Завещание императора - Александр Старшинов

Потом неожиданно отряд лучников напал на фуражиров и всех перебил. Крошечные владетели земель Адиабены, так и не дождавшись армии Хосрова, решили оказать сопротивление на свой страх и риск. Поймать дерзких не удалось – они, как появились, так и исчезли в пустыне. Возникли в другом месте – и снова напали на отколовшийся от армии отряд ауксилариев. Потом отряд конной разведки нашли утыканный стрелами. Все пали – и всадники, и лошади. Но более значительных происшествий не случалось. Траян приказал захватывать все крепости, что стояли у римлян на пути. Если крепость сдается – сохранять жителям жизнь. Если не открывает ворота – быть беспощадными, мужчин убивать, женщин и детей продавать в рабство.

Глава II

СНЫ

Нигде, вне времени…

Приск проснулся как будто от удара. Света не было. Тьма. Как тогда в подвале. Но без боли… То есть боль была, но слабая, вялая, тянуло ногу, пальцы на левой руке ныли, когда он попробовал их согнуть.

– Пить… у кого осталась вода… – раздался раздраженный голос рядом.

Человек завозился, и Приск, напрягая зрение, различил слабый абрис головы и плеч. Значит, уже светает – где-то под потолком узкой щелью бледнело окно, и свет оттуда скорее сочился, нежели струился. Рассвет летом наступал быстро. Приходил вместе с духотой, гудением мух, залетавших сквозь решетку, криками во дворе. Вечером так же быстро опускалась тьма. Впрочем – света в этом каменном мешке даже в полдень натекало немного.

– Кувшин… – пробормотал человек рядом, ухватил находку, встряхнул. Там плеснуло.

Теперь Приск вспомнил, что буяна зовут Хорек – во всяком случае, он откликался на это прозвище. Хорек поднес кувшин к губам и глотнул. Потом в ярости отбросил, грохнули, разлетаясь, черепки.

– Моча… Какая сука отлила в кувшин? Есть желоб! Желоб!

В углу кто-то хмыкнул. Разъяренный и облитый мочой человек нырнул на звук:

– Убью! Суран! Убью!

Началась возня… Двое катались по полу. Сразу вокруг них образовалось пустое пространство. Прижавшись к стенам, узники отпихивали ногами дерущихся…

«Узник… – вспомнил Приск. – Я – узник… Но где?»

– А у меня есть вода, – шепнул Сабазий. – Вот… – Он протянул Приску флягу.

Тот взял, глотнул. Передал флягу Марку. Из них троих юноша хуже всего переносил плен. На счастье, стрела прошла навылет, и рана на руке не загноилась.

– Мне снилась дорога… – сказал Сабазий. Ничего нового: ему каждую ночь снилась дорога. – Будто мы идем далеко-далеко на север…

– Почему на север?

– Не знаю… Так было во сне.

– И что в этом пути на север? – спросил Приск.

– Все то же. Пустыня.

– Ты считаешь дни?

– Пробовал. Но сбился. Потом снова начал. И снова… В этот раз насчитал уже двадцать два.

Двое на каменном полу продолжали валтузить друг друга.

– Глупо, – шепнул Марк.

– Почему глупо? – не понял Приск.

– Это я отлил в кувшин…

– Зачем?

– Достал меня Хорек. И потом – смешно ведь…

– Разве?

– Хватит! – рявкнул легионер Квад.

Когда Приска привезли сюда (куда – сюда?), Квад уже сидел в подземелье. И тогда он уже был обросший, грязный, вонючий. Как теперь сам Приск – борода спускается на грудь, волосы торчат дыбом, как у какого-нибудь галла.

Драчуны наконец расцепились и расползлись по разным углам. Спустя мгновение дверь отворилась, и тощий раб внес корзину с хлебом. Ушел. Вернулся с двумя кувшинами. Это кувшины с маслом. Воду на всех внесли уже двое – целую амфору, установили у стены.

Раздачей продовольствия и воды руководил Квад. После раздачи амфору уберут – каждый запасал, сколько мог и во что мог, на предстоящий день и душную ночь. Кувшины, фляги… У кого не было – страдал больше всех, так как мог напиться всего один раз. Однажды разбили амфору, и теперь воду набирали в ее черепки. Впрочем, амфоры для того и созданы, чтобы биться. На берегу Тибра высится целая гора черепков – после того как товар привезли и продали, амфоры не повезут назад – в Грецию или в Египет. Их попросту разобьют, пополнив холм новым слоем. В детстве Приск бегал с другими мальчишками искать черепки с клеймами торговцев – друзья соревновались, кто больше наберет… У Гая была целая коллекция. Он так и не нашел ее, когда вернулся домой. Авл наверняка выбросил… Вот мерзавец!

Рим – он где-то очень-очень далеко.

Рабы, приносившие еду, ушли. Но почти сразу же дверь отворилась, и по ступеням вниз скатился новый пленник – здоровяк лет тридцати. Судя по тунике и обрывкам облачения – ауксиларий. Пленный. Еще один. Траян в походе. Но близко ли? Что, если пройдет мимо и не явится к стенам крепости?.. Приск почувствовал, как заколотилось сердце – надежда проснулась… О Тихе, богиня случайностей, я воздвигну тебе алтарь, обещаю, только пусть Траян явится сюда…

– Ну и дыра! – Ауксиларий поднялся. – А народу, как горошин в стручке. Кто тут старший?

– Ко мне иди, – отозвался один из пленников. – Квад, легионер.

– А старше никого нет?

– Есть. Но распоряжаюсь – я. Бери хлеб, воду. До следующего утра больше не принесут. – Квад протянул пленнику осколок амфоры с водой и лепешку.

– Зачем мы здесь? – спросил ауксиларий.

Тот же вопрос много дней назад (неведомо сколько) задал Приск. Глупый вопрос – потому что он не ведал, где находится это «здесь». Тогда Сабазий ответил: «Стражник сказал мне – за нас заплатили много монет. Мы можем сидеть здесь до конца времен».

– Мне здесь не нравится… – объявил ауксиларий.

– Мы скоро полюбим это место, – прошептал Приск.

Кажется, примерно так же он шутил вчера. И позавчера. И много дней назад. Шутка давала толчок наступавшему дню. Подняться, стиснуть кулаки, разжать… вновь стиснуть… двигаться – вот задача. Почти невыполнимая в каменном мешке. Более важная, чем считать дни. Не менее важная, чем шутить. Когда-нибудь сюда придет Траян… когда? Неважно. Но придет. А пока двигаться и не вспоминать, как ты очутился здесь. Вместе с Приском начинал двигаться Марк. Когда не хотел – трибун заставлял его подняться. Они боролись, сцепившись пальцами, на крошечном каменном пятачке искали малейшую возможность тренировки быстро устающих тел. Так пройдет день – отдых, движение, снова отдых. Немного воды. Хлеб, смоченный маслом. Иногда только для военного трибуна передают орехи, финики, сыр. Видимо, тот, кто держал их в плену, хотел, чтобы пленники протянули подольше. Приск делил принесенное между всеми. Жрать в углу свое – он не станет. Чуть больше он отдает Марку – тот растет, парню нужна еда. А еще – солнце, которое почти не заглядывает в их узилище. Лишь взобравшись по уступам в камнях к оконцу, можно подставить солнцу лицо и плечи. Каждый день Приск гонит Марка наверх – тренировка рук и ног. И немного света. И еще – когда наступает вечер, Марк поднимается наверх и черепком скребет камень. Прутья решетки с каждым днем держатся все слабее…

Меркнет свет. Ну вот, еще один день миновал. Такой, как все. Или почти.

– Эй, ты, красавчик… Иди сюда… – зовет ауксиларий Марка.

– Зачем тебе? – спрашивает Приск.

– Мальчишка… зачем он еще нужен – только для этого… – Ауксиларий делает неприличный жест.

Марк вскакивает, готовый ринуться в драку. Приск вскидывает руку, успевает схватить Марка за предплечье и отшвырнуть назад. Ауксиларий только этого и ждет – чтобы мальчишка кинулся в драку, потом схватить его и поиметь… Приску и так ясно с первого взгляда, кто сильнее…

– Он свободный и мой друг.

– От него не убудет, если я вдую ему пару раз… – ржет ауксиларий. – Мы тут должны помогать друг другу.

– Ручками поработай… – советует трибун. – Тут все так. По мере надобности.

– Пусть подойдет… Или…

– Или что?

– Или я подойду к тебе.

– Сиди где сидишь.

– Это почему же?

– Я – военный трибун. Так что сиди.

– Квад сказал, что он – старший.

– Он – префект лагеря. А я – командир.

Ауксиларий заерзал. Голос Приска, негромкий, но полный металла, убеждал.

Но тут кто-то хмыкнул. Ну конечно – Суран.

Это хмыканье все и решило. Ауксиларий поднялся и направился прямиком к Марку. Тот поднялся, но вперед не шагнул (сказывалась выучка Приска – второй раз приказывать было уже не надо), только глаза сверкали недобро.

Приск тоже поднялся:

– Я приказал…

Ауксиларий прыгнул вперед, метя Приску в горло… Но почему-то впилился лбом в стену. Отпрянул. Приск, оказавшийся сбоку, ударил, ауксиларий вновь ткнулся лбом в каменную кладку. Марк добавил в бок коленом. Ауксиларий медленно сполз.

Квад оказался рядом, ухватил здоровяка за шкирятник и оттащил на прежнее место. Добавил от себя – ощутимо:

– Тебе же сказали – сидеть на месте…

Ауксиларий ругался, плевался кровью, но с места больше не двинулся. Потом Квад шагнул в угол к Сурану и ударил – хлестко наотмашь, не очень сильно, но очень больно.

Суран взвизгнул:

– За что?

– А за все…

– Проклятая Адениста… – пробормотал ауксиларий. – Богами забытое место…