Народные дьяволы и моральная паника. Создание модов и рокеров - Стэнли Коэн

к ее фактическому применению. Видя, что контроль явно недостаточен, чтобы совладать с массой людей, начни она вести себя агрессивно, толпа вполне могла развить ощущение своей потенциальной силы. Если сотня модов гонится за горсткой рокеров по пляжу, то вид нескольких полицейских, которые преследуют модов, может показаться довольно смехотворным и недостойным. Достаточно, чтобы у одного незадачливого полицейского упал с головы шлем, чтобы ситуация ушла очень далеко от успешной демонстрации силы. Третьим источником консолидации и поляризации был эффект драматизации. Хотя, чтобы достичь сдерживающего эффекта, демонстрация силы по определению должна быть публичной, ее не следует чрезмерно драматизировать. Описанные выше драматические приемы, такие как отволакивание двух подростков в участок или прогон группы молодых людей по улицам, могли иметь лишь один эффект, названный Танненбаумом «драматизация зла». Такие приемы, по сути, поляризуют силы добра и зла и укрепляют эту поляризацию, порождая чувство негодования, – такова естественная реакция подвергнутых публичному осмеянию. Если к этому присоединяется чувство преследования, вся ситуация может обрести мифический, фантастический смысл. Активист мод или рокер (реальный или воображаемый) может послужить не только опосредованным примером поведения, о котором фантазируют некоторые молодые люди, но и выступить как легендарный защитник, спаситель угнетенных; так, Шеллоу и Рёмер цитируют реакцию одного байкера на полицейский произвол: «Только подождите, вот "Ангелы ада" услышат об этом завтра, они приедут и все тут разнесут»[245]. То, что такая поляризация действительно имела место, можно заметить по изменению отношения к полиции. Во время первой серии инцидентов толпа, за редкими исключениями, поддерживала вполне добродушные отношения с полицией. «Нападения» на полицейских чаще всего были жестами неуважения, такими как срывание шлемов. Однако по мере нарастания моральной паники различия укреплялись, а отношения между толпой и полицией ухудшались. В августе 1965 года в Брайтоне полицейский при попытке арестовать парня, который показался ему главарем группы из ста модов, бегающих по пляжу, был немедленно закидан камнями; во время потасовки он потерял свой шлем – его тут же подхватили и стали играть им в футбол. В Грейт-Ярмуте на Пасху 1966 года напали на четырех полицейских и одного из них ударили ногой по голове. Следующие инциденты иллюстрируют напряженную атмосферу и то, что враждебное отношение к власти стало всеобщим:

Полицейский вполне мирно шел между двумя рядами парней у океанариума. Один из них начал насвистывать тему из полицейского сериала Z-cars, a другой выкрикнул: «Шпрехен дойч, констебль?».

Подросток бросался камнями, стоя у магазина под аркой. Владелец магазина вышел и крикнул ему: «Раз вы сюда приехали, ведите себя прилично!». Парень ответил (не настолько громко, чтобы мужчина мог его услышать): «А не то вы спустите на нас свою гребаную армию».

(Записки, Брайтон, Пасха 1966 года)

Можно сказать, что роль судов в культуре контроля состояла в поддержке тенденции к консолидации и поляризации. Приговоры воспринимались не только как одобрение действий полиции, но и как по сути своей суровые и несправедливые: такой была реакция подавляющего большинства подростков в выборке Баркера – Литтла. Особое недовольство вызывало содержание под стражей в качестве меры наказания. Эффект драматизации, к которому прибегали в своих заявлениях мировые судьи, не оставлял никаких сомнений – особенно среди друзей и родственников нарушителей, ожидавших в фойе суда в Брайтоне, – что суды использовали свою власть в ритуальных целях: они осуждали девиантность, наказывая нарушителя в назидание другим. Подобные осуждения – в сочетании с широко распространенным мнением, что у полиции были «квоты» на аресты, довольно скоро привели к появлению у молодежи чувств негодования и мученичества. Следует заметить, что амплификационные эффекты культуры контроля имели обратную связь с медиа, что еще больше преувеличивало эффекты, создавая таким образом следующее звено последовательности. Если даже полицейские и не считали себя «храбрыми людьми в синем», борющимися со злой толпой, а мировые судьи – избранным рупором общества, разоблачающим зло, эти поляризации были сделаны за них другими.

Итоги

Перед тем как подвести краткие итоги этой главы, следует сделать два дополнения к моим аргументам о непредвиденных последствиях социетальной реакции.

Первое дополнение касается предполагаемой «неизбежности» социетальной реакции. Да, верно, что каждый этап реакции является логическим продуктом предыдущего, но модель амплификации девиантности является типичной, а не неизбежной последовательностью. Нет никаких серьезных технических причин, которые препятствовали бы ее прерыванию или по крайней мере перенаправлению, например, путем создания альтернативной подачи новостей. Даже прямое вмешательство агентов контроля могло быть другим и не повлечь все те последствия, на которые я указал. Таким образом, взяв пример меньшего масштаба, можно сравнить описываемые события с похожими ситуациями, когда беспорядки были предотвращены. Шеллоу и Рёмер описывают угрозу беспорядков со стороны байкеров из «Ангелов ада» и поляризацию толп мотоциклистов, прибывших на один из американских курортов на мотоциклетные гонки в День труда[246]. Авторы выделили три условия, при которых возбуждение и хулиганство приводят к беспорядкам:

1) предприятия отдыха, обслуживания и службы контроля «накрывает» ошеломляющей волной отдыхающих, не знающих куда себя деть и готовых на любую «движуху»;

2) неэффективные, часто провокационные попытки контроля и демонстрации власти со стороны полиции или официальных лиц;

3) развитие групповой солидарности у членов толпы.

Все эти три условия присутствовали во время типичной фазы воздействия; на американском курорте поляризация, по крайней мере отчасти, была предотвращена с помощью образовательной программы, направленной на ознакомление полиции с тремя фактами:

1) что мотоциклисты по существу не отличаются от других граждан и не должны рассматриваться как люди другого сорта;

2) что мотоциклисты представляют собой не однородную массу, но различаются формой и размерами, одни – безобидные, другие – потенциально опасные;

3) что беспорядочное и жестокое обращение со всеми мотоциклистами подряд укрепит в них ощущение преследования, повысит групповую солидарность и приведет к той самой поляризации, которой хотелось бы избежать.

По причинам, не относящимся к техническим, маловероятно, что подобные методы будут применяться очень часто[247], и они, конечно, не помогут предотвратить первичную девиацию. Тем не менее их надо рассматривать в свете утверждений о том, что существует нечто фиксированное и неизбежное в способах контроля данной девиантности.

Второе дополнение – теоретически более важное – заключается в том, что я проанализировал только отрицательные и непредвиденные последствия правоприменения и социального контроля. Это не означает, что действия полиции и суда не имели сдерживающего эффекта и что какое-то количество насилия и вандализма не было остановлено или предотвращено. Проблема, впрочем – как и в оценке всех типов социального контроля – состоит в том, что совершенно неясно, каким именно является успешное правоприменение в его сдерживающем и