Присвоенная - Нина Бархат

Но Адамас лишь засмеялся в ответ, покачивая головой.

— Долго я спала?

— Не знаю. Сутки, может, немного дольше. По крайней мере я заметил лишь один закат.

Зверский голод, а еще больше жгучая жажда заставили меня усомниться в сказанном. Дотянувшись до пол — литровой бутылки, я мигом осушила ее, так и не загасив пожар внутри. Во рту поселился легкий вяжущий привкус.

Но дышать стало легче, и я посмотрела вокруг. Мой взгляд остановился на двери.

— Даже не думай об этом! При первой же попытке я сломаю тебе левую руку, — пообещал Адамас с ласковой улыбкой.

— А почему не правую? — огрызнулась я.

— Можно и правую.

Он был так собран и самоуверен, что мне до боли захотелось найти его слабину, зацепить поглубже и заставить слететь к чертям собачьим эту маску невозмутимости!

И женское чутье подсказало мне.

— Я на нее похожа, не так ли? На твою девушку…

— Что? — он пытался выглядеть безразличным, но, уверенная в своих способностях верификатора, я утвердительно качнула головой.

— Значит, похожа. Ты любил ее, ведь так, Адамас? И не смог спасти! — необыкновенная убежденность в собственных предположениях почти испугала меня, — и теперь выбрал ничтожнейший из методов — месть посредством такой же красивой и беззащитной, как она…

— Молчи! — его рука пригвоздила меня к матрасу, лишив возможности дышать, а взгляд обещал смерть… но не быструю и не легкую. Наконец он отпустил меня и, с отвращением глядя, как я жадно хватаю воздух, заговорил: — Ты слишком уверена в себе! Слишком уверена в его любви к тебе! Но, признайся, разве тебя не мучает вопрос: что будет потом, через время, когда ты станешь обыденной, когда постареешь?.. По глазам вижу — я прав! Ты думаешь, что знаешь его, а на самом деле лишь зацепила край его бесконечной жизни!.. Я расскажу тебе, каков он настоящий.

— Я и так знаю, в полной мере испытала на себе все его отрицательные стороны, — пробормотала я тихо, потирая шею, но Адамас этого уже не слышал.

Не сводя с меня пустого, направленного в прошлое взгляда, он начал свой рассказ:

— Прошло больше сорока лет. Долго, не так ли? Да, долго… для таких, как ты. Вас, людей, слишком много, вы слишком быстро сгораете, и запоминать ваши имена — пустая трата сил! Но она… была такой же, как ты — особенной. И ее имя я не могу забыть, как бы ни пытался. Ее звали Сильвией. Ослепительно красивая, старше тебя лет на пять, она всегда носила короткую стрижку и утверждала, что по — другому стричься не будет, — нежная улыбка неожиданно тронула лицо Адамаса…

— Кристоф наткнулся на нее случайно в одном из пунктов для сбора пищи. Сирота, воспринимавшая в штыки любые наставления и правду о своем дерзком нраве, она не имела никого, кто волновался бы о ней.

Что его привлекло в ней — сияющие глаза, неукротимый характер или ее детское нежелание принимать реальность, неизвестно. Как и то, насколько серьезным было отношение Кристофа. Но он решил сыграть с ней жестокую шутку!

Ее отпустили, и она даже не поняла, какой участи избежала по прихоти своего неведомого хозяина.

Кристоф встретил ее в тот же день, одетый как последний нищий.

Адамас недоумевал, чем Кристоф смог привлечь ее меркантильную натуру, а именно такой она и была! Но для меня, уже знакомой с его опасным обаянием, вопросов не было. Он приводил ее в полуразвалившуюся лачугу, угощал объедками, ужасая своей мнимой бедностью и в то же время безжалостно маня завораживающей красотой…

— Он относился к ней иначе, чем к тебе, для него она была игрушкой! — бормотал Адамас, не сводя с меня неподвижного, невидящего взгляда.

От жестокого похитителя не осталось и следа — передо мной сидел старик, вспоминавший свое горе…

— А потом Сильвия вдруг стала избегать Кристофа, и он поставил на ноги всю охрану, чтобы убедиться в ее верности. Но она не изменяла ему! — что-то стальное мелькнуло в глазах Адамаса, что-то, не предвещавшее для меня ничего хорошего. — Все, чего Сильвия хотела, — это вырваться из своей беспросветной жизни! Она хотела защиты и возможностей — всего того, чего, по иронии судьбы, у ее «нищего» возлюбленного было в избытке!

Наконец, так и не увидев в ней желаемого — любви вопреки нищете и слепого доверия, Кристоф решил наказать ее. Он попросил своего друга Адамаса поухаживать за ней, дразня богатством.

— К своему несчастью, я согласился. Если б я знал, как она красива! Как интересна! Если бы я мог предположить, что она станет для меня дороже всех! Со мной она расцвела, стала прежней, самой собой — дерзкой, непредсказуемой…

И когда, уверенная, что нашла своего принца, Сильвия окончательно отказала Кристофу во встречах, он нанес ей последний удар.

На верфи, где она работала одной из мелких служащих, ее вызвали, с удивлением сообщив, что с ней хочет поговорить новый владелец судостроительной компании, в чью сеть, охватывавшую весь мир, вошло и их предприятие.

С опаской заглянув в роскошный кабинет и увидев Кристофа в дорогом костюме за огромным столом, она онемела. На ее лице застыл дикий, нечеловеческий ужас!

Любуясь долгожданным выражением ее лица, Кристоф рассказал о себе, обо всем, что она потеряла, и… о своем друге Адамасе, выставившем ее продажную суть напоказ.

— Я был уверен, что этим все закончится! Кристоф снял наблюдение — она была уже не нужна ему. И я решил забрать ее себе! Увезти! Конечно, она не могла простить мне участия в подставе. Но мне было неважно, по своей воле она будет со мной или нет. Я лишь хотел, чтобы она была рядом! — После до боли знакомых мне слов он тряхнул головой и заметил, будто оправдываясь: — Кроме того, она жила в бедности и рано или поздно бы полюбила если не меня, то мои деньги.

— Но она же была всего лишь человеком! — не удержалась я от сарказма. — Какая разница, полюбила бы или нет? Главное, чтобы была рядом. — Слишком многое в этой истории ранило меня.

Адамас уронил голову и надолго замолчал, а затем, взглянув искоса, произнес с горькой иронией:

— Ты ведь знаешь, Диана, каким мстительным он бывает, ведь так? Я тоже должен был бы знать… Я должен был бы догадаться, что он сделает… — внезапно ярость сорвала печаль с его лица, и он заревел: — Он убил ее! Просто потому, что не захотел, чтобы она была счастлива с другим! Не захотел отдать ее мне! И я даже понятия не имею, какой была ее смерть! Что он с ней сделал! Что она почувствовала, когда узнала его настоящего!

Вдруг он приблизился ко мне вплотную и прошептал почти беззвучно:

— И ведь она даже не была ему нужна. А вот ты… ты, Диана, нужна ему, — и он улыбнулся так опасно, что я почувствовала край жизни под своей ногой.