Иван Московский. Том 4. Большая игра - Михаил Алексеевич Ланцов

А что для карраки пробоина?

Это трагедия. Ведь обшивка корпуса — основной несущий элемент всего корабля. Из-за чего даже несколько пробоин могли привести к серьезным проблемам. Особенно при движении на скорости.

Топить?

Нет.

«Посейдон» не собирался никого топить. Он просто раздавал направо и налево удары и рвался на свободу.

— Левый борт к бою! — рявкнул Семен, когда вражеские корабли подошли достаточно близко и, с другой стороны.

Чуть погодя наверху послышались команды и застучали мушкеты. А вместе с ними и легкие бомбарды, осыпающие неприятеля картечью. Гранаты можно было бы применить, но Семен испугался того, что в этой свалке подожжет какой-нибудь корабль от удачного попадания гранатой. И тот навалится на него. Или кусок горящего паруса порывом ветра принесет. В общем — не стал их в дело пускать. Но крупная, тяжелая картечь, ударившая из легких бомбард, тоже дел наделала. Там ведь дистанция уже была около ста метров. И на палубах вражеских кораблей скопились лучники, арбалетчики и абордажные команды. То есть, «мясо». Вот в них эта картечь и вошла. Да и мушкетеры, стоящие на высокой задней надстройке, добавляли от себя. Их длинные «карамультуки», бьющие тяжелой пулей разили ничуть не хуже, чем картечь из легких бомбард.

Грохот выстрелов.

Пороховой дым.

Крики.

Стоны.

Всплески воды.

— Поднять все паруса! — наконец прокричал командир корабля.

Сколько прошло времени — никто не считал. Всем на «Посейдоне» казалось, что полдня — уже точно. Хотя, конечно, времени прошло совсем ничего. Но достаточно, чтобы пройти по самой грани, и вырвавшись из захлопывающейся ловушки повернуть под ветер. Из-за чего галеон стал быстро ускорятся. Да, до своих смешных двенадцати узлов. Но местные карраки не могли и этого…

[1] Разумеется, про МСК Семен ничего не знал. Это заметка автора.

Часть 3. Глава 7

Глава 7

1482 год, 7 августа, Москва

Иоанн стоял на крыльце своего дворца и радовался раннему утру. Прохладному, свежему и очень приятному. Солнце еще толком не взошло из-за чего все вокруг было пока затянуто какой-то серой пеленой. Уже все видно, но в общих чертах. Но не так, чтобы хорошо.

Вчера произошел один очень неприятный, но, в тоже самое время архиважный эпизод. Во время прогулки Владимир толкнул нянечку, что несла Льва — его младшего брата. И сильно толкнул из-за чего та едва не упала, отступив на несколько шагов.

Тогда наш герой едва не взорвался ревом. Но, и это очень важно, спустя несколько мгновений с лесов строительных на то место, где стояла нянечка, упал молоток. С приличной такой силой. Достаточной для того, чтобы расколоть клинкерный кирпич.

Ева сообразила быстрее.

Она, проверив, что с Львом все хорошо, закрыла собой Владимира на случай, если ее муж еще не понял, что тот сделал. Как добротная такая наседка. Еще и руки в разные стороны развела.

— Спокойно, милая. Спокойно. — улыбнулся тогда Иоанн и обнял ее со всей возможной нежностью.

Ведь выходило, что сближение внутри его новой семьи удалось. По-настоящему удалось. И мачеха встала на защиту пасынка. Редкое явление. И такое желанное. Из-за чего Иоанн растрогался едва ли не до слез.

Да, только что едва не погиб его младший сын. Но шок и эмоции от этого явления перекрывались всецело. У него.

Адепты Сердца действовали куда как хладнокровнее. Они оттеснили Государя с его близкими от лесов и полезли проверять — что там и к чему.

К этому времени «акробаты» в их рядах уже завелись. Десяток ловких обезьянок в гибких и легких доспехах.

Кольчуга, сплетенная 1-в-6 из мелких, плоских колечек, частью высеченных, частью склепанных на плоскую заклепку-клин, намного более прочную, чем обычные «гвоздики». Само собой — из углеродистой стали, закаленной после сборки. И прикрытая снаружи тканью. Достаточно гибкая, чтобы не стеснять движения. И не очень тяжелая. Однако дающая неплохую защиту от обычного холодного оружия в «собачей свалке»[1]. И не наблюдаемая визуально.

Вот эти ребята и полезли наверх со скоростью ошпаренных макак.

Но оказалось, что зря.

Никакого покушения. Обычное разгильдяйство. Просто кто-то из рабочих забыл молоток на лесах, когда уходил. Те от ветра немного шевелились. Вот инструмент и соскользнул.

Как искать виновника — вопрос сложный. И он Иоанна уже не касался. Да и, в данный момент времени, не волновал. Потому что радость от такого поступка и старшего сына, и второй жены затмевала все вокруг.

На днях скончалась Элеонора. Сама ли или ей кто-то помог — не ясно. Но отошла в мир иной она спокойно и следов насильственной смерти не наблюдалось. Из-за чего угроза негативного влияния ее на сына с дочерью ушла. Они запомнили ее злой и нервной особой.

Но предстояло куда более важное дело. Пройти с детьми пубертатный период так, чтобы Ева начала ими восприниматься как мать. Пусть и в каком-то приближении. И сценка эта позволяла Иоанну надеяться на то, что все пройдет хорошо.

Впрочем, это было вчера.

Сегодня же короля ждал новый день и новые, куда более насущные дела. «Которые» как раз показались под триумфальной аркой, приближаясь.

Это был «Жирный ангел», как его прозвали за глаза, или Серафим, безотцовщина, прибившийся в свое время к монастырю по малолетству. Да и сбежавший оттуда до пострига. Ибо не видел себе такой судьбы.

Сложный жизненный путь вывел его на кривую дорожку. И, если бы не воля Государя — погиб бы он тогда, когда массово казнили предателей и уголовников под стенами Москвы. Но его опыт и навыки Иоанна весьма заинтересовали. Настолько, что он даже сформировал под этого товарища отдельный орден адептов Души или пауков, как их тут же прозвали. Наш герой не стал противится этому народному названию и заказал им перстни с паучками, выложенными на золотом поле рубинами. Правда, пока таковых требовалось всего три штуки из-за очень специфических навыков и талантов ордена.

В чем была сила этого человека?

В том, что он умел слушать. Очень внимательно слушать и агрегировать сплетни, вычленяя главное. Вот так ходя по кабакам и рынкам, развесив свои «лопухи», он мог, например, сказать, сколько у какого купца имеется охраны, куда он собирается, что повезет и какой в том подвох. Хотя никто ничего толком о том прямо и не говорил.

— Государь, — произнес он поклонившись. — Я безмерно рад тому, что ты меня вышел встречать лично.

— В такое утро как не выйти? — Иоанн принял тонкую шутку визави совершенно беззлобно.

Они оба улыбнулись и прошли в