Ох уж эти темные! - Оля Виноградова

Это как же? Он один-одинешенек среди врагов, и в случае чего, а именно покушения на его персону, никто не придет и не спасет? Иль сглотнул. Корзинка выпала из его руки…

Надо найти Кель. Надо найти в принципе кого-нибудь темного, чтобы вместе бояться. Срочно, пока паника не задушила, и враги не посмеялись над его хладным трупом. А вдруг это не темные светлым ловушку устроили, а наоборот? Вдруг их враг настолько хитрый, что не на три шага вперед, а на все десять просчитал? Темный сейчас шасть за угол, а там уже стражи стоят и вокруг пыточного кресла хороводы водят?!

Распластавшись по стене Властелин высунулся из-за угла. Стражи за поворотом действительно были, но они спали, как все остальные в резиденции Императора Леса Вечности. А ведь пора было бы и проснуться…

С улицы вроде маленький замок изнутри оказался просто огромным. И запутанным. И дорогу спросить было не у кого. Хотя дорогу куда? Иль не знал. Возникшее на месте вчерашнего раскрашенного огнями бала улья сонное царство нервировало темного. Вокруг него всегда вился народ, а спину незаметно прикрывали демоны. Здесь же… Властелин отчетливо понял — чтобы ввязаться в подобную авантюру, нужна немалая смелость. Кель, которая не задумываясь прыгает с головой в такие омуты, поистине достойна восхищения, только, похоже, двадцать четыре года темный не тем восхищался.

Растерянный и, о чудо, бодрствующий гвардарец, стал бесценной наградой для Императора. Чуть не задушив Ташеша от радости в крепких объятиях, эльф потребовал немедленно объяснить происходящее, но Николос выглядел и чувствовал себя не менее растерянным, чем сам Иллинойс. Выходило, без герцогини им никак не обойтись. Слава предкам, посол предполагал, где она может быть.

Ну, да в подвалах… В Лос-Идос, если Кель была в замке, то большую часть времени тоже проводила в подвалах. Или тренировочном зале. Удивительно, когда женщину привлекают не вышивка и благородный металл украшений, тяжесть мечей и зловоние трупов. Но тем не менее, Кель была настоящей женщиной и нужны ей были не хиханьки и хаханьки во время подушечной битвы и надежное плечо рядом, просто кто-то поздно это понял.

Она не кухарка и не горничная, ей не надо дарить кольца и серьги за ночь и она точно не будет ею хвастаться перед подружками, расписывая подвиги и поражения во всех подробностях. Она… Она бы хранила свои чувства, как нечто сокровенное, что принадлежит ей и никому больше.

Пускай герцогиня худа, и тело у нее сплетено из тренированных мышц, а на лице уродливый шрам, но Иллинойс вдруг понял: Осантейя умеет любить так, как не способен никто иной. Жарко. Безумно. Самозабвенно.

— Иллинойс! Нашел! — далеким голосом гвардарца обрушилась на эльфа реальность. Властелин моргнул и тронулся с места, к которому успел прикипеть за последние пять минут познания сокровенных истин. На три счета он добрался до раскрытой двери темного дерева, шагнул внутрь и…

Ташеш любил насвистывать во время работы. Он закончил прикручивать к жертвенному камню из коричневого с серебристыми прожилками гранита тело темного, подергал браслеты, натянул цепи так, что ушастый и дернуться не сможет, когда очнется, улыбнулся остальным темным, прикрученным к стенам и погладил единственный пустой камень. Что ж… Ждать осталось совсем недолго.

Меня не оглушили, не стали связывать. Меня просто запихнули в клетку и заперли за мной дверь. Едва она захлопнулась, как ощущение опасности навалилось на плечи и скрутило желудок. Я толкнула дверь, попробовала ее на прочность плечом, ногой и наконец магией. Дверь устояла.

— Тиллийс! Что за шутки?! — крикнула я.

— Шутки? — вкрадчиво проворковали за спиной. — Какие уж тут шутки…

Короткое слово, вспышка света — ровным пламенем загорелись факелы на стенах. Я обернулась. В нескольких метрах от меня стоял эльф с добрыми глазами, в которых плескалась жалость. Жалость ко мне. И хоть Император Леса Вечности стоял близко, добраться до него возможности не было — нас разделяла частая металлическая решетка.

— Действительно, какие уж тут шутки, — прошипела я, подойдя ближе. — Ты не слышал о чем я говорила? Поможешь моему брату разделаться со той, так он потом разделается с тобой. Думаешь, проникнется чувством благодарности и пощадит? Я бы не пощадила, а мы близнецы, значит, и он не окажет тебе милость, — сжала пальцы на решетке.

На что надеялась? Возможно, не хватило какой-то капли, чтобы переубедить Тиллийса. Всего одного слова, обещания, дельной мысли… Кроме того у меня все равно кроме слов, да спрятанного за голенищем кинжала ничего нет.

— Окажет — не окажет, — передразнил меня эльф. — Ты за всех малознакомых эльфов так переживаешь или исключительно за высокородных и наделенных властью? Или тебе просто нравится за кого-то переживать? Хочешь, добавлю? — он отошел в сторону, ухватился за край плотной черной ткани и потянул ее за собой. За ней еще решетка, а дальше… Двое кланников и мои оборотни. Они распяты по диаметру помещения на стенах. Их рты заткнуты кляпами. Ни сказать, ни двинуться. Только и остается, что глазами демонового эльфа съедать и ждать, когда на свободный алтарь в центре комнаты лечь придется. Два других камня уже заняты. На ближнем ко мне растянут… Я перевела взгляд на Тиллийса.

Он пожал плечами, расстегнул сережку с крупным круглым сапфиром и небрежно бросил ее на пол.

— А знаешь, этого я больше всего боялся. Ну, что ты почувствуешь, — его облик менялся: укорачивались и округлялись уши, загорелая кожа бледнела, а волосы выцветали и удлинялись. Туманно-серые глаза. Мои глаза. И острый нос, как у меня. Он даже такой же болезненно худой. — Рад встрече, сестренка, — криво усмехнулись тонкие губы.

— Выходит, Ташеш…

— Марионетка, а ты его лихо в будущие Темные Властелины записала. Ты почти все правильно поняла, но кое в чем все же ошиблась. Зачем мне две Империи врагов под ногами? Зачем мне вообще две ваши Империи, когда можно построить одну свою?

— И кто тебе позволит?

— Вот именно! — воскликнул брат. — Тот же твой древний с легкостью придумает какой-нибудь выход из ситуации. Если надо, он сам встанет во главе темных и отомстит за твою смерть. Кумбы, они видишь ли, не прощают смерть тех, кого опекают и оберегают. Такой уж у них характер. Да и за Тиллийса есть кому вступиться Подумай, оно мне надо — сидеть и от убийц отмахиваться. Да еще народные волнения. Не-не-не… — замахал руками полуорк.

— И что же ты придумал? — спросила я.

— Слушай, я тебе, конечно, с превеликим удовольствием расскажу, но если ты ждешь чуда и тянешь время, то сразу тебя разочарую — его не будет. Эльфы в замке без моего приказа не проснутся, а снаружи сюда никто не проникнет. У ворот уже толпа собралась: кричат, ругаются, магов зачем-то позвали, идиоты, — пожал плечами брат и вздохнул с притворным сожалением.

— Чуда? — я хрипло рассмеялась. — Нет, дорогой, я уже взрослая девочка, чтобы перестать верить в чудеса. Мне надо время подумать, быть может, ты не все предусмотрел, и в твоих планах найдется лазейка, — я была предельно честной с ним, а смысл врать? Он сразу почует. — Да и умирать я не тороплюсь, понятное дело.

Мною владела холодная собранность. Глаза шарили по помещению в поисках подсказки. Мозг лихорадочно обсчитывал варианты, но раз за разом я приходила к выводу — ловушка идеальная. У меня не получилось бы лучше устроить. Судя по всему темных заманили сюда по одному, потом пригласили Иллинойса, а потом позвали на торжественное мероприятие меня. Мой брат сделал все точно, изящно и просто. Никакой глобальной интриги, один подручный и все. Второй раз я признала, что противник из него получился великолепный, и, вполне возможно, ему по силам переиграть меня.

Я не сдавалась из чистого упрямства и глушила голос интуиции, говорящий — третий камень в помещении предназначен для меня. Рано или поздно его шершавая поверхность ляжет под мою спину, а кожа ощутит прикосновения холодного кончика ритуального ножа. Моя жизнь кончится сегодня.

Жаль. Бесконечно жаль. Неверно сделанный выбор. Глупые принятые решения и столько всего, что не удалось совершить. Нет, не великие планы, а недовязанные варежки для Иля, припрятанное на день рождения Подалевича уникальное вино, редкие специи, которые я так и не вручу Скуразо. Обычные мелочи, коими было недосуг заниматься, а теперь и не придется.

— Не буду тебя утомлять грустной историей своей жизни. Никакая она не грустная. Детство у меня было нормальным, мать любила, дед вообще души не чаял. Рос, играл, учился прилежно. Шаманство старая школа, а книг из замка нашего отца мать прихватила немного, плюс дар Источника, а не проводника, но я был сообразительным мальчиком и до многих вещей дошел своим умом. Демоны получилось не ахти, но куда мне до твоего образования и дара?

От меня ничего не скрывали. Я с детства знал, чей сын и веришь… если бы был выбор, то не согласился променять свободу степи на ваши обязанности. В небе до горизонта есть своя особая прелесть, а когда весной степь зацветает… Это не передать словами.