Лев-триумфатор - Виктория Холт

— Можно? Вы так добры…

— Какую работу ты здесь выполняешь? — спросила я.

Она слегка нахмурилась:

— Я служанка доньи Изабеллы, прислуживаю в будуаре.

— Ты несчастна?

— Я люблю детей, сеньорита. А донья Изабелла во многих отношениях ребенок.

— Понимаю, — сказала я.

Она вдруг сделала реверанс и поспешно вышла. Интересно, услышала ли она шаги, так как тут же вошла Пилар. Изабеллы с ней не было.

— Она спит, — сообщила Пилар. — Дойдя до своей комнаты, она уже забыла о вас. Такое с ней иногда бывает, поймите…

— Бедняжка! — сказала я.

— Да, бедняжка!

— Я поступила не правильно, что говорила с ней?

— Она была счастлива поговорить с вами, и вы нашли туфельку куклы, что порадовало ее. Но она впадает время от времени в забытье.

Я сказала:

— Вчера вечером этого не случилось. Она помолчала. Затем добавила:

— Она всегда была немного не в себе, не могла учиться; это не имело значения для леди такого высокого положения. Ей прочили удачное замужество; она получила очень богатое приданое, да и семья имела связи с королевским домом. Считали, что она будет хорошей женой… будет рожать детей. Изабеллу обручили с доном Фелипе. Он знатен, богат и пользуется большой благосклонностью двора. Достойная партия.

— Даже несмотря на то, что она еще играла в куклы.

— Она была ребенком. Пятнадцать лет. Мы, бывало, говорили: «Подождите, когда у нее будет свой ребенок, она повзрослеет». — Глаза Пилар сузились. Если бы мне в руки попал человек, совершивший над Изабеллой насилие, я бы подвергла его таким мучениям, каких еще не знал мир. Он погубил ее жизнь.

Я не была уверена в этом. Я не собиралась оправдывать Джейка Пенлайона, который просто удовлетворил свою похоть: девушка действительно его жертва. По, совершенно очевидно, Изабелла с рождения была слабоумной.

— Мне лучше не ходить сюда? — спросила я.

— Нет, — ответила Пилар. — Приходите, когда захотите. Вы понимаете ее. Вы радуете ее. Вы взяли мальчика. Это хорошо. Он больше не обременяет нас. Я не могу понять, как вам удалось уговорить дона Фелипе оставить его на гасиенде.

Пилар испытующе посмотрела на меня, и меня удивило, как много она знает. Интересно, знает ли она, зачем меня привезли сюда?

Выходя из дома, я заметила высокого и толстого мужчину, работающего в парке, который почтительно поздоровался со мной. Пилар проводила меня до ворот.

— Это Эдмундо, — сказала она. — Он сильный и, когда нужно, помогает мне. Он знает, что делать, если Изабелле не здоровится.

Я попрощалась и пообещала очень скоро прийти навестить Изабеллу.

Я рассказала Хани о своем посещении Голубого дома. Мы пришли к выводу, что у Изабеллы больной рассудок с рождения и было нелепо выдавать ее замуж за столь утонченного и умного человека, как дон Фелипе.

Я рассказала Хани также о Мануэле, которая расспрашивала меня о Карлосе.

— Нам нужна помощница в детской. Ты думаешь, она могла бы перейти сюда?

— Конечно, — ответила я, — наверняка дон Фелипе не откажет мне в такой просьбе.

Хани захотелось сделать какой-либо подарок Изабелле, и, она предложила сшить одежду для ее любимых кукол из бархатных лоскутков и накрахмаленных кружев.

Изабелла была в восторге, когда мы принесли их в Голубой дом. Она примерила на куклу бархатное платьице, которое прекрасно подошло, и пришла в еще больший восторг.

Пилар вынесла мятный напиток и несколько маленьких пряных пирожных. Изабелла весело засмеялась и залепетала, как ребенок, о своих куклах.

Мы стали часто навещать Изабеллу, которая обычно ждала нас в беседке. Хани оценила Мануэлу и предположила, что если она к нам перейдет, то окажется замечательной нянькой в нашем «детском саду».

Через несколько дней дон Фелипе вернулся на гасиенду и попросил меня прийти в его кабинет. Наши встречи всегда проходили здесь, потому что стены других комнат не подходили для секретных бесед и могли иметь уши.

В кабинете дон Фелипе подошел ко мне, взял мои руки и страстно поцеловал их.

— Мне нужно многое сказать вам, — произнес он. — Пока меня не было дома, я многое передумал. Я должен найти способ осуществить наш брачный союз. Если я не сделаю этого, моя жизнь будет так же бесполезна, как пустыня. Я знаю, что вы не питаете ко мне ненависти, Каталина. — Он произнес мое имя медленно, растягивая звуки, придавая ему некое особое значение. — Вы могли бы убедить себя выйти за меня замуж.

— Но вопрос о замужестве не стоит. Он вздохнул:

— Я раздумывал над этим. Боюсь, получить разрешение папы на развод невозможно. Однако у меня нет надежды усыновить мальчика, если я не женюсь вторично; в моей стране я мог бы отдать сыновей служению церкви. Но семья Изабеллы более влиятельна, чем моя, поэтому освобождение от брачных обязательств никогда не будет даровано.

— Тогда бессмысленно и строить планы на будущее.

— Но выход должен быть. Всегда есть какой-либо выход. Я должен сообщить вам — скоро приезжает дон Луис Эррера. Он собирается принять от меня бразды правления, но не сразу, возможно, через год. Мне придется научить его всему необходимому в управлении островами, так как они — величайшая ценность для Испании и являются воротами в новый мир. Поэтому новый правитель должен понимать, что от него ожидают. Через год… самое большое два… я вернусь в Мадрид. Каталина, я собираюсь взять с собой вас… как свою жену.

— Испанские доны могут быть двоеженцами?

— Бедная Изабелла, она больна, — сказал дон Фелипе тихо. — Эти приступы становятся все более частыми.

— Вы желаете ее смерти?

После краткого молчания он произнес:

— Разве это жизнь? Что у нее есть?

— Она кажется вполне счастливой, играя с куклами.

— Куклы… и это взрослая женщина!

— Она не женщина. Она дитя. Да и вы когда-то любили ее.

Он серьезно посмотрел на меня:

— Я полюбил только однажды и до конца моих дней буду любить единственную женщину.

— Дон Фелипе!

— Не обращайтесь ко мне «дон Фелипе». Для вас я — Фелипе. Слышать это доставляло бы мне огромное удовольствие.

— Если я и буду так обращаться к вам, то это произойдет по моей собственной воле.

— Так будет, — сказал он. — Я знаю.

— Значит, вы никогда не любили Изабеллу? — настаивала я. — Скажите мне правду.

— Это была достойная партия. Ее семья — одна из самых именитых в Испании.

— Только по этой причине вы пожелали жениться на ней?

— По причине, которая лежит в основе браков — Так значит, гнев охватил вас не потому, что Джейк Пенлайон надругался над простодушным ребенком, а из-за вашей оскорбленной гордости: Изабелла находилась под вашей защитой. Именно поэтому вы поклялись отомстить.