Мечты - Наталья Машкова

будешь начеку, мой мальчик, я однажды не удержусь и убью тебя, — мурлыкал Армос наклонившись к нему.

Король приблизил прекрасное и страшное в своей утончённости лицо:

— Это будет невосполнимая потеря для меня. Хотелось бы думать, что ты окажешься способен отрастить в себе немного злобы, коварства и беспринципности. И, быть может, опередишь меня…

Король гибко и плавно поднялся с кресла, подошёл к Даросу и, глядя ему прямо в глаза, мягко но властно дотронулся до его лица рукой. Скривился:

— Свободен, непокорен, а потому прекрасен… Каким и Варг был… Пока был…

Хмыкнул и быстро вышел из комнаты. Дарос с трудом перевёл дух. В голове не укладывалось…

* * *

Он почти не помнил, как добрался до департамента, а когда вошёл внутрь, натолкнулся на Арса. Тому хватило одного взгляда:

— Пить или на острова?

— И то, и другое…

Арс исчез, а вскорости появился у него в кабинете с руками, полными бутылок. Даже иллюзией не потрудился прикрыть. Откупорил одну и сунул в руки Даросу:

— Пей!

— А стакан?

— Стакан будет после. Пей!

Дарос, запрокинув голову, не отрываясь, осушил бутылку. В ушах зашумело.

— Вторую! — прокаркал он. Горло драло от невыносимой крепости и горечи.

Арс тут же сунул бутылку ему в руки. Дарос осушил её и откинулся в кресле, отдышался:

— Кастор прав, гномий самогон вовнутрь помогает от всего. Вопрос только в количестве!

Арс, пивший в это время, фыркнул и рассмеялся. Дарос тоже. Они хохотали как ненормальные, до слёз, до спёртого дыхания. В этом смехе было всё: усталость, горечь, поддержка, насмешка над собой и над необходимостью жить.

Отсмеявшись, они увидели Кошку, что неслышно пробралась в кабинет и смотрела на них расширенными от удивления глазами. Под их взглядами она прошла по кабинету, вспрыгнула на стол, обнюхала стаканы. Чихнула. Сурово глянула, но не ушла. Легла на дальнем конце стола, уставилась на них немигающими глазами. Перевести это можно было так:

— Вы, конечно, пьяницы и это отвратительно. Но раз вам плохо, то я потерплю. И буду рядом с поддержкой и надзором.

Мордочка Кошки была такой выразительной и осуждающей, что они расхохотались снова. Да так громко, что в кабинет начали заглядывать сначала главы отделов, потом рядовые агенты. Кто-то свистнул экспертам и те явились в полном составе, да со своими удивительными "эликсирами".

Стихийная пьянка приобрела всеобщий характер. Даросу было плевать. Такое он позволяет себе только во второй раз, а значит его реноме переживёт. А нет, то и пошло оно туда, куда драконы не летают.

В первый раз это были "поминки", что друзья устроили ему после похорон отца. Он тогда явился чуть живой и тоже пил то, что давали в руки, без разбора и без меры. Напился так, что едва помнил себя. И спать остался на диване в кабинете.

Утром вышел и обозрел этаж. Тот был похож на побоище: всюду тела, и в самых необычных позах. Усмехнулся, первый раз за весь тот год, когда почувствовал, что отцу остаётся всё меньше…

На поминках Олиха уже он держал себя в руках и бдел, чтобы подчинённые и друзья не натворили дел. Они ведь тоже знали и любили брата. Свою потерю он оплакал ещё тогда, когда поговорил с отцом и боролся за свободу выбора для Олиха. Когда очнулся в такой узкой подземной камере, что не обернуться. И с ошейником из аколита на шее. Он плакал, сдирая его с себя. Не только и не столько от физической боли…

Дядя уже тогда сыграл с ним в игру. Не будь он так силён, не смог бы очнуться и снять с себя пиявку. Так и умер бы иссушённый. Это была проверка или попытка убийства?..

Кто знает? Только думать об этом теперь придётся. Слишком на многое он закрывал глаза и думал, что ему мерещится потому, что такого не может быть.

* * *

Дарос едва держался на на ногах. Легче стало но, признаться, ненамного. А потому он попросил, чтобы Кошку доставили домой, пошатываясь вышел во двор, обернулся и взлетел.

До островов добрался в рекордные сроки. Состояние способствовало. Упал там среди скал, так, чтобы буйный прибой попадал на него, и застыл. Смотрел, дышал. Что делать ему? Безумие дяди Дарос всегда воспринимал как данность, наверное, слишком привычно и легко. Мог ли он представить, что оно примет такие формы? Что его поставят перед фактом, что скоро убьют?

Что делать и как выжить?

Он долго лежал так, но спокойствие и ясность не возвращались. Тогда взлетел, камнем упал в воду и отпустил пламя. В воздух взметнулся высокий столб пара. Морские животные и рыбы уплывали прочь. Дарос давно уяснил для себя, что такой вот способ хорош, когда надо сбросить напряжение, а привлекать внимание к срыву нельзя.

— Вода скроет всё! — думал он находясь среди кипящего котла, где вода, огонь и пар смешивались невообразимым образом, выписывая удивительные узоры.

Когда почувствовал, что стал хоть немного владеть собой, поднялся наверх и полетел домой. Приземлился на лужайке, обернулся, вошёл в дом.

Кастор, Ивонна и Кошка встречали его. Хорошо, что его кто-то ждёт! Это так утешало, что гневный спич Кастора о том, что недостойно пить гномий самогон без должного почтения и в таких количествах, он слушал с умилением. Практичная Ивонна добавляла, что это прямой путь к проблемам со здоровьем. Даже с драконьим метаболизмом.

Ясно! Ребята донесли! Его старые телохранители, что служили в департаменте, без зазрения совести стучали на него и обменивались информацией между собой. И это хорошо. Значит, им не всё равно. Кому-то логика дракона показалась бы сомнительной, но для Дароса отсутствие равнодушия всегда было главным. А опасные для близких тайны он умеет прятать и хранить…

Выслушав положенные нотации и проглотив ужин, что неумолимо запихнула в него пара гномов, Дарос, наконец ушёл к себе. Улёгся в ванную. Алкоголь выветрился и злость ушла. Он чувствовал сейчас только скорбь, опустошение. Застонал и выбрался из ванной. Злость и бессилие снова накатывали, волной. Но в голове крепко сидело, что