Помпеи - Роберт Харрис

Аттилий выронил плащ и кинулся обратно на балкон.

Улицы заполнились людьми; они сновали туда-сюда в полумраке, словно муравьи по разрушенному муравейнику. Некоторые брели совершенно бесцельно: безразличные ко всему, сбитые с толку, по-мешавшиеся от горя. Аттилий увидел, как какой-то мужчина принялся спокойно раздеваться и аккуратно складывать одежду, как будто он собрался купаться. Другие двигались вполне осмысленно, в соответствии со своими планами поисков или бегства. Воры — или, быть может, законные владельцы; кто мог бы сейчас сказать точно? — тащили в переулки всякое имущество. Но хуже всего были те, кто бродил, тоскливо выкликая имена. Кто-нибудь видел Фелиция? Ферузу? Верия? Аппулею, жену Наркисса? Спекулию? Юриста Теренция Неона? Родители оказались разлучены с детьми. Дети плакали на развалинах домов. Время от времени кто-нибудь кидался с факелом в руках навстречу Аттилию, приняв его за кого-то другого — за отца, за мужа, за брата. Аттилий отстранял этих людей, отмахиваясь от их расспросов. Он был занят. Он считал кварталы, мимо которых проходил. Один, два, три... Каждый квартал, казалось, тянулся целую вечность. Аттилию оставалось лишь надеяться, что память его не подводит.

На южном склоне горы горело не менее сотни огней — словно причудливое созвездие, повисшее прямо над головами людей. Аттилий уже научился различать разновидности пламени, порожденного Везувием. Эти огни были безопасны — последствия уже свершившегося события. А вот ожидание очередного раскаленного облака, которое должно было вновь появиться над вершиной горы, наполняло Аттилия ужасом и гнало его вперед по разрушенному городу, заставляя забыть и про изнеможение, и про боль в ногах.

За углом четвертого квартала он обнаружил ряд лавок, на три четверти засыпанных камнем, взобрался по пемзовому склону на низкую крышу и присел у ее гребня. Гребень крыши отчетливо вырисовывался на фоне неба. Должно быть, где-то за ним находился какой-то источник света. Аттилий осторожно выглянул из-за гребня. За ровной площадкой, засыпанным строительным двором, виднелись девять высоких окон бани, построенной Амплиатом, и все они были ярко — вызывающе ярко — освещены факелами и множеством масляных ламп. Аттилий разглядел изображения богов на дальней стене и на их фоне — силуэты людей. Не хватало лишь музыки, чтоб решить, будто он видит какое-то празднество.

Аттилий соскользнул с крыши во двор и зашагал к термам. Освещение было столь ярким, что он отбрасывал тень. Подойдя поближе, инженер увидел, что силуэты эти принадлежат рабам. Они убирались в трех больших помещениях, раздевалке, терпидариуме и калдариуме, — вычищали оттуда пемзу. Самые большие груды они убирали большими деревянными лопатами, словно раскидывали сугробы, а заносы поменьше просто выметали. За рабами надзирал Амплиат и покрикивал, чтобы они работали получше. Время от времени он сам хватался за лопату или метлу и показывал, как именно это делается, а потом снова принимался бродить по бане взад-вперед. Аттилий, пользуясь тем, что его не видно в полумраке, несколько мгновений наблюдал за происходящим, а потом осторожно двинулся к среднему помещению, терпидариуму. Именно оттуда вел проход в калдариум, помещение с куполообразной крышей.

Проскользнуть внутрь незаметно не представлялось возможным, и потому Аттилий просто вошел через открытое окно и зашагал через завалы пемзы. Пемза хрустела под ногами. Рабы изумленно уставились на него. Аттилий уже преодолел половину пути до парилки, когда его заметил Амплиат и с возгласом «акварий!» кинулся к нему наперерез, улыбаясь и раскинув руки, словно для объятия.

— Акварий! Я ждал тебя!

Висок Амплиата был рассечен, и волосы с левой стороны головы слиплись от крови. Щеки были расцарапаны, и кровь проступала через слой белой пыли, оставляя в ней красные бороздки. Уголки рта были приподняты, словно у театральной маски комедианта. В неестественно широко распахнутых глазах отражался яркий свет. Прежде, чем Аттилий успел хоть что-то ответить, Амплиат заговорил снова:

— Нам нужно, чтобы акведук заработал немедленно. Ты же видишь — у нас все готово. Если только вода пойдет, мы можем открыть термы уже сегодня.

Амплиат говорил очень быстро; слова так и сыпались из него. Казалось, будто он начинает новую фразу, еще не успев закончить предыдущую. Ему так много нужно было высказать!

— Людям необходимо, чтобы в городе хоть что-то работало нормально. Им нужно будет вымыться — это очень грязная работа, наводить порядок в городе. Но это не все! Это символ, который позволит им объединиться. Если они увидят, что термы работают, это придаст им уверенность. Уверенность — это ключ ко всему. А ключ к уверенности — вода. Вода — это все. Ты меня понимаешь? Ты мне нужен, акварий. Предлагаю пятьдесят процентов. Что скажешь?

— Где Корелия?

— Корелия? — Глаза Амплиата вспыхнули. Он почуял возможную сделку. — Ты хочешь Корелию? В обмен на воду?

— Возможно.

— Брак? Я охотно над этим подумаю. Он ткнул пальцем в сторону.

— Она там. Но я хочу, чтобы все условия были оформлены официально, через моих юристов.

Аттилий развернулся и зашагал прочь. Он прошел через узкий проем и оказался в лакониуме. Факелы, закрепленные на стенах, освещали небольшую парилку с ее куполообразным потолком. На каменный скамьях вдоль стен сидели Корелия, ее мать и брат. Напротив устроился управитель, Скутарий, и великан-привратник, Массаво. Второй выход из помещения вел в калдариум. Корелия подняла голову и взглянула на вошедшего аквария.

— Нам нужно уходить, — сказал Аттилий. — Всем. Немедленно.

За спиной у него возник Амплиат и перегородил проход.

— О, нет! — вскричал он. — Никто никуда не пойдет! Мы уже пережили самое худшее. Нам уже незачем бежать. Вспомни пророчество сивиллы.

Аттилий, не обращая на него внимания, продолжал говорить с Корелией. Девушка сидела недвижно, словно парализованная.

— Послушай! Камнепад — не главная опасность. Когда камнепад прекращается, со стороны горы дует огненный ветер. Я его видел. Он уничтожает все на своем пути.

— Нет-нет! Самое безопасное место — здесь, — решительно заявил Амплиат. — Уж вы мне поверьте! Тут стены в три фута толщиной.

— Ты хочешь спрятаться от жара в парилке? Не слушайте его! Если раскаленное облако дойдет сюда, вы изжаритесь, словно в печи! Корелия...

Он протянул руки к девушке. Та быстро метнула взгляд на Массаво. Аттилий понял, что они здесь сидят под охраной. Лакониум стал для них тюремной камерой.

— Никто никуда не пойдет, — повторил Амплиат. — Массаво!

Аттилий схватил Корелию за руку и попытался вытащить ее из комнаты, прежде чем Массаво успеет их остановить, но великан-привратник оказался слишком проворен. Он прыгнул им наперерез, и когда Аттилий попытался оттолкнуть его в сторону, нубиец ухватил его шею в борцовский захват и втащил Аттилия обратно в парилку. Аттилий выпустил руку девушки и попытался избавиться от захвата. Вообще-то акварий способен был постоять за себя, но сейчас противник намного превосходил его габаритами, а сам Аттилий и без того был измотан донельзя. Он услышал, как Амплиат кричит Массаво: «Сверни шею этому куренку!» — а потом над ухом у него со свистом пронеслось пламя. Массаво завопил от боли и выпустил инженера. Высвободившись, Аттилий увидел, что Корелия сжимает в руках факел, а Массаво упал на колени.

— Корелия! — почти умоляюще воскликнул Аттилий, протягивая руки к девушке.

Корелия развернулась — только пламя мелькнуло — и швырнула факелом в отца, а потом бросилась за дверь, в калдариум, крикнув Аттилию:

— За мной!

Аттилий кинулся за ней — на ощупь, натыкаясь на стены. Они выбежали в ярко освещенный терпидариум, проскочили мимо рабов и выбрались через окно в темный двор. Когда они уже одолели половину двора, Аттилий оглянулся и, не заметив сперва никаких признаков погони, подумал: может, отец махнул рукой на Корелию? Но нет. Конечно же, тронувшийся рассудком Амплиат не мог примириться с таким неповиновением, и никогда бы не примирился. В окне возник безошибочно узнаваемый силуэт Массаво; за привратником последовал его хозяин. Свет, падающий из окон, быстро рассыпался на отдельные пятна: рабы вооружались факелами. Из калдариума выскочили около дюжины человек с метлами и лопатами в руках и рассыпались по двору.

Аттилию почудилось, будто у них ушла целая вечность на то, чтобы взобраться, оскальзываясь и съезжая с груд пемзы, на крышу и скатиться с нее на улицу. Должно быть, когда они перебирались через крышу, их силуэты на мгновение вырисовались на фоне неба. Этого хватило, чтобы кто-то из рабов заметил их и завопил. Аттилий спрыгнул с крыши, но приземлился неудачно: лодыжку пронзила острая боль. Он схватил Корелию за руку и, прихрамывая, побежал вверх по склону. К тому мгновению, как на дороге появились вооруженные факелами люди Амплиата, Аттилий с Корелией уже успели спрятаться в тени. Но путь к Стабиевым вратам оказался перекрыт.