приносила в дом;

Их нарубив, похлебку без приправы

Себе варила и свою потом

Стелила жесткую постель. Во всем

Отцу старалась угодить и мало

О собственной особе помышляла.

На этой бедной девушке свой взор

Не раз маркграф покоил с восхищеньем,

Когда охотиться в зеленый бор

Он проезжал, соседящий с селеньем.

И взор его не грязным вожделеньем,

Не похотью тогда горел, — о нет!

Он нежностью был подлинной согрет.

Его пленяла женственность движений

И не по возрасту серьезный взгляд,

Где суетности не было и тени.

Хоть добродетель у людей навряд

В чести, маркграф с ней встретиться был рад

И думал: «Коль придется мне жениться,

То лишь на этой я женюсь девице».

День свадьбы наступил, но невдомек

Всем было, кто невеста и супруга;

Никто недоуменья скрыть не мог,

И стали все тайком шептать друг другу:

«Ужели так-таки себе подругу

Маркграф не выбрал? Неужели нас

Дурачил он, да и себя зараз?»

Однако ж драгоценные каменья

Оправить в золото был дан приказ

Маркграфом, чтобы сделать подношенье

Гризельде милой в обрученья час;

По девушке, что станом с ней как раз

Была равна, велел он сшить наряды

И приготовить все, что к свадьбе надо.

Торжественного дня зардел рассвет,

И весь дворец красой сверкал богатой,

Какой не видывал дотоле свет.

Все горницы его и все палаты

Склад роскоши являли непочатый.

Все было там в избытке, чем красна

Была Италия в те времена.

Маркграф и вместе с ним его дворяне

С супругами, — все те, которых он

На этот праздник пригласил заране,—

В путь двинулись. Маркграф был окружен

Блестящей свитой, и под лютней звон

Повел он всех в селение, где нищий

Яникола имел свое жилище.

Что для нее устроен блеск такой,

Гризельда и понятья не имела.

Она пошла к колодцу за водой,

Чтоб в этот день свободной быть от дела,

Пораньше, чем всегда. Она хотела

Полюбоваться зрелищем, узнав,

Что свадьбу празднует в тот день маркграф.

«Сегодня мне б управиться скорее

С моим хозяйством, — думала она.—

Тогда с подругами взглянуть успею

На маркграфиню дома из окна.

Оттуда ведь дорога вся видна,

К дворцу ведущая, и поезд знатный

По ней пройдет сегодня, вероятно».

Когда она ступила на порог,

Маркграф к ней подошел; тотчас же в сени

Поставивши с водою котелок,

Она пред ним упала на колени

И слов его ждала; при этом тени

Предчувствий не было у ней о том,

Что совершилось через миг потом.

Улыбкою Гризельду ободряя,

Маркграф с вопросом обратился к ней:

«Где ваш отец, Гризельда дорогая?»

На что она, не вознося очей,

Как только можно тише и скромней

Ответила: «Он дома, не премину

Его привесть тотчас же к господину».

И в дом войдя, с отцом вернулась вмиг.

Маркграф, его приветив и отдельно

От прочих ставши с ним, сказал: «Старик,

Моей душой владеет безраздельно

Одна мечта, бороться с ней бесцельно:

Я полон к дочери твоей любви;

Ты нас на брак святой благослови!

Меня ты любишь и мне служишь честно,—

Давно я это знаю, с юных лет.

И с юных лет мне хорошо известно,

Что между нами разногласий нет.

Поэтому прошу, мне дай ответ

На мой вопрос и мне скажи по чести:

В тебе приветствовать могу ли тестя?»

Такая неожиданная речь

Повергла бедняка в оцепененье;

Весь задрожав, он еле мог извлечь

Слова из уст: «Мое повиновенье

Вам обеспечено, и то решенье,

Которое угодно вам принять,

Законом буду для себя считать».

«Теперь, — сказал маркграф с улыбкой ясной, —

Пойдемте в вашу горницу втроем;

А для чего, тебе должно быть ясно:

Желаю я в присутствии твоем

От дочери твоей узнать о том,

Согласна ли она мне стать женою

И послушанье соблюдать благое».

Пока меж ними там беседа шла,—