Кентерберийские рассказы - Джеффри Чосер

Основные процессы алхимии определены были в четырехчленной формуле: «sta, coagule, multiple, solve» — «настаивай, сгущай, приумножай, возгоняй».

В рассказе описан процесс получения золота, но только сусального.

277

Опермент — orpimentum (от лат. auri pigmentum) — золотая краска — желтый сернистый мышьяк.

278

Кальцинировать (хим.) — прокаливать на медленном огне с поддуванием.

279

Сублиматории — возгонные сосуды.

Уриналы — мочеотстойники.

280

Лунный корень — Botrychium lunarium, разновидность папоротника; по колдовским функциям — «разрыв-трава», которую собирали при лунном свете.

281

Реальгар — красный сернистый мышьяк.

282

Цементировать — сгущать, прибавлять вяжущие вещества.

283

Цитринировать — от лат. citrus — лимон. Серебро придавало сплаву золотисто-лимонный цвет, что служило знаком того, что процесс мультиплицирования подходит к концу.

284

…Пускай философом несчастный станет. — Алхимики величали себя философами, то есть людьми, владеющими секретом философского камня.

285

…этот эликсир // Помог бы нам перевернуть весь мир. — По представлениям алхимиков, было три основных разновидности философского камня (растительный — лечебный, минеральный — преобразующий неблагородные металлы в благородные, и животный — обостряющий и обновляющий чувства и органы человека). Существовало множество разных обозначений философского камня; так, например: эликсир, красный лев, панацея и т. п.

286

Жил в Лондоне на службе панихидной // Один священник… — По-видимому, это был один из тех капелланов, которые не имели прихода и служили лишь ежегодные поминальные службы в соборе св. Павла.

287

Адепт — посвященный; в первоначальном значении — нашедший философский камень.

288

Арнольд Вилланова — испанский врач, теолог, астролог и алхимик (1235–1314), автор алхимического трактата «Rosarium Philosophorum».

289

Гермес Трисмегист — мифический зачинатель алхимии. По его имени алхимия получила название герметического искусства.

290

…От солнца — сера, ртуть же от луны. — По представлению алхимиков, солнце (золото, сера) — отец, а луна (серебро, ртуть) — мать философского камня и всего сущего.

291

Тайнейшая из тайн — намек на «Secreta Secretorum» — апокрифическое наставление Аристотеля Александру Македонскому.

292

…Раз ученик так вопросил Платона… — Чосер ошибочно или шутя приписал Платону апокрифический диалог царя Соломона, приведенный в «Theatrum Chemicorum».

293

Неизвестное неизвестнейшим (лат.).

294

Слиянье элементов четырех — Алхимия основывалась на убеждении, что все сущее состоит из четырех элементов, причем термины эти понимались широко: вода — всякая жидкость вообще, воздух — всякий газ, земля — все твердые вещества, а огонь — все виды тепла.

Поход Чосера против алхимиков-шарлатанов произвел в свое время глубокое впечатление; считали, что статут 1403 г., запрещавший «умножение золота и серебра», был принят отчасти и под впечатлением рассказа Чосера.

295

…потянем дружно репку. — Намек на старую игру «Dun in the Myre», упоминаемую у Шекспира в «Ромео и Джульетте» (I, 4, 40–41).

296

…Вот цель для лука или для копья. — Quintain — чучело для рыцарских упражнений, упоминается у Шекспира в «Как вам это понравится» (I, 2, 263). Обычно на один конец подвижного горизонтального шеста укрепляли щит или чучело, а на другой конец мешок с песком. При неверном ударе копья шест поворачивался вокруг своей оси, и подвешенный мешок ударял промахнувшегося по спине.

297

…ты, как баран иль боров пьяный… — Существовало предание, что, когда Ной посадил виноградную лозу, сатана окропил корни кровью овцы, льва, обезьяны и свиньи, которым и уподобляется пьяница. Сообразно темпераменту пьющего, в средние века различали четыре вида или степени опьянения: лев (холерик), обезьяна (сангвиник), баран (флегматик), свинья (меланхолик). Упоминанием о веселом «обезьяньем» хмеле собеседник подчеркивает состояние повара, упившегося до образа свиньи.

298

Сюжет рассказа многократно использован до Чосера от Овидия, «Метаморфозы» (II, 534, 632), до Гауера. Однако только Чосеру принадлежит пародийная окраска этого сюжета; он переносит лучезарного бога Аполлона, его лук и прочие атрибуты, в обстановку домашнего очага почтенного буржуа — под стать представлениям самого эконома.

299

…Лишь от разбойника поменьше зла… — Развитие этого мотива см. в сатирическом романе Фильдинга «The History of Jonathan Wild the Great» (1743), в «Четвертом Послании» известного французского драматурга XVII в. Ж. Реньяра и т. д.

300

Псалтирьон (псалтирион) — музыкальный инструмент. Рассуждения об опасности болтовни взяты из работы Альбертино ди Брешиа «De arte loquendi et tacendi» («Об искусстве говорить и молчать»).

301

…рэм, рам, руф низать я не умею… — Священник критикует распространенный в англосаксонской поэзии аллитерационный стих, в котором обычно трижды повторялась одна и та же предударная согласная.

Рассказ священника — это длиннейшая, написанная в прозе проповедь о семи смертных грехах и способах избежать или искупить их, основанная на трактатах «О покаянии» двух монахов-доминиканцев XIII в., Раймонда Пеннафорте и Гуильельмо Перальдуса, а также на «Somme de Vices et de Vertus» («Собрание пороков и добродетелей») брата Лорана (XIV в.).

В целом рассказ повторяет обычные мотивы проповеди, но разделы «О гордости» и «О скупости» содержат ряд мыслей о взаимоотношении богатых и бедных, господ и слуг, которые показывают глубокое недовольство Чосера феодальным строем угнетения. По балладе Чосера «Былой век» мы знаем, что поэт, ужасаясь войнам, насилиям и обманам своего века, предпочитает ему идеализированное первобытное состояние и естественное право.

Рассказ священника кончается так называемым отречением. Его принадлежность Чосеру подвергалась сомнению; во всяком случае, для «Кентерберийских рассказов» это неорганичный привесок. В нем писатель отрекается от всех своих переводов и писаний, «исполненных земной суетности»: «И от книги о Троиле, и от книги Молвы, и от книги о Двадцати пяти Дамах, и от книги Герцогини, книги о Валентиновом Дне и Собрании Птиц, и от книги Кентерберийских рассказов, и от всех других книг, исполненных греха, названия которых и сейчас не припомню, и от многих греховных песен и сказаний, за которые Христос в своей неизреченной милости да простит меня».

Весь характер и способ выражения, совсем не похожие на Чосера и близкие к церковным шаблонам, очень напоминают традиционные покаяния того времени. Возможно также, что «отречение» приписано Чосеру каким-нибудь благочестивым переписчиком, скорбевшим о душе автора нечестивых рассказов. Во всяком случае, если оно даже и принадлежит Чосеру, то вряд ли можно принимать всерьез это старческое покаяние.