Черный свет - Майк Германов

шевеля губами. Затем поднял на Самсонова вопросительный взгляд.

– Они все умерли?

– Похоже, что да.

– И зачем вам о них что-то знать?

– Это уж мое дело. Знакомые персоны?

– Некоторые да.

– Например?

– Даню и Борю я, естественно, знал.

– Правда? – Самсонов слегка удивился, услышав второе имя, но постарался вида не подать. – Поподробнее, пожалуйста.

Шварц вздохнул и с тоской взглянул на часы. При наклоне на них автоматически зажегся экран.

– Время детское, – прокомментировал Самсонов.

– Знаю. Просто мне тут нечего делать, вот и сплю. Так быстрее проходит…

– Что вы можете рассказать об этих двоих? – перебил татуировщика Самсонов. – Все, что приходит в голову, любые мелочи.

– Хорошо. Та-а-ак, – Шварц отложил листок, провел ладонью по лысому черепу. – Даня погиб, когда они с Аней прожили четыре года. Он был каскадером и неудачно упал во время съемок. Сломал позвоночник и разбил голову. Сначала лежал в коме – кажется, около трех месяцев, – а потом скончался. У Ани тогда началась черная полоса. Они очень любили друг друга. А, да, вот еще что: Аня была беременна в то время. На втором месяце. У нее случился выкидыш, – Шварц покачал головой. – Она еле пережила все это.

– Вы часто виделись?

– Да, конечно. Я бывал у них почти каждую неделю. Мы дружили. Я даже сделал Дане татуировку на один из его дней рождения. Такой вот подарок, – Шварц машинально почесал плечо, покрытое наколкой. Он был в футболке с короткими рукавами, и картинки отлично виднелись, покрывая его руку до самого запястья. – Кстати, такую же, как у меня, – добавил Шварц, ткнув пальцем в изображение единорога, пожиравшего черепаху. Самсонову показалось, что на панцире рептилии изображена карта мира – вроде той, которые обычно висят в школьных кабинетах географии. – Я предлагал ему сделать «рукав», но он решил, что хватит и одной наколки.

– Рукав? – переспросил Самсонов, рассматривая татуировку.

Внизу виднелся какой-то девиз то ли на английском, то ли на латыни.

– Да, это когда рука забивается от запястья до плеча. Сплошняком.

– Что написано на вашей татуировке?

– De gustibus non disputandum est, – ответил Шварц. – О вкусах не спорят. А вот Даня выбрал другой девиз: Memento mori.

– Помни о смерти?

– Да, знаменитый афоризм. Так друг друга приветствовали монахи из ордена траппистов.

– Вас не смутило то, что у кого-то еще будет такая же наколка, как у вас? – поинтересовался Самсонов. – Мне казалось, что обычно люди хотят иметь уникальную татуировку.

Шварц кивнул.

– Так и есть. Но эти… как бы вам объяснить? Мы ведь были почти как братья. Аня познакомилась с Даней сразу после школы, и мы дружили много лет – еще до того, как они поженились.

– Тогда ясно.

– Всего я сделал три такие татуировки, – сказал Шварц.

– Три?

Татуировщик кивнул и тут же зевнул, прикрыв рот кулаком. На его тыльной стороне Самсонов заметил шрамы от ожогов, на которые не обратил внимания раньше.

– Кому еще вы сделали такую наколку? – спросил он.

– Боре.

– Сыну Горштейна? – сообразил Самсонов.

– Ага.

– С ним вы тоже были как братья?

– Не совсем, – Шварц замялся. – Просто… ему трудно отказать.

– В каком смысле?

– В прямом. Вам, наверное, не понять, вы ведь крутой, но есть люди, глядя на которых понимаешь, что твой язык отказывает произносить «нет».

Очень интересно! Может, не зря зашел к татуировщику.

– И Борис Горштейн был из таких? – спросил Самсонов.

Шварц кивнул.

– Откуда вы его знали?

– Благодаря Ане, конечно.

– Они были знакомы?

Шварц удивленно поднял брови.

– Вы что, не в курсе? Они встречались после смерти Дани. Не сразу, конечно. Прошло года два, прежде чем они сошлись. Их познакомил профессор. Собственно, Боря и вытащил Аню с того света. Без него она бы, наверное, загнулась.

– И он тоже умер, – напомнил Самсонов.

– Да. Но его смерть она пережила более спокойно. Наверное, любила не так сильно или… в общем, не знаю. Не берусь судить.

– Расскажите о Борисе, – попросил Самсонов. – Что он был за человек?

Шварц помолчал, собираясь с мыслями.

– Жесткий. Необычный. Одним словом – военный. Причем из тех, кто реально родился, чтобы стать солдатом. Наверное, в Средние века таких нанимали брать крепости по принципу: «если захватите, на два часа она ваша».

– Где он служил?

– Много где. Точно не знаю. В основном в горячих точках. Он не любил вспоминать об этом.

– И Борис Горштейн попросил вас сделать ему тату?

Шварц кивнул.

– Да. Увидел у меня наколку и сказал, что хочет такую же.

– Какой у него был девиз?

– Aliis inserviendo consumer.

– Что это означает?

– Служа другим, расточаю себя.

– Необычно.

– Да. Наверное, он так воспринимал свою службу в армии.

– Он ведь был контрактником?

– Да, конечно.

– А в спецназе не служил?

– Не знаю. Но, по-моему, там татушки не приветствуются. Это ведь особые приметы. При опознании могут сыграть злую шутку.

– Почему он захотел именно эту наколку? – спросил Самсонов.

Он почувствовал, что запахло жареным: именно такой человек, о котором рассказывал Шварц, мог совершить преступления, которые расследовал сейчас «Серийный отдел». Вот только Борис Горштейн вроде как был мертв.

Шварц пожал плечами.

– Боря не объяснил. А я не спрашивал.

– Как он погиб?

– Пропал без вести.

– Где?

– В Албании, кажется. Или в Югославии. Я не помню точно.

– Что он там делал?

– Без понятия. Думаю, этого даже Аня не знала.

– С чего вы взяли?

– Ну, она никогда об этом не говорила. А я не расспрашивал, потому что видел: ей и так нелегко.

Самсонов понимающе кивнул.

– Вы можете еще что-нибудь рассказать?

Шварц пожал плечами.

– А что вы хотите узнать?

Они поговорили еще минут десять, после чего Самсонов отправился к Коровину. Тот сидел в обществе двух коллег, обложившись документами и ноутбуками, подключенными к базам данных, – вероятно, тех самых, доступ к которым обещал «одолжить» Валентин.

При виде старшего лейтенанта Коровин замахал руками:

– Нет еще ничего! Не готово! Слишком мало времени. Не так все просто оказалось: сведения разбросаны по разным источникам, трудно собирать.

– Когда? – спросил Самсонов, останавливаясь.

– Не знаю! Завтра, наверное.

– Утром?

– Постараемся, но гарантировать ничего не могу.

– Надо до полудня.

– Знаешь, если ты такой умный, садись на мое место! – раздраженно предложил Коровин. – Может, и получится быстрее.

Самсонов не стал спорить. Он знал, что Коровин сделает все, что будет от него зависеть. Поэтому старший лейтенант пожелал ему удачи и отправился домой. На этот раз он собирался, наконец, хорошенько выспаться. Когда утром Коровин подготовит полные досье на всех «мертвецов», надо будет заняться проверкой одной версии – бредовой, но в то же время вполне возможной.

Глава 12. Болотный камень