Черный свет - Майк Германов

Вот и теперь он не мог вспомнить, когда последний раз толком спал. Он или валялся в больнице, или дремал за столом в своем кабинете, или успевал прикорнуть на пару часов на диване.

Недавно во время такого краткого отдыха, когда Самсонов уже не мог сопротивляться накатившему сну, ему привиделась сестра. Она давно не приходила к нему, и он был даже рад этому. Стереть воспоминания о событиях прошлых лет ему не удавалось, но постепенно они уходили все дальше. В снах же все представало с пугающей четкостью и яркостью.

Сестра шла по мокрому асфальту, окутанная клочьями тумана. Дождь безжалостно лил на нее, мокрые волосы прилипли к щекам и плечам. За ней тянулся красный шлейф – это кровь вытекала из широкой раны в животе, похожей на ухмылку мерзкого чудовища. Девочка протянула руку, ее тонкие пальцы слегка дрожали. Она хотела дотронуться до Самсонова, но он был за стеклом – стоял, касаясь его лбом и ладонями.

Старший лейтенант видел, как лужи на асфальте покрываются масляными разводами и внезапно вспыхивают – яростно и одновременно, поглощая хрупкое девичье тельце! Сестра еще несколько секунд виднелась в центре пламени, быстро превращаясь в угольно-черную статую, а затем порыв ветра разнес ее на куски и потащил их сквозь потоки дождя.

Самсонов кричал, скользя ладонями по стеклу, но не было слышно ни единого звука, кроме треска пламени.

Воспоминания о кошмаре прервал пронзительный гудок.

Вздрогнув и открыв глаза, полицейский понял, что машины впереди тронулись, а он задерживает движение. Машинально он переключил скорость, и «Олдсмобиль» плавно покатил вперед.

Дома Самсонов первым делом помылся, сменил повязки и пластыри, а затем отправился на кухню. Времени готовить разносолы не было, так что он поставил сковороду на огонь, смазал маслом и побросал в нее ломтики бекона, посыпав их приправой. На гарнир решил пожарить брюссельскую капусту.

Пока все это трещало на плите, Самсонов осторожно проделал упражнения из капоэйры, чтобы разогреть мышцы. К силовым тренировкам переходить было рано, надо было дождаться, пока зарастет шов.

После еды Самсонов взглянул на часы и решил, что успеет пару часов поспать: едва ли Коровин соберет необходимые сведения раньше. Поставив будильник, полицейский завалился в кровать и с наслаждением растянулся на прохладной простыне.

* * *

Джаред потягивал кофе из пластикового стаканчика и слушал плеер. Из наушников доносились резкие звуки тяжелого рока. У китайца было плохое настроение, хотя по его лицу сказать этого было нельзя.

– Что будем делать со всей этой компанией? – поинтересовался, входя, Терентьев. Вид у него был усталый и разочарованный. – На шашлык пустим? – Он сел на складной стул и достал сигарету.

Джаред покосился на него, но промолчал. Он и сам не знал, что делать с учеными. Похоже, его парни вытянули из них все, что было можно, и в целом картина прояснилась, хотя теперь стало очевидно, что какая-то русская государственная структура вплотную занимается поисками результатов проекта «Ультрафиолет». Возможно ли опередить ее – вот в чем вопрос.

Джаред осознавал, что его группа сильно уступает как по численности и огневой мощи, так и по способности вести разыскную работу. Ему остается только идти по пятам неизвестной конторы (Джаред подозревал, что это ФСБ), надеясь вовремя перехватить результаты исследований, но совершенно ясно, что конкуренты это едва ли допустят и мигом загребут все что можно. Так что рассчитывать приходится только на везение.

– Я говорю, что делать с этими удодами? – мрачно повторил свой вопрос Терентьев.

– Что такое шашлык? – поинтересовался вместо ответа Джаред.

Он не понял, почему русский упомянул яркую птичку с длинным клювом и хохолком-веером, но не стал выяснять, так как давно перестал обращать внимание на странную образность речи своего подчиненного.

– Здрасьте, приехали! – усмехнулся Терентьев. – Я ж тебя возил за город еще в том году, кормил, поил, показывал широту и размах русской души! Забыл уже, что ли?

– Нет, как забыть, – Джаред выключил плеер, вытащил из ушей наушники и, аккуратно смотав, спрятал в карман. После «шашлыков» голова трещала двое суток, китаец даже думал, что помрет во цвете лет. – Ученых оставим тут на некоторое время. Пока все не утихнет.

– Зачем? – не понял Терентьев. – Мы из них все вытрясли.

– Не хочу раздражать наших конкурентов. Кроме того, на данный момент эти «удоды», решившие скрыть результаты исследований, – единственные, кто хоть что-то знает о проекте «Ультрафиолет».

– И ты думаешь, что они смогут восстановить…

– Нет, конечно. Не целиком. Но постепенно, повторяя эксперименты, – может быть. Во всяком случае, у нас должно быть хоть что-то.

– Звучит не очень обнадеживающе, – заметил Терентьев, бросив окурок на пол и затоптав его каблуком. – Похоже, надежды на то, что нам обломится нормальный файл с тем, что мы ищем, немного, да?

Джаред нехотя кивнул:

– Поэтому надо подстраховаться.

– Понял, – русский встал. – Кто будет следить за пленными?

– Чжимин.

Терентьев потоптался пару секунд, прежде чем задать следующий вопрос:

– А если мы найдем файл?

– Тогда пустим ученых в расход. Как ты и хотел.

Русский широко улыбнулся и, развернувшись на каблуках, направился к выходу.

* * *

Самсонов проснулся по сигналу будильника. Нажав кнопку на корпусе часов, он отключил его и встал, чувствуя себя не отдохнувшим, а, наоборот, разбитым. Выпив два стакана воды, полицейский оделся и поехал в управление. Он надеялся, что к его прибытию у Коровина уже будет что рассказать. Кроме того, у старшего лейтенанта имелось еще одно дело.

Дождь лил как из ведра. Фонари, фары и вывески смешались в размазанное яркое пятно, состоящее из всех цветов радуги, дрожащее и переливающееся.

В управлении Самсонов сразу отправился к Роману Шварцу – татуировщика пока держали здесь, чтобы защитить от покушений, чем Шварц был очень доволен. Самсонов не собирался осуществлять угрозу выставить его на улицу, поскольку был не в том положении, чтобы расшвыриваться свидетелями, пусть даже им было известно не так уж много. Хватит и того, что профукали ученых.

Когда старший лейтенант вошел, Шварц спал, свернувшись калачиком. Самсонову пришлось его разбудить.

– Что случилось? – настороженно спросил татуировщик, садясь на раскладушке.

Его поместили не в одной из камер, а в обычной комнате, которых в здании управления имелось ровно шесть – на всякий случай. Ими пользовались разные отделы, но чаще всего они пустовали.

– Хотел поговорить с вами о мертвецах, – ответил Самсонов, придвигая к раскладушке стул и усаживаясь напротив Шварца.

– Я не понимаю, – проговорил тот, щурясь спросонья.

Самсонов достал листок с именами и фамилиями и протянул собеседнику.

– Что можете рассказать об этих людях?

Шварц пробежал глазами написанное, беззвучно